Часть 23 (2/2)
– Мы все сойдём с ума, если ваша экономка не поймёт, что она здесь не хозяйка! Никто не обязан жить, как она того хочет! — не осталась в долгу Жади. Девушка выгнула спину, тихо ахнула и прижала руку к большому животу, когда ребёнок особенно сильно перевернулся в утробе.
– Жади? – насторожился парень. Он подошёл ближе к жене, заглядывая в глаза.— Тебе больно?
– Да! Мне больно, потому что ты не пытаешься меня защитить перед этой женщиной! Почему я должна терпеть эти оскорбления? Я только и делаю, что пытаюсь смолчать, найти подход, но я не могу постоянно это терпеть! Я не виновата, что не похожа на девушку, которую она хотела видеть рядом с тобой! Не виновата!– девушка вырвала из рук мужа свою руку, не скрывая слёзы.– Неважно! Я просто вызову такси и поеду на встречу с Латифой, потому что больше не могу находиться в этом доме!
Однако она не успела сделать даже нескольких шагов, потому что почувствовала, как по ногам потекла вода, застыв посреди комнаты.
– Матерь Божья! — хлопнула в ладони Далва. Женщина быстро забыла про прежнюю ссору и потянула девушку за руку, чтобы усадить на кровать, а Жади в шоке даже не попыталась сопротивляться.– Лукас, у неё роды начинаются!
– Как роды? Но до родов ещё три недели!– возразил парень, вероятно настолько в шоке от внезапного поворота событий, что не мог построить элементарную логическую цепочку.
— Но у неё отошли воды! Значит ребёнок скоро родится!
Жади сидела на кровати, прижав руку к большому животу, прислушиваясь к своим ощущениям. Вначале она не обращала внимание на похожие на схватки тянущие боли, которые повторялись примерно с пяти утра, считая их пробными схватками. Ведь впервые их почувствовав на седьмом месяце Жади переполошила однажды посреди ночи весь дом, и только в больнице врач осмотрел юную сеньору Феррас и заявил, что это вовсе не схватки, и организм просто начинает потихоньку готовиться к предстоящим родам. Но теперь, когда отошли воды, сомневаться не приходилось. Жади всхлипнула от страха перед предстоящим испытанием, и в шоке прошептала, будто не могла поверить:
– Лукас, я рожаю! Наш ребёнок скоро родится... Он родится очень скоро...
– Я позвоню врачу! — наконец очнулся молодой человек.— Не переживай, Жади! Всё будет хорошо!
– Откуда ты знаешь? – немного истерично спросила Жади, сжимая крепко огромный живот, несмотря на то, что у неё пока не начинались действительно болезненные схватки.— Ведь не ты будешь рожать ребёнка!
– Я видела много женщин в родах, все они потом рожали здоровых детей, и только зря переживали! Когда я была девочкой при мне даже на дому рожали! — вмешалась в своей обычной манере Далва, успевшая уже принести давно готовые сумки. Она вытащила из хватки Жади руку парня, который не решался уйти, и сама схватила девушку за руку.— Иди звонить врачу, Лукас! Она никуда не денется отсюда за минуту!
– Я рожаю...— повторила в шоке Жади, пока Лукас выбежал из комнаты, чтобы найти телефон.– Роды начались...
– Да, ещё вчера кажется я вот так смотрела, как пугалась дона Селина, прежде чем родить мальчиков, а сегодня уже Лукас станет отцом! – Далва улыбнулась, смахивая слёзы.— Как быстро летит время!
Несмотря на вмешательство женщины, на этот раз Жади не могла возражать против, потому что впервые была искренне признательна, даже почувствовала лёгкий стыд, что перед этим прямо указала женщине на её статус прислуги. Нет, она до сих пор считала, что Далва не права, ведь даже родственники не должны настолько вмешиваться в чужую жизнь, но очень грубо было сказать женщине, которая отдала половину своей жизни этой семье, что она здесь никто. Разве ей самой понравилось бы, скажи кто-то нечто подобное Зорайде, пока женщина не была женой дяди Али? Конечно, нет! Жади возмутилась бы и начала яростно защищать женщину, как всегда делала для близких людей. Разве не хотела помириться со своими родственниками, хотя они не принимают ни её способ жизни, ни её мужа? Она продолжала писать в Фес письма, на которые не получала ответ, хотела помириться с дядей Али, потому что в сердце любила и тянулась к близкому человеку! Но она совсем не подумала, что Далва может быть для Лукаса точно таким же близким человеком, что он тоже не хочет ссориться и обижать няню, которая заменила ему мать, даже если он не согласен с какими-то её поступками или словами.
– Дона Далва.. Насчёт того, что я сказала раньше... Я не хотела. Я просто разозлилась,— наконец прошептала Жади.— Не надо было говорить, что вы здесь чужая, это не так.
***</p>
Девушка лежала на больничной койке, прижимая к себе свёрток, не в силах оторвать глаза от маленькой девочки, в которой всё было настолько совершенным: от крохотных пальчиков, что уже настолько крепко могли сжать палец взрослого человека, до похожих на малюсенькие ракушки ушек, от вздёрнутого носика до приоткрытого ротика, пока малютка тихонько сопела, мгновенно успокоившись, стоило услышать знакомое за долгие месяцы биение материнского сердца.
— Моя дочь! — недоверчиво прошептала Жади, касаясь мягких кудрей малышки. Слёзы выступили на глазах восточной красавицы, пока она беззвучно рассмеялась.— Моя дочь...
— Она чудесная....— прошептал Лукас, осторожно касаясь пальцем шелковистой щёчки младенца. Парень тоже улыбался, словно и не верил, что возможно, чтобы эта маленькая девочка, которая ещё вчера находилась в животе матери, теперь была настолько осязаемой.— Наша Мел. Она похожа на тебя, Жади...
– На тебя больше,— возразила молодая мать, рассматривая ребёнка.— Просто волосы тёмные и будут виться, как у меня.
Над Рио-де-Жанейро постепенно расступалась пелена ночной тьмы, медленно вступило в свои права утро, проникая сквозь жалюзи больничной палаты, где царил полумрак и горели несколько электрических ламп. Молодые родители разместились на кровати, рассматривая новорождённую девочку, будто она была самым большим чудом на свете, впрочем для них оно так и было.
Несмотря на то, что роды у Жади начались утром предыдущего дня, схватки продолжались вплоть до глубокой ночи, когда юная сеньора Феррас наконец родила здоровую девочку. А пару часов спустя молодую мать перевели в отдельную палату, куда пропустили и отца ребёнка. С тех пор оба занимались тем, что любовались своей дочерью, напрочь забыв о напряжённой атмосфере последних недель, словно одним своим рождением эта девочка принесла столь желанный свет, дабы развеять тучи над их головой. Мать малышки испытывала такой прилив эйфории, какого не чувствовала прежде никогда в жизни, совершенно не испытывала усталости, словно и не провела почти целые сутки, дабы привести в мир нового человека.
Любовь к своему ребёнку незыблема, ни с чем не сравнима, ведь только дети могут настолько быстро захватить ваше сердце, едва успев сделать первый вдох, знаменующий начало их жизни. По мере взросления в нашей жизни появляется много людей, которые вызывают у нас те или иные чувства; многих мы любим, но даже самая искренняя привязанность не сравнится с ощущением, когда часть тебя внезапно становится чем-то настолько осязаемым, отдельным человеком, который никогда не потеряет твоей любви, насколько бы не разочаровал, не развеял надежды на его будущее. Мы не знаем, не ведаем, какая судьба написана для наших детей, нет, нам не постигнуть тайны мировоздания, мы можем лишь молиться о лучшей судьбе для крохотного создания, способного вызвать самую большую любовь на свете, не научившись ходить или говорить, понимать мир или самого себя. Но какой прекрасный миг — появление на свет чистого и непорочного пока создания, которому только предстоит написать историю своей жизни на чистых листах Книги Судеб.
Про себя Жади подумала, что роды в стерильных палатах дорогой клиники разительно отличаются от принятых в родном Марокко домашних родов, где всем процессом «заведуют» опытные женщины, которые не только принимают младенца, но и совершают особое омовение и кладут в ротик ребёнка кусочек сахара, дабы его жизнь была сладкой, а потом ему положено дать имя, прочитав на ушко положенные молитвы. У дочери Жади не будет этого, как впрочем и традиционного для христиан крещения,— молодые родители приняли решение не давить на девочку, чтобы в будущем малышка сама выбрала не только свой путь в жизни, но и веру, которая будет вести её по этому пути. На мгновение девушка взгрустнула, что рядом нет матери, дабы разделить с ней этот миг, задалась вопросом, не осудила бы Саула выбранный ею жизненный путь, но глядя на свою спящую дочь, девушка почувствовала ни с чем не сравнимую уверенность, что любая мать, даже если случится так, что самые близкие люди не сумеют найти общий язык и разойдутся по разные стороны света, в глубине души превыше всего жаждет счастья для своего младенца, она верила, что её собственная с радостью прижала бы к сердцу внучку, будь у неё такая возможность.
– Лукас, ты всем позвонил? Сказал, что родилась наша дочь? А Латифа?— не находила себе места Жади.– Я так и не появилась на встрече, а ведь мы так этого ждали!
– Я позвонил Лидьяне и сказал твоей кузине, когда роды начались. Уверен, она всё понимает, ты ведь не могла контролировать такие вещи. Лидьяне очень за нас рада и обязательно скажет обо всём Латифе. Отец и Далва были в восторге, когда ребёнка вынесли, чтобы показать нам после рождения. Иветти обещала, что утром обязательно зайдет увидеть нашу девочку. Представляешь, Далва даже не сказала ни словечка, когда я разговаривал по телефону! Сибилла и Марио уехали на конференцию, потому мне не удалось дозвониться в отель, но я позвоню позже.
— А в Марокко? — осторожно спросила Жади.— Ты звонил в Марокко?
– Звонил, но трубку взяла какая-то женщина, которая продолжала тараторить на арабском. Я ничего не понял, но она точно несколько раз повторила имя Зорайде очень радостным тоном. На фоне играла музыка, наверное какой-то праздник, потому женщина так кричала.
— Это Карима...— Жади рассмеялась с оттенком тёплой грусти, но потом любопытство взыграло в ней:– Интересно, что такого произошло в Фесе, что устроили праздник? Я сама потом позвоню, чтобы поговорить с Зорайде!
Младенец начал вертеться на руках матери и открыл свои глубокие голубые глаза, как и у всех новорождённых, забавно зевая, от чего её родители пришли в восторг, тихо рассмеявшись.
— Жади, я так тебя люблю! — вдруг заявил Лукас, с нежностью глядя на жену.
– Я тоже люблю тебя, Лукас,— улыбнулась Жади.
Губы молодых людей соединились в нежном поцелуе, который прервал только требовательный детский плач, будто девочка уже сейчас понимала, что они отвлеклись от неё, и жаждала привлечь внимание к своей персоне.
— Откуда только в этих маленьких лёгких столько силы? — недоумевал парень, продолжая улыбаться, пока Жади начала укачивать ребёнка.– Можешь представить, что нас теперь ждёт?
– Нет, не могу,— покачала головой брюнетка, нежная улыбка не сходила с её губ.— Но в этом прелесть всякого нового приключения, не так ли?