Глава 13 (1/2)
Следующие несколько дней прошли настолько однообразно, что Гермиона начала ощущать себя героиней фильма «День сурка»<span class="footnote" id="fn_29007224_0"></span>. Вся её активность сводилась к приёму зелий и необходимости давать ответы на повторяющиеся вопросы мистера Стюарта, который при этом сам не был расположен давать комментарии относительно состояния Рона или хотя бы прогнозов о дате выписки. Все приёмы пищи происходили только в палате, выходить даже в коридор Гермионе было категорически запрещено. Через час после обеда к ней приходила другая целительница, под строгим надзором которой Грейнджер была вынуждена выполнять упражнения из специального курса гимнастики. Неудивительно, что уже на третий день Гермиона дошла до крайней точки раздражения, не понимая, почему её держат в больничной клетке, пока остальным угрожает опасность.
Усугублял ситуацию и тот факт, что Гарри явно что-то недоговаривал и держал в секрете. Хотя он исправно навещал подругу в эти дни, его истории и рассказы были чрезвычайно сухи и кратки, словно он нарочно опускал значимые детали. Более того, Гермиона быстро заметила, что Гарри тщательно уходил от всех её попыток узнать подробнее, кто именно тогда обнаружил её и Рона уже без сознания. Его варианты ограничивались именами тех вампиров, которые в тот день охраняли территорию вокруг «Норы» вместе с Маттиасом, однако никакой дополнительной информации Гермионе выудить из Гарри не удавалось. Однако всё решил внезапный приступ панической атаки, произошедший с Гермионой на восьмой день.
Только что закончился очередной сеанс гимнастики, после чего ценительница сделала несколько записей в лечебной карте, похвалила пациентку за старания и вышла из палаты. Гермиона устало присела на кровать и слегка помассировала виски, в которых ещё сохранялась небольшая пульсация из-за физической нагрузки. Доза успокаивающих зелий была снижена, поэтому сознание стало намного яснее, чем Гермиона и решила воспользоваться. Она прикрыла глаза и постаралась сосредоточиться на воспоминаниях того страшного дня, в надежде вспомнить дополнительные детали или хотя бы восстановить очерёдность событий. Однако попытка оказалась неудачной, и вскоре Гермиону накрыла липкая волна страха и паники, как будто она вновь вернулась в момент нападения. Лёгкие словно сжала невидимая холодная рука, от чего Гермиона начала судорожно открывать рот, стараясь вдохнуть хоть чуть-чуть воздуха, но безуспешно. Грейнджер скатилась с койки на пол, отчаянно хватая пальцами горло и чувствуя, как сердце бешено бьётся в груди. Перед глазами поплыли чёрные точки, а из глубин подсознания появился следующий нечёткий образ: вот она лежит на мокром снегу, постепенно отключаясь от реальности; чьи-то руки проверяют место, куда попало проклятие, а затем раздаётся пронзительный крик.
«Думай», — приказала себе Гермиона, отчаянно сражаясь с паникой и стараясь дистанцироваться от приступа. Ей удалось сделать хоть и рваный, но всё небольшой вдох.
Выдох.
«Думай».
Вдох.
«Думай».
Выдох.
«Думай», — как заведённая повторяла про себя Гермиона, цепляясь за ритм дыхания.
Ещё один вдох. Сконцентрировавшись мысленно на точке в районе солнечного сплетения, Грейнджер вновь сделала медленный выдох. Гермиона зажмурилась. Очередной вдох. Ледяные руки, в сравнении с которыми окружающая температура могла сойти за комнатную. Выдох. Такие руки могут быть только у покойников, инфералов, русалок и вампиров. Вдох. Тот вопль, словно боль от раны передалась незнакомцу через прикосновение. Выдох. Лицо, склонившееся над ней и искажённое гримасой отчаяния. Вдох. Платиновые волосы, острый подбородок и слишком хорошо знакомые черты.
Гермиона шумно выдохнула и широко распахнула глаза. То потрясение, которое она испытала сейчас, смогло отодвинуть на задний план даже приступ страха.
— Малфой, — произнесла она вслух, уставившись неподвижным взглядом в стену. — Это был он.
За её спиной раздался знакомый голос:
— Двадцать очков Гриффиндору.
Гермиона застыла. Медленно, как будто в замедленной съёмке, она обернулась и вздрогнула: перед ней действительно стоял Драко Малфой собственной персоной. На негнущихся ногах Гермиона дошла до больничной койки и опустилась на матрас.
— Докажи, — сказала она хриплым голосом, всё ещё надеясь, что это неправда.
Малфой слегка нахмурился и скользнул по ней недоверчивым взглядом. Какое-то время он словно раздумывал над просьбой, а затем с усталым видом расшнуровал верхнюю мантию и откинул её в сторону, оставшись в брюках и свободной тёмной рубашке с короткими рукавами. Гермиона застыла, наблюдая за медленными метаморфозами во внешности бывшего неприятеля: изначально бледная кожа стала ещё холоднее и напомнила своим видом матовое мраморное покрытие; сама фигура при этом значительно увеличилась, сухожилия и мышцы отчётливо выступили на худых руках; рот слегка приоткрылся от выступающих клыков, а обычно серые и блёклые глаза начали излучать серебристое свечение. Если бы Гермиона стала свидетельницей снятия маскировки в обычных обстоятельствах, то она могла бы отметить этот день как определённо удачливый — никто из её отдела точно никогда не видел трансформации вживую. Но сейчас всё воспринималось несколько иначе.
Повисла тишина. Малфой отвёл взгляд в сторону и сделал странный жест рукой, словно в полусознательной попытке прикрыться. Гермиона, однако, не обратила на это никакого внимания и лишь прикусила губу, лихорадочно сопоставляя все факты.
— Когда? — наконец спросила она, одновременно и желая услышать ответ, и нет.
— Что «когда»?
— Когда тебя обратили? Или ты сам?
— Сам? — Малфой наконец-то оторвал глаза от пола и расплылся в устрашающей ухмылке. — Ты считаешь, что я мог добровольно стать вот этим?
— Я ничего не считаю, — резко ответила Гермиона. — Меня волнуют факты, а не домыслы.
— Факты… — протянул Малфой, а затем заметно помрачнел. — Ну хорошо. Три года назад. Обратили меня насильно. Кто это был — я не знаю, и в общине никто не знает. Или не хочет знать.
— Община Иакова?
— Да.
— Как ты в неё вступил? Или…
— Грейнджер, — грубо прервал её Малфой. — Насколько я помню, твоя фамилия не числится в списке сотрудников аврората. Может, предоставишь ведение вопроса более компетентным людям?
Гермиона чуть было не поперхнулось от такой наглости. Остатки приступа паники совсем сошли на нет, исчез и первоначальный ступор при виде Драко, уступив место раздражению и злости. Грейнджер с усилием приподнялась с кровати и схватилась правой рукой за изголовье.
— Тогда задам вопрос, в котором я уж точно «компетентна». Это ведь ты, да? Я связана с тобой?
Малфой замер, приобретя ещё большое сходство с мраморной статуей. Какое-то время он молча сверлил Гермиону не мигающим взглядом, который она постаралась выдержать. Наконец, он ответил:
— Да.
Гермиона сглотнула и слегка прикрыла глаза.
— И ты знал про Симуса, — прошептала она, — с самого начала?
Ответ Драко был настолько тихим, что Гермиона на секунду даже засомневалась, что он не оказался слуховой галлюцинацией.
— Да.
— И тот эпизод в Министерстве… Мы же совсем не случайно столкнулись в коридоре?
— Верно.
— А кто был в «Норе»? Это ты нас нашёл? — Гермиона наконец-то распахнула глаза и уставилась на Малфоя. Он немного повременил, а затем лишь молча кивнул головой. Гермиона сделала небольшой шаг вперёд и слегка ахнула, почувствовав резкий укол в боку. Крепко прижав руку ко шраму, скрытому под больничной одеждой, она указала подбородком в сторону двери и отрывисто сказала:
— Вон.
Малфой вздрогнул.
— Что? — хрипло переспросил он и недоверчиво осмотрел Гермиону, задержавшись взглядом на том месте, к которому она прижала руку.
— Вон, — прошипела Гермиона. — Пока на моих близких объявил охоту какой-то чёртов псих, пока Гарри не спал сутками, пытаясь найти этого урода и защитить меня, ты… Ты трусливо отсиживался за спиной Иакова!
— Что ты…
— Вон! — не выдержала Гермиона и закричала, чувствуя, как по щекам предательски потекли слёзы. — И передай своему Правителю, что он тоже может катиться к чертям.
В коридоре послышали торопливые шаги, судя по всему, медсестры, которая услышала крик из палаты. Гермиона обессилено рухнула на кровать, больше не интересуясь ни Малфоем, ни подробностями его обращения. Когда встревоженная медсестра зашла в палату, в ней уже находилась только плачущая пациентка.
***</p>
Полчаса спустя Малфой со злости пнул обломки кирпича и резко повернулся на пятках, начав отмерять шагами то же самое помещение заброшенного здания напротив входа в Министерство магии, где он и другие вампиры отсиживались после нападения на Грейнджер. Зацепившись мысленно за слово «отсиживались», Драко не выдержал и зарычал. Как бы он ни оправдывался перед другими, в глубине он прекрасно осознавал, кем являлся на самом деле — всё таким же трусом, как и в школе. Более того, именно эта черта оказалась связующей нитью между его прошлой и нынешней жизнью. Осознав эту неприятную истину, Драко замер и уставился сквозь разбитое окно на ту самую телефонную будку на улице напротив.
— Ну что же, — произнёс он вслух, — пора разорвать этот порочный круг.
Малфой слегка прикрыл глаза, стараясь успокоиться и сфокусироваться на обретении человеческого облика. Это заняло чуть больше времени, чем обычно, из-за крайне неприятного осадка после эмоциональной вспышки и обвинений Грейнджер. Наконец, Драко почувствовал, как начали уменьшаться клыки и мускулатура, однако главной проблемой для него всегда были глаза. Он оглянулся вокруг в поисках подходящего предмета для трансфигурации и остановил свой выбор на куске разбитого стекла, валявшегося на бетонном полу. Успешно превратив осколок в относительно большое зеркало, Малфой внимательно осмотрел своё отражение. Как только он убедился, что его внешность вновь напоминала привычный облик до обращения, а глаза вернулись к серому оттенку, он ещё раз проверил чехол, прикреплённый к ремню брюк. Несмотря на то, что большую часть магии вампиры могли использовать невербально, Драко так и не смог отказаться от привычки носить с собой палочку, что сегодня было очень кстати. Драко разгладил мелкие складки на мантии, собрал волю в кулак и аппарировал на первый этаж здания, чтобы дойти пешком оттуда до телефонной будки.
К счастью, на выходе из здания он ухитрился не попасться на глаза магглам, иначе вид бледного молодого человека в непонятной чёрной накидке, спрыгивающего из окна первого этажа недостроенного здания, однозначно бы вызвал у прохожих вопросы. Драко постарался принять максимально расслабленный и спокойный вид и вышел на основную часть улицы, которая начиналась сразу за выходом из строительной зоны. Немногочисленные магглы, встреченные по дороге, реагировали на его внешний достаточно равнодушно, и лишь маленький мальчик недоверчиво ткнул в Малфоя пальцем и громко спросил у мамы: «А что, разве Хэллоуин можно отмечать и после Нового года?». Драко усмехнулся про себя. Да уж, в маггловском мире его вампирский облик произвёл бы фурор.
Дойдя до телефонной будки, Малфой ещё раз обернулся. Убедившись, что рядом никого не было, он зашёл внутрь. Драко поднял трубку покосившегося телефона и замер: Мерлин, когда он вообще в последний раз посещал Министерство таким образом? Малфой стиснул зубы и принялся вспоминать нужную комбинацию цифр. 64224?