Я приму удар (1/2)

Пусть, в этом не было смысла, но Аларра появилась за завтраком в самом блистательном наряде, который только смогла откопать в своем сундуке. Она желала вызывать восхищение, а не презрение, словно бордовая парча должна была стать ее непроницаемой броней от сотен кинжально-острых слов, вонзавшихся в спину и в грудь.

Ей хотелось залить пол в трапезной кровью, а Мириам продолжала улыбаться ей также, как прежде.

Серена снова беспокойно ерзала, косясь на Эйгона. Взгляд принца, напротив, не отрывался от жены, отвлеченной беседой с мрачным Эймондом, подле которого пристроилась Кассандра.

Сорок пять шагов – столько отделяло Аларру от старшей Баратеон, и Старк не сомневалась, что попала бы кинжалом точно в изумруд по центру ее диадемы.

Она не могла больше выносить ее лучащегося счастьем вида, не могла терпеть самодовольное рыло Борроса Баратеона, не могла улыбаться в ответ Мириам, не могла, не могла, не могла!

За ее плечом вырос Кристон Коль.

— Вам помочь найти свое место, леди Старк?

— Благодарю, сир Кристон. Я знаю свое место, — ответила она покорно, всячески избегая взгляда Эймонда.

А он смотрел на нее. Больше не вслушиваясь в бормотание сестры, не отвечая на слова Кассандры.

— Вы мешаете. Уйдите с пути, — ее спины коснулась рука в латной перчатке.

Аларра тотчас развернулась. Коса плетью хлестнула ее по плечу.

— Не трогайте меня.

— Не нравится? — Коль хмыкнул, не трудясь понизить голос. — Или для начала вас надо прокатить на драконе?

Она растянула губы в ядовитой усмешке:

— Все верно, сир Кристон. Приходите, когда обзаведетесь драконом.

Неполалеку Рикон облился вином.

Аларра прошла к столу и села между ним и Мириам.

Мачеха нагнулась к ней.

— Не хотела бы ты сохранить хотя бы иллюзию приличия?

— Иллюзии мешают ясности мысли.

Серена не преминула вставить свой медяк:

— Теперь твои мысли ясны для всех, сестра. А обо мне не подумала? Придется отмывать честь кровью.

— С тебя уже не сцедишь.

Мириам возмущенно хлопнула ее по колену.

— Думай, где и о чем говоришь! Или мне заставить тебя замолчать?

Аларра вонзила нож в бок спелой тыквы – та сочно треснула.

— Тогда придется похоронить меня в крипте с железным мечом в руках.

На ее последних словах гнев Мириам неожиданно сменился смятением. Мачеха встревоженно огляделась по сторонам, выискивая того, кого не было в полупустом зале.

Под столом Рикон незаметно ткнул носком сапога по ее туфле: ”Ты чего?”

Она царапнула ногтями выщербленный стол: ”Я зла”, – затем отклонила голову в сторону Мириам: ”Из-за нее”.

Сапог снова пихнул ее, потом чуть придавил: ”Держи себя в руках”.

В ответ Аларра развернула руку с зажатым в ней ножом запястьем вверх. На их языке жест означал уязвимость. Подумав, она перевернула нож лезвием к себе. ”Я приму удар”.

Рикон ободряюще огладил синие вены на ее бледной коже, скрывая их от чужих глаз. ”Я защищу тебя”. Аларра не сдержала горького смешка.

За их молчаливым диалогом, спрятавшись за салфеткой, украдкой наблюдала Мириам.

— Рикон, — обратилась она к сыну, — почему бы тебе не пригласить на совместную прогулку леди Флорис?

Они оба развернулись к ней.

— Серьезно? Баратеоны? — спросила Аларра и подумала, что Мириам хочет ее немедленной смерти.

— Возможно, наши семьи…

— Ты создашь патовую ситуацию для нашего Дома, — перебила она. — Оленю плевать, у него теперь есть свой дракон. А что делать нам? Запугивать врагов сказками о великанах и Короле Ночи?

Рикон цикнул на нее.

Упоминать Короля Ночи считалось также опасно, как и Неведомого. Его имя слишком тесно переплелось с легендами, но Старки восемь тысяч лет хранили спеленутое сказками предательство против них и самой жизни – обращение лорда-командующего Ночного Дозора в бессмертную ледяную тварь.

— Необходимо обзаводиться союзниками, — настаивала Мириам.

— Каких союзников ты хочешь найти в месте, которое скоро станет полем битвы? Все знают о нашем решении и уже отвернулись от нас!

— Если ты отвернулась от всех, то это не значит, что то же сделал Дом Старк, — отчеканила женщина.

Аларру будто ударили палицей по голове. На миг она даже оглохла – шум трапезы стих для нее, обратившись гробовым молчанием.

— Верно, — произнесла она, и ее голос сломался, как ломается ржавый клинок, — Дом Старк в безопасности, ведь я не Старк.

Она выскочила из-за стола и побежала вон, шурша юбками. Эйгон называл себя жалким, но это она, над кем теперь смеется вся столица, и это только ее вина.

Рикон дернулся следом, а Мириам удержала его на месте:

— Пусть идет. Позже я поговорю с ней.

С досадой отворачиваясь от матери, он напоролся взглядом на пустующее место за королевским столом. Принц исчез так быстро, что даже Кассандра, отвлекшаяся на беседу с королевой, удивленно озиралась по сторонам.

Зато ему насмешливо отсалютовал Эйгон, вновь решивший надраться до поросячьего визга – слуга подносил ему уже третий кувшин с вином.

Минуя людные коридоры, Аларра направилась к Чардреву. На стене у последнего поворота она заметила следы крови в цвет своего платья. В замке убили кого-то еще?

В прочем, она сразу отбросила эти мысли и прислонилась к стволу.

В Богороще Винтерфелла она любила тайком забираться на толстые ветви древа и прятаться среди красных листьев сначала от возмущенного ее выходками Кригана, а позже от Серены.

Даже будучи погруженной в воспоминания, она не пропустила появления постороннего.

— Здесь ты вчера устроила мне истерику, — Эймонд возвышался напроив с руками за спиной. Обманчиво-открытая поза. — Любишь памятные места?

— В этом мы с вами похожи, мой принц. Иначе, зачем бы вам приходить.

Взгляд Эймонда стал жестче.

— Понравилось играть со мной, леди Сноу?

Она пожала плечами, будто бы его выпад прошел мимо цели.

— Вы занятный игрок.

— А вы разочаровываете.

— Так идите и очаруйтесь своей невестой, — она приправила колкость щепоткой сарказма, как сочное мясо жгучим перцем. — Или дожидаетесь, пока олень замаринуется?

— Предпочитаю дикое мясо, — с его тонких кривящихся губ лился яд: — дорогая сестра. Вижу, тебе не по душе я и моя семья, так почему бы не вернуться в родные пенаты, на Драконий Камень?

— Вечно ты думаешь о себе, дорогой брат, — Аларра с невинным видом распушила кончик своей косы, украшенный вышитой волками лентой. — Эйгон будет скучать без меня. Вчера мы так замечательно провели время в борделе!

Что-то неуловимо изменилось – будто надвигалась гроза.

— Вот как?

Аларра кивнула ему с милым видом.

— Так что я останусь на некоторое время, развлеку его еще.

— А с ним и весь двор, полагаю.

Эймонд неспешно приблизился, срывая красный лист, похожий на раскрытую в мольбе ладонь.

— Я читал, что северяне заключают брачные союзы под сенью Чардрев. — Он грубо смял лист. — Боги не слышат тебя, Аларра, потому что твоя мать потаскуха, и ты ушла недалеко. Кстати, где она? Неужели, прячется от позора за отчими стенами?

— Она умерла от болезни очень давно, — ответила Аларра, не меняя искусственной сахарной улыбки.

Извинения застряли у Эймонда в горле.

— Ты не скорбишь?

Она склонила голову на бок, рассматривая его с напускным изумлением.

— Лучший способ почтить ее память – продолжить ее дело, верно?

Внутри все горело. Меньше страдания Аларра причинила бы себе, если бы пригвоздила себя копьем к Чардреву, только Эймонд уперся в ствол лишая ее пути к бегству.

— Тогда почему ты еще здесь, а не в Блошином конце?

— Ты мешаешь мне, разве нет?

Он демонстративно отошел и приглашающе отвел руку. Аларра хотела пройти мимо него с той же напускной надменностью, только не выдержала:

— Объясни мне, что я такого сделала, что даже безродный рыцарь позволяет себе непристойные намеки в мой адрес? Признаю, что позволила себе лишнего с тобой, но почему все избрали грешницей именно меня? Моя собственная сестра шантажировала меня ложью обо мне и Риконе. Мы с ним близки, но не так, как вам всем нравится думать! Из-за Эйгона? — она зло рассмеялась. — Как удобно ему было использовать меня под дорнийским наркотиком!

На последних словах Эймонд отмер.

— Он тебя опоил?

— Дурман вышел эффективнее.

— Почему ты молчала?

Вопрос разъярил ее еще сильнее.

— Ты серьезно, Эймонд? — Аларра оттолкнулась от ствола, наступая на него. — Ты, раздери тебя Пекло, серьезно?! Не знаю, что сделало тебя таким слепым дураком, но это сработало.

На его челюсти вздулись желваки.

— Kesir gimi<span class="footnote" id="fn_33138373_0"></span>: слепым меня сделал кинжал Люцериса Стронга. А что сделало тебя избалованной истеричкой? Полагаю, мой драгоценный дядюшка?

— Моя мать, — прошипела Аларра, — когда умерла и оставила меня разбираться с ним один на один.

Она рискнула прошмыгнуть мимо него к выходу из каменного закутка, только Эймонд жестко удержал ее за локоть, намеренно причиняя боль. Некоторое время они стояли так молча.

”Сейчас идеальный момент”, — пробрался в ее голову вкрадчивый шепот Дэймона. — ”Бок открыт, ведущая рука занята помехой и не успеет блокировать удар. Ты знаешь, под каким углом вонзить граненый стилет, чтобы он прошел под ребрами через печень и легкое. Смерть наступит через полминуты. Для алиби используй Эйгона, он падок на красивых женщин”.

Аларра отвернулась, и Эймонд выпустил ее, так и не сказав того, что собирался.

”Я не хочу иметь алиби”, — убегая прочь, мысленно взывала она к чему-то неведомому. — ”Я хочу быть похожей на Кассандру: быть собой, быть верной и не оглядываться на тени за спиной!”

Она споткнулась о длинную юбку и упала на дорожку, поранив о камни ладони. Сбоку метнулся темный силуэт, и блеснул клинок.

Сталь надрывно зазвенела, вгрызаясь в сталь. Кинжал Эймонда вошел в глазницу убийце по самую рукоять, черня серебро кровью.

Мужчина – уже мертвец – постоял мгновение перед тяжело дышащим принцем и завалился на Аларру, придавив ей ноги.

— Боги! — только и смогла произнести она.

Эймонд пинком спихнул с нее тело.

— Мне неважна твоя жизнь, — бросил он небрежно и вырвал кинжал из чавкнувшего черепа. — Но я не хочу быть тем, кто развяжет войну.

— Не пожалей потом!

Он схватил ее за горло и потянул вверх, вынуждая подняться на ноги, затем дотащил до каменной чаши фонтана и окунул головой в воду. Аларра неуспела задержать дыхание, поэтому едва не захлебнулась и в панике замолотила руками. Ей удалось попасть по предплечью Эймонда, вырываясь из захвата.

Стилет появился в ее ладони сам собой и чуть не разрезал принцу щеку, рисуя вечную улыбку. Эймонд ушел в сторону, а следующий удар принял на все еще грязное лезвие. За все время они не издали ни звука: слышно было только пыхтение и глухое рычание под частый звон оружия.

Оба избегали физических ударов по корпусу, хотя у Аларры было предостаточно возможностей оставить Эймонда без гипотетического потомства. Вместо этого они сосредоточились на паре коротких кинжалов – змеиных клыках, истекающих ядом.

Пропустив очередной выпад мимо себя, Аларра перехватила рукоять излюбленным обратным хватом и сократила расстояние, ожидая атаки с другой стороны, но Эймонд поступил наоборот: притянул ее, не оставляя достаточно пространства для смертельного удара, и прижал кончик лезвия к основанию челюсти. Рука Аларры со стилетом оказалась сдавлена между их телами. Замах из такого положения был невозможен, и рана вышла бы неприятной, но смехотворной.

Аларра смотрела в потемневший глаз Эймонда, до судороги сжимая рукоять, лишь бы не поддаться соблазну проследить, как золотые блики ластятся к его растрепавшимся волосам. Принц тоже не спешил отводить взгляд.

Кинжал из валирийской стали впился в ее шею сильнее, вынуждая задрать подбородок. Эймонд склонился к часто дышащей Аларре и произнес, выжигая каждое слово на ее приоткрытых губах:

— Завтра на охоте я загоню тебя в чащу, как загоняют зверье, и пристрелю из арбалета.