Часть 33 (1/2)

Над огромным бразильским городом, лежащим на берегу залива Гуанабара, стояла тёмная ночь. Ни одна звёздочка не освещала одинокие в это время улицы мегаполиса, потому что они были затянуты тёмными плотными тучами; дождь продолжал лить, временами ночную тишину прорезал гром, или леденящий душу вой ветра и треск веток, бьющих в оконные рамы, что хотелось завернуться в тёплый плед и спрятаться от мира. Многие жители города благополучно спали этой ночью, пропустив даже грозу, что мешала уснуть многим другим, видевшим в ней более чем природное явление,– обычно это были люди, которые не могли унять сумбур, царивший в их душе, избавиться от гнетущего ощущения неопределённости грядущего.

Иветти была одной из таких людей этой ночью, остановившись в небольшом отдалении около окна, тревожно вглядываясь в ночную тьму и незаметно вздрагивая всякий раз, когда вспышка молнии на мгновение проникала в полутьму уютной спальни. Привычка постоянно быть в движении, всячески заряжать душу позитивным настроением, которое она с лёгкостью несла другим, тем не менее довольно давно стала для женщины способом убежать от собственных мыслей, а с недавних пор она не могла выпить снотворного, чтобы погрузиться в целебную тьму без сновидений. Одна рука блондинки мельком опустилась вниз, касаясь пока достаточно плоского живота, где тем не менее уже не первый месяц росла новая жизнь; новость была для неё одновременно радостной и такой, что принесла только большую смуту, потому что ребёнок появился вовсе не тогда, когда его мать была в лучших отношениях с его отцом, нет, он предпочёл явить себя миру, когда они настолько далеки друг от друга, как только возможно, когда в шкафу его матери висит свадебное платье, в котором она собиралась давать свадебные клятвы под руку с другим мужчиной.

Неприятности, которые давали о себе знать и до сегодняшнего дня, начались в далёком Марокко, когда она имела неосмотрительность ввязаться в весьма постыдную историю, обстоятельства которой хотела бы забыть сама, чтобы избавиться от чувства обречённости, которое приходило временами под покровом ночи, от подкатывающего к горлу комка, от чего всякий человек испытывает иррациональный подсознательный страх, будто вот-вот перестанет дышать. Немало людей временами испытывает соблазн завязать мимолётную интрижку, эдакое приключение на одну ночь, особенно в незнакомом таинственном городе, где на тебя невольно опускается дурман, то ли от неповторимой ауры, то ли от особых испарений кальянов, которыми снабжены многие отели с восточной тематикой; частенько они поддаются этому соблазну, особенно перед вступлением в брак, обычно расценивая этот жест, как последний порывистый поступок, прежде чем ступить на порог семейной жизни, где каждый из нас надеется задержаться до конца своих дней, порой даже оба будущих супруга следуют этому ”ритуалу”. Часто всё так и заканчивается, словно ничего не было. Но какая женщина попадёт в ситуацию, где маленькая интрижка на одну ночь оказывается вдруг сыном твоего суженого? Неприятно даже представить, в каком положении она окажется, насколько сильное желание провалиться под землю подсознательно чувствуешь, даже мельком задумавшись о подобном! Сколько не думай потом, как тебя угораздило совершить подобное, а ничего уже не изменишь, тем и отличается прошедшее от грядущего, что ничего изменить нельзя, каким бы настойчивым не было твоё желание вычеркнуть неприятные строки из биографии! Но если бы для конкретной блондинки всё этим закончилось: нет, вскоре сын возлюбленного трагически разбился, да ещё оказалось, что в его глазах она невольно оказалась виноватой в гибели парня, потому что в то время он был именно с ней и не смог почувствовать приближение трагедии. После этого они только и делали, что ходили по кругу, возвращались к исходной точке, как она не пыталась вырваться из этого порочного круга.

Очень давно в Рио не было столь сильной грозы. Так уж сложилось, что последний такой случай врезался в память женщины, пусть даже она хотела бы забыть; сегодняшняя ночь напоминала вечер после погребения Диогу, тогда тоже разразился страшный ливень и молния. Кажется, даже по прошествии времени она могла в деталях вспомнить всё: от собственной одежды, до того, как сидела перед зеркалом, развешивая те самые снимки из марокканской поездки, которые до сих пор оставались на прежнем месте; тогда она вслух разговаривала с ушедшим, словно через звуки грозы именно он высказывал свою глубочайшую боль из-за несправедливого окончания своего жизненного пути.

– До сих пор не спишь? — в комнату заглянула Лауринда, на ходу завязывая поясок ночного халата. Рыжая тоже никак не могла сомкнуть глаза, слушая через тонкие стены, как скрипят полы в соседней комнаты, которую привыкла мерить шагами подруга, когда чувствовала себя неуверенно или была расстроена чем-то. Считая себя хорошей подругой, она вполне могла пожертвовать парой часов ночного сна ради Иветти, которая никогда бы не оставила её в одиночестве в таком положении.— Я поставила чайник. Может посмотрим вместе фильм?

– Да, будет просто отлично,— с явным облегчением кивнула Иветти. Так уж бывает, что всегда гораздо проще находиться в обществе в моменты, когда как никогда чувствуешь пустоту, присутствие рядом другого человека всегда поднимает настроение.

Очень скоро женщины расположились на диване с чашками ароматного напитка, а на экране телевизора шло кино, содержания которого обе не знали, потому что включили на середине, да и собственно не углублялись в сюжет, потому что переключали каналы исключительно для фона. Обе молчали, делая первые глотки горячего чая, каждая думала о своём, когда красочные картинки фильма сменила вывеска срочных новостей. Подруги переглянулись, Лауринда схватила пульт, добавляя немного громкости, голос диктора из телевизора эхом разнёсся по комнате, мгновенно превращая тишину из комфортной в такую напряжённую, что воздух можно было ножом резать:

– Внимание, в районе фавелы Росинья взорвался автомобиль, по предварительным данным принадлежащий сеньору Лукасу Феррасу. Из салона вытащили тела двух людей, мужчины и женщины, предположительно ими являются сам владелец автомобиля, сын промышленного магната Леонидаса Ферраса, двадцати одного года от роду и его девятнадцатилетняя супруга. Полиция свяжется с близкими для выяснения обстоятельств...— следующие слова в ушах Иветти превратились в шум, женщина прижала руки к бледному лицу, мельком посмотрела на подругу, что была в не меньшем шоке от выпуска новостей, и стремительно вскочила с места.

Женщина немедленно бросилась в спальню и выкинула из шкафа прямо на пол целые стопки одежды, поспешно натягивая первые попавшие брюки и блузку, не попадая дрожащими пальцами на пуговицы, неловко стащила блузку через голову, натягивая взамен брошенного предмета одежды топ на бретельках.

– Лауринда, вызови мне такси!— потребовала Иветти, закидывая в свою сумочку половину содержимого туалетного столика, скорее всего этого не осознавая в волнении, а потом схватила расчёску, чтобы немного исправить испорченную «борьбой» с блузой причёску, исключительно чтобы держать руки занятыми.

Лауринда послушно набрала номер такси, а вскоре передала подруге сообщение диктора, что машина приедет через пять минут. Тем не менее она не могла не попытаться остановить Иветти от этой затеи, во многом из-за того, что Рио-де-Жанейро был весьма криминальным городом, если уж даже днём происходило такое, что волосы порой дыбом вставали и кожа покрывалась мурашками, ночью тем более ходили по улицам и переулкам многочисленные отморозки или группы наркоманов, не осознающих что творят под дурманом опасного вещества. Сколько раз бывало, что люди выходили на улицы ночного города и никогда больше не возвращались, сколько раз, проезжая через фавелу или другой опасный район, останавливали машины и грабили, насиловали, убивали людей! А буквально на прошлой неделе их соседка, молодая улыбчивая девушка из этого самого дома, села поздно вечером в такси и до сих пор находилась в реанимации; преступником оказался мужчина, что притворялся таксистом и сумел перехватить звонок в диспетчерскую службу такси, используя краденую машину из столицы; а девушку, которая так и не приехала на день рождения подруги, нашли испуганные друзья окровавленной и ограбленной на тротуаре жилого района, говорили, что золотые серьги из ушей несчастной просто вырвали, не дожидаясь, пока она самостоятельно их снимет. Потому Лауринда заговорила, даже если почти наверняка знала, что не будет услышана:

– Неужели ты поедешь к нему сейчас? Посреди ночи, совсем одна, беременная! Иветти, на улице бушует гроза, но вокруг всё равно бродят толпы отморозков! Подожди хотя бы до утра!

– Я сейчас в таком состоянии, что ни один отморозок не посмеет со мной связаться, иначе сильно пожалеет! Я всё равно поеду, Лауринда, даже если придётся вылезти из окна, потому не пытайся меня остановить! — решительно заявила женщина, покидая квартиру.

***</p>

Резиденция Леонидаса Ферраса встречала ночную гостью светом из окон гостиной и одной из спален на первом этаже, откуда даже сквозь грозу легко было услышать истошный плач маленького ребёнка. Охранник без проблем пропустил блондинку, приехавшую на такси, потому что несмотря на явное неприятие экономки Феррасов, что каждый раз велела не пускать женщину на порог, она несколько раз была гостьей в доме по инициативе невестки хозяина, который не давал обратного приказа. Иветти быстро пробежала расстояние от ворот до входа в дом, прикрываясь сверху от ливня сумкой. Она не знала, как будет принята, да и не думала об этом, когда сумбурно собиралась дома или рыдала в такси, прокручивая в голове страшные слова диктора новостей, однако не могла не приехать, чувствуя отчаянную необходимость убедиться в благополучии хозяина дома, насколько возможно в эту жуткую ночь, пусть даже он не пожелает её видеть.

Она медленно толкнула дверь и вошла внутрь, и к ней сразу оказались прикованы взгляды находившихся в комнате. Обычно разговорчивая Далва, не желающая упускать ни одной возможности её поддеть или даже оскорбить всякий случай, когда им приходилось столкнуться, сейчас даже не обратила внимания, женщина с тёмной кожей сидела на месте, заливаясь горькими слезами, и не могла даже говорить, пока молоденькая напуганная служанка пыталась накапать в стакан положенное количество капель. Лобату словно бы не удивился её появлению, только быстро кивнул, уступая место на диване, где сидел глядя в одну точку Леонидас, чьё лицо выглядело настолько серым от глубочайшего горя, что блондинка испугалась, как бы это не отразилось на его сердце, которое временами и без того могло шалить, хотя он этого никогда не признавал, предпочитая только отмахиваться от любых опасений, закидывать куда подальше таблетки, как ребёнок, не желающий есть свои овощи.

– Я видела выпуск новостей...— тихо прошептала женщина, чтобы как-то объяснить своё внезапное появление.

Блондинка потянулась к руке молчаливого мужчины, продолжавшего смотреть на неё туманный взглядом, словно она была не реальной, как и остальные люди вокруг него, потому что мир не мог продолжать спокойно существовать, когда его сын трагически погиб в самом расцвете лет вместе со своей женой, да ещё так скоро после своего брата! Увидев, что он никак не реагирует, не пытается отстраниться, Иветти рискнула обнять его. Леонидас на мгновение напрягся, а потом крепко обхватил женщину руками почти до боли, рыдая в её грудь, как только может плакать потерявший всякий смысл жизни человек, как тонущий, вцепившись в спасательный круг, как последнюю слабую надежду, что это ещё не конец его пути. По щекам блондинки текли тихие слёзы, пока она обнимая отчаявшегося мужчину, шепча глупые и в общем-то ничего не значащие слова утешения, какие всегда мимо воли срываются с наших уст, когда хотим успокоить любимого человека.

— Он сказал, что ему нужно пойти за Диогу, чтобы я его услышал. Это было последнее, что я слышал от моего сына,— убитым голосом прошептал Леонидас спустя некоторое время, может минуту, а может и целых полчаса.

— Львеночек...

— Я полностью провалился, как отец. Последние слова моего сына это только подтверждают. Я не должен был отпускать его, не должен был позволять ему уйти! А теперь его нет и больше никогда не будет! И его жена... Такая юная девочка! Что я скажу её родственникам, когда удастся до них дозвониться? Моя внучка осталась совсем одна в таком возрасте, без родителей! Задержи я Лукаса в офисе, ничего такого бы не было! Оба сидели бы в комнате и ругали меня на чём свет стоит, но были бы оба живы!– продолжал сокрушаться мужчина, не слушая возможные возражения. Разве не понятно, что она скажет любые слова из жалости к нему, как любой другой человек? Но разве от этого его вина станет меньше?

– Не говори так! Ты ни в чём не виноват! Ты хотел как лучше и в глубине души Лукас всегда знал, что ты его любишь и заботишься, даже если у вас были конфликты! — возразила Иветти.– Произошёл несчастный случай! Откуда тебе было знать, что такое произойдёт?

– Я должен был! Должен был знать, иначе какой из меня отец? Я не смог защитить этих безответственных от самих себя, а Лукас за собой ещё и жену утащил!– мужчина поморщился, схватившись за сердце.

– Это сердце? Где твои таблетки? — испугалась женщина, пытаясь найти хотя бы кого-то, кто будет знать, где найти лекарства, потому что сам мужчина, конечно, опять закинул лекарства куда подальше и благополучно забыл.

Однако Лобату был всего лишь гостем в доме, пусть и частым, Далва была явно не в состоянии сейчас соображать, видимо у экономки сильно поднялось давление и после лекарств она была совсем никакая, а молоденькая служанка только безнадёжно металась из стороны в сторону, совсем растерявшись от происходящих событий. Блондинка вдруг вспомнила, что в косметичке у неё должны были остаться лекарства: она всегда носила их на всякий случай всё время, что была в отношениях с Леонидасом, прекрасно выучив все его привычки. Точно так же по привычке Иветти выписывала многочисленные экономические газеты, покупала дорогой виски и кофе именно такого сорта, как он предпочитал всегда пить, оставляла на полке в шкафу чистые полотенца и вещи, которые он оставил у неё раньше, оставаясь на ночь, будто подсознательно каждый день только и ждала, когда он захочет появиться. Замечал ли мужчина когда-то такие мелочи, или просто принимал, как должное, будто она и должна была всё это делать? Иветти никогда не спрашивала, потому не знала, но и не думала сейчас об этом, наоборот, это было для неё облегчением, что она не решилась выбросить таблетки из сумочки. Она быстро вытащила флаконы из косметички, высыпала нужное количество и почти насильно заставила его выпить их и запить водой, которую передал Лобату, несмотря на возражения Ферраса.

– Прекрати вести себя, как ребёнок!– возмутилась она.– Не понимаю, как ты можешь вечно говорить всем про ответственность, а сам так наплевать на собственное здоровье!

— Откуда у тебя эти таблетки? — задал вдруг вопрос Лобату, действительно удивившись этому моменту.

– Я купила их давно, они так и остались у меня в косметичке. И не зря, потому что этот негодяй хочет, чтобы его хватил однажды приступ!— возмутилась женщина, продолжая хлопотать вокруг «Львеночка».

– Так ты всегда носила с собой эти таблетки...— поразился вдруг Леонидас, ведь он впрямь никогда не замечал подобные моменты. Однако одновременно с тёплым ощущением в груди, гордый бизнесмен испытывал досаду и даже обиду, что было заметно в его следующих словах:– Так ты всегда считала меня не больше, чем немощным стариком, раз думала, что со мной никуда нельзя выходить без этих лекарств! Теперь-то, когда у тебя наконец молодой смазливый жених, ты можешь выбросить их, потому что они тебе не понадобятся!

– Леонидас! — поразился Лобату словам друга, который вместо благодарности испытывал беспочвенную обиду. Со стороны он видел, что подобная реакция искреннее задела, обидела женщину. Да и удивительно ли?

Обида Леонидаса была тем более странной, ведь сам мужчина прекрасно знал, что первые проблемы с сердцем у него появились в очень даже молодом возрасте, когда обычно их быть не должно. Первые тревожные звонки появились в месяцы, когда неожиданно серьёзно заболела его жена Селина, а с годами волнения и постоянные переживания из-за бизнеса, а в последнее время — из-за семейных проблем, привели к тому, что время от времени сердце давало о себе знать, бывали и скачки давления. Но кого в современном мире подобное удивит?

– Не будь тебе сейчас плохо, я бы тебя ударила! — возмутилась Иветти.– Я носила с собой таблетки не потому что считала тебя стариком! В наше время даже в двадцать лет мучаются с сердцем! Так что, всем притвориться, что они здоровы? Если у меня мигрень, я не делаю вид, что её у меня нет! Господи, этот человек неисправим!

Возможный спор прорвало появление няни, которая спустилась вниз с ребёнком на руках и пустой бутылочкой, куда собиралась набрать чистой водички, в надежде, что хотя бы это успокоит малышку. Девочка не кричала истошно, как раньше, сильно уставшая, но до сих пор не уснула и продолжала хныкать и нервничать, вертеться на руках няни.