Часть 11 (2/2)

Но девушка уже ничего не слышала:

– Когда Лара Назира захочет пойти в торговый центр, а она захочет, я сделаю вид, что простудилась и не могу пойти, тогда мы с тобой останемся в пустом доме и сделаем всё, что нужно!– она даже подпрыгнула от радости.– Спасибо, Зорайде!

– Тихо, спускаются,— прошептала Зорайде, кивая в сторону дверей, откуда и вправду доносились голоса мужа Латифы и его сестры. Кажется, они спорили по поводу того, стоит ли женщине без сопровождения покидать дом.

– Нет, Мохаммед, даже не смей говорить, что я не могу выйти из дома без твоего сопровождения! Назира не твоя личная рабыня, Назира не беспомощная и более чем способна сама найти всё, что меня интересует в городе и вернуться домой! – грозила брату женщина, поправляя блестящую повязку на длинных тёмных волосах.

– Но Назира, ты можешь заблудиться, ведь ты всего несколько раз раньше была в Рио-де-Жанейро! – искренне не понимал внезапного упрямства сестры Мохаммед.– Что плохого в том, что с тобой пойду я, или Зорайде с Латифой? Латифа всегда ходит по городу вместе со мной, если ей нужно куда-то, даже в парикмахерскую или домой к её подруге Мохаммед провожает Латифу сам и потом забирает обратно, и Латифа не жалуется. Правда ведь, красавица? – обратился к жене за поддержкой молодой человек.

– Правда, Мохаммед,– нежно улыбнулась девушка, довольная, что муж сегодня в хорошем расположении духа, подкладывая ему на тарелку свежее печенье и пододвинув поближе масло и вазочки с вареньем.

– Спасибо, красавица! — улыбнулся молодой человек.– У тебя самое вкусное печенье!

Накануне Латифа предусмотрительно спрятала куда подальше все бразильские газеты, которые зачем-то в большом количестве начал выписывать Мохаммед, несмотря на то, что всегда жаловался, как часто можно в них найти новости о фирме отца Лукаса, или даже заметки, где встречались фотографии Жади: кажется, полностью отказываясь от фотосессий и публичных заявлений, помимо новости о свадьбе, молодая пара наоборот стала предметом интереса журналистов, которые задавались вопросом, что такого они могут скрывать от публики. Обычно Мохаммед злился и тыкал пальцами в фотографии Жади, словно мог таким образом по-настоящему выколоть глаза кузине жены, повторяя, какой это харам, но потом исправно упаковывал газеты и отправлял в Фес. Подобные действия он мотивировал тем, что при отсутствии новостей от брата Саид найдёт другого ”информатора” и тогда можно ждать беды, ведь сам парень по крайней мере выбирал самые ”приличные” по его мнению снимки (особенно возмутило Мохаммеда, когда Жади засняли в купальнике около лавки с кокосами, рядом с парой женщин в подобной ”одежде”). Как бы много он не говорил, что Жади заслуживает порки плетью, ему совсем не нравилась мысль, что брат однажды не выдержит и полетит мстить бывшей невесте и её мужу, чего боялся не только сид Али, но и другие родственники семейства Рашид, потому что подобное вызовет огромный скандал, да и не хотел Мохаммед, чтобы брат стал убийцей из-за какой-то бестолковой девчонки, которая по его персональному мнению совсем не стоила того, чтобы по ней настолько сильно убиваться.

Таков всегда был Мохаммед: выше его понимания были многие заморочки старшего брата, который так сильно отличался от него самого, несмотря на общее детство и юность. Молодой человек действительно приходил в священный ужас от любых проявлений харама, хотя сам иногда втайне смотрел на местных женщин, в остальном же старался следовать всем предписаниям Пророка и разумеется слушал патриарха своего рода. Даже в детстве на нравоучения дяди Абдула браться реагировали по-разному: Саид пропускал многие учения родственника мимо себя, предпочитая всегда иметь своё мнение, а легко внушаемый и в чём-то слабохарактерный Мохаммед наоборот слушал, открыв рот и впитывая каждое слово, как губка.

– Может быть хочешь чаю? Или кофе? А вы Лара Назира? Зорайде научила меня варить кофе, как вы любите,– улыбаясь, предложила Латифа, решив последовать совету Зорайде и быть с золовкой милой.

– Ты слаще самого меда, Латифа. Но всегда нужно быть начеку: где есть много мёда, там и яд,– ехидно улыбнулась Назира.

– Лара Назира...— расстроилась и сразу как-то поникла молодая жена, что принесло Назире некое извращённое удовольствие.

Её раздражал обмен любезностями между мужем и женой, а ещё разозлил тот факт, что Латифа таки поддержала её братца. Когда она наконец искала жён для своих братьев, восточная гурия была уверена, что в семье появится для неё союзница, которая наконец подтолкнет непутёвых родственников найти для Назиры мужа, вернуть ей сполна всё, что она отдала вместе со своими лучшими годами, пока возилась с малолетними мальчишками вместо устройства личной жизни.

А ведь Назира так хотела хоть немного побыть одна! Кто знает, может именно здесь, в Рио-де-Жанейро, она встретит наконец свою долгожданную судьбу в лице будущего супруга? Женщина уже потеряла надежду, что сумеет устроить личную жизнь в родном Марокко, ведь все родственники словно нарочно поставили себе цель разрушить любые перспективы Назиры иметь собственную семью! И как здесь не будешь ругаться и жаловаться на жизнь, когда тебе так тоскливо и одиноко, что хоть на стены лезь от гнетущей скуки?

– Назира, о чём ты говоришь? Почему ты решила, что Латифа плохо к тебе относится?– не понял Мохаммед.– Она всего лишь предложила тебе кофе.

– «Всего лишь предложила тебе кофе»,— передразнила Назира брата.– Ты совсем ничего не замечаешь, Мохаммед, и не удивительно, ведь эта одалиска топчет тебя, как коврик! Я воспитала не мужчин, а коврики для одалисок! – активно возмущалась Лара Рашид.– Не верь её наивной маске, Мохаммед! Но ты хотя бы одно правильно делаешь: нужно следить за каждым её шагом, чтобы она не вздумала сбежать, как её родственница! Они со своей кузиной, этой одалиской Жади, одного поля ягоды!

– Лара Назира! – не выдержала Зорайде, укоризненно качая головой. Она не могла выдержать, как совершенно без повода обижают её девочку, которая уже едва сдерживала слёзы. Да и слышать оскорбления в адрес Жади ей тоже было крайне неприятно, ведь она любила девочку всем сердцем!

– Назира, мы не вспоминаем в нашем доме эту одалиску, не говорим её имени! – разозлился Мохаммед.

– Жади, может быть, и одалиска...,– протянула Назира, не обращая никакого внимания ни на предупреждение брата, ни на строгий взгляд Зорайде,— но она по крайней мере беременна. Род бразильца не останется без продолжения, в отличии...— она выразительно обвела глазами тонкую фигурку Латифы, где не было никакого намёка на скорое появление прибавления в семействе Рашид.

Когда молодая жена всхлипнула и выбежала из кухни, продолжая повторять сквозь слезы, что она не бесплодна, Назира довольно откинулась на спинку стула и пригубила немного кофе, который и правда оказался очень вкусным.

А в торговый центр она всё-таки отправится одна, да ещё и на местный пляж полюбоваться успеет! Ведь Мохаммед будет так занят своими собственными мыслями, что отпустит сестру без лишних разговоров. Всё, как она хотела!