Часть XII. Привкус досады (2/2)

Поднявшись с постели и все еще прибывая в некотором шоке, Хюррем поправила пижаму, побрела в ванную и остановилась перед зеркалом, уставившись в свое заспанное отражение. Почему-то первая мысль была о реакции Ибрагима… но она тут же от нее отмахнулась, раздражаясь, что последнее время мужчина слишком часто посещает ее голову…

Запустив руку в волосы, девушка провела пальцами между запутанными локонами, пытаясь понять, чего она от него ждет. Что он в бешенстве прилетит к ней и заставит объяснять, в чем дело? Или что он просто проигнорирует эти сплетни? Нет. Уж точно не второе… и вновь осеклась:

«Хюррем, у тебя совсем поехала крыша, сейчас нужно просто расчесаться и привести себя в порядок»

А пока рыжеволосая уже в который раз пыталась договориться с собой, мужчина, что засел в ее мыслях, испытывал не меньшее изумление от увиденного, чем она. Вот только приправлено оно было совсем другими эмоциями…

***</p>

Прошедший вечер Ибрагим провел в компании алкоголя. Всю неделю после отъезда рыжеволосой он пребывал в тихой ярости, вспоминая их встречу в аэропорту, и срывал ее на подчиненных, в конце концов решив, что нужно немного развеяться, пока в компании еще есть сотрудники.

И теперь, с трудом разлепив с утра веки, мужчина ощущал все последствия этого решения, болезненно стоня от солнечного света, который больно бил по глазам. Хотелось перевернуться и вновь провалиться в сон, но сильная жажда не оставила на это никаких шансов. К счастью, на прикроватной тумбе уже заботливо расположились стакан воды и таблетки, от чего Ибрагим вспомнил, что проводил вечер в компании.

— Матракчи? — осипшим голосом произнес мужчина, чтобы узнать, здесь ли еще его друг.

— А кто по-твоему дотащил твою тушу до дома на своем горбу. Ты, смотрю, все еще не в настроении, — послышался голос Матракчи, который показался на лестнице и оценивающе проходился взглядом по хмуром Ибрагиму.

— Просто голова раскалывается, — коротко пояснил мужчина своё недовольство, хотя друг уже прекрасно был осведомлён о рыжеволосой проблеме, о которой совершенно не помогал забыть даже алкоголь.

— Любопытно посмотреть на девушку, которая довела тебя до такого состояния, — беззаботно отметил Матракчи, отчасти радуясь, что в личной жизни его друга появились хотя бы какие-то сдвиги. И это довольное злорадство не прошло мимо Ибрагима, который действительно уже с утра был сильно не в духе, особенно после упоминания бестии.

— Успел вчера тебе все растрепать? — лениво спросил мужчина, наконец смочив горло водой и громко выдохнув от блаженства.

— Из твоего невнятного рассказа я точно понял только, что она рыжая с голубыми глаза.

— И мастерски умеет выводить меня из себя, — констатировал свое поведение Ибрагим, проводя ладонью по лицу в попытке отмахнуться от вновь нахлынувших эмоций, и потянулся за недопитой вчера бутылкой коньяка.

— Хочешь еще выпить? — уже настороженно поинтересовался Матракчи, наблюдая за действиями друга. Хотя он списывал все на то, что просто девушка оказалась с норовом, а Ибрагим не привык не получать желаемое по щелчку пальцев, все же искренне волновался за него.

— Нет, больше не хочу, — медленно протянул Ибрагим, рассматривая бутылку. Уже достаточно алкоголя для одной женщины.

— Наконец здравая мысль.

— Что в ней такого особенного, что она не выходит у меня из головы, Матракчи?! — внезапно воскликнул мужчина, заставляя своего друга вздрогнуть от неожиданности и ухмыльнуться, — как можно быть настолько непредсказуемой и наглой!

— Тебе ведь всегда нравились такие девушки… Да и что удивительного, что ты наконец влюбился. Должно же это было когда-то произойти, — проговорил Матракчи как факт, вызывая своим неоспоримым тоном изумление. Напряженно замерев, Ибрагим мрачно уставился на друга, ощущая желание ударить его за эту прямоту. Конечно, она действительно сильно его привлекает, но чтобы влюбиться! Неужели поэтому он так сходит с ума из-за какого-то чертового поцелуя?

— О какой любви ты говоришь! Она — моя проблема, не поддающаяся логике, — фыркнул мужчина на слова Матракчи, решив откинуть эти бредовые мысли.

— Она сильно тебя задела… — уже слегка удивленно произнес друг. До этого момента он был уверен, что уж в своих чувствах Ибрагим разобрался, но это открытое отрицание очевидного дало понять, что дела еще хуже, чем кажутся. Зная Ибрагима больше лет двадцати лет, Матракчи никогда не видел, чтобы он вообще убивался по женщине.

— Какой сегодня день? — все также хмуро произнес Ибрагим, поднявшись с постели и направившись в ванную.

— Вторник, друг мой.

— Почитай мне новости, — попросил Ибрагим, чтобы хоть как-то избавиться от голоса в своей голове. Но у судьбы были другие планы…

Открыв на телефоне первую попавшуюся статью, Матракчи начал читать ни о чем ином, как о вечере Хюррем, пока щетка в зубах сдерживала Ибрагима высказаться, что он имел в виду новости бизнеса. К тому моменту, как мужчина закончил с гигиеническими процедурами и подошел к другу, Матракчи дошел до фотографий.

— Светская хроника? Серьезно, Матракчи? — недовольно пробурчал Ибрагим, бросив мимолетный взгляд на экран планшета. Но знакомый образ мгновенно привлек его внимание, и, приглядевшись к фотографиям с рыжеволосой девушкой, он почувствовал, как в груди начала давить противная и собственническая ревность.

— Хюррем… — прошептал он, вглядываясь в лицо девушки, что шла по набережной с каким-то мужчиной.

— Так вон она какая.

***</p>

После допроса с пристрастием от отца и объяснений, что знакомство с Тахмаспом в самолет было абсолютно случайным, Хюррем вернулась в свой кабинет и откинулась в кресле, устало вздохнув. Взгляд голубых глаз уткнулся в неопределенную точку в потолке, пока апатия сковывала обессиленное тело. Не успела развеяться вечером, как уже на утро пришлось во всех подробностях отчитываться… что за маниакальное желание контролировать каждый ее шаг?

А пока рыжеволосая вяло водила глазами по обстановке своего кабинета, дверь напротив стола неожиданно распахнулась, и в проеме показался никто иной, как Ибрагим с семенящей за ним фигурой ее секретаря.

— Простите, Хюррем Ханым, я… — собиралась объяснить и так понятную ситуация девушка, потому Хюррем прервала ее жестом ладони, не желая слышать лишних звуков.

— Все в порядке, Халиме, оставь нас, — произнесла рыжеволосая, неторопливо поднимаясь со своего места и придавая лицу невозмутимое выражение. Сейчас ее явно ожидает еще одна напряженная сцена, потому нужно держать себя в руках и не позволять лишним эмоциям вырываться наружу. И когда за сотрудницей закрылась дверь, Хюррем максимально формальным тоном поприветствовала своего посетителя, облокотившись на стол и сложив руки на груди, — Ибрагим-бей.

— Как официально… — нарочито спокойно проговорил мужчина, оглядывая девушку слегка недовольным взглядом, пока глаза светились странным блеском. Пройдясь по оголенным белоснежным плечам, хрупкой ключице, уложенным шелковистым локонам, что нежно касались кожи, Ибрагим ощутил, как раздражение, что сопровождало его последние несколько дней, начало отступать. Конечно, мужчине сильно не понравилось, что рыжеволосая все-таки улетела и непонятно с кем провела вчерашний день, но все это меркло в сравнении с тем, что сейчас она была перед ним.

— С чем вы пожаловали? До следующего отчета еще целая неделя, — как ни в чем не бывало попыталась прервать это откровенное разглядывание Хюррем, ощутив, что силы держаться равнодушно во время затянувшейся паузы заканчиваются. Мужчина же, не отвлекаясь от приятного занятия, тяжело сглотнул и решил продолжить диалог, приблизившись к девушке вплотную.

— А кто сказал, что это официальный визит? — произнес он, оказавшись неожиданно близко и практически касаясь женских губ, на что Хюррем лишь похлопала ресницами и отклонилась назад, растерявшись от такой наглости.

— Чего ты хочешь? — проговорила она практически одними губами, потому как голос предательски сел.

— Всего лишь кое-то узнать…. — прошептал Ибрагим, приблизившись к уху и заставляя все мысли рыжеволосой смешаться, а разум сосредоточиться на чужих прикосновениях, под которыми кожа начинала словно гореть. Дыхание и пульс у обоих участились, пока мягкие мужские губы медленно вели дорожку по шее. Прикрыв веки от наслаждения, Хюррем неосознанно слегка откинула голову назад, словно отдаваясь в их власть, пока крепкие ладони, приятно поглаживали ее тело, спускалась ниже. И лишь почувствовав, как рука перешла на внутреннюю сторону бедра, поднимаясь все выше, Хюррем распахнула глаза и, схватив мужскую руку, пресекла, возможно, непоправимые последствия, откинув ее в сторону и буквально нахохлившись от возмущения.

Сердце настолько бешено колотилось о ребра, что эхом отдавалось в ушах, пока слегка затуманенный взгляд пытался сосредоточиться на объекте негодования.

— Не смей так воздействовать на меня, — опасно тихо буквально прошипела девушка, предупреждающе коснувшись мужской груди указательным пальцем. Пытаясь отойти от прикосновений, Хюррем отчетливо ощутила, что ей стало куда сложнее находиться рядом с Ибрагимом. Но особенно раздражала снисходительная улыбка, не сходившая с лица мужчины, который, в отличии от нее, был совершенно расслаблен и доволен собой.

— Ты первая меня поцеловала, — ответил он на ее претензию. Реакция рыжеволосой на близости подтвердила все его домыслы. Особенно Ибрагима поразило, как она оголила перед ним шею, подсознательно оказывая абсолютное доверие. Однако, продолжая любоваться румянцем на женских щеках, мужчина совершенно не учел, что рыжеволосая никому не позволяет касаться своих душевных метаний.

— Ты ведь понял, зачем я сделала это, — парировала она, все еще находясь словно по чарами и наблюдая, как его губы снова медленно приближаются к ее.

— Важно не то, что ты сделала, а как, дорогая, — мужчине вновь невообразимо хотелось ощутить вкус этих губ, — и как реагируешь сейчас, — закончил он фразу и, не видя никаких препятствий, хотел было коснуться их, но… кто знает, что творится в глубине женской душе, но сейчас Хюррем была не готова к такому явному проявлению чувств…

— Ты навыдумывал себе чего-то лишнего, — уже громче пробурчала девушка, отвернув голову и, пользуясь свободным пространством сбоку, лениво отошла на несколько шагов и села в свое кресло, вновь сложив руки на груди как некую защиту.

Не получив желанного, что буквально выскользнуло из его рук, Ибрагим снова почувствовал недовольство, а вместе с ним вернулись и утренние мысли.

— Кто тот мужчина? — резко перевел тему турок, облокотившись кулаками на рабочий стол, пока исходившее от него напряжение становилось буквально материальным. Как бы Хюррем себя не убеждала и обманывала, она ждала этой реакции и ощутила небывалое наслаждение.

— Какие мы любопытные, — прощебетала рыжеволосая, одарив мужчину милым личиком и кокетливо наклонив голову слегка вбок, как внезапно беседа была прервана.

— Хюррем Ханым, прощу прощения, — произнесла секретарь, вновь появившись в кабинете, за что Хюррем ее мысленно поблагодарила и жестом разрешила войти, — для вас прислали цветы, — объявила Халиме, от чего настроение Ибрагима еще заметнее испортилось, во всей красе отразившись на лице.

Такая реакция дала понять, что на этот раз сюрприз не от него, потому Хюррем не стала сдерживать своего восхищения, когда в кабинет занесли роскошный букет белоснежных пионов. Их тонкий фруктово-цветочный аромат моментально наполнил помещение, вызывая лучезарную улыбку на лице рыжеволосой. Наигранно медленно достав из цветов карточку, Хюррем прошлась взглядом по ровным строкам, убеждаясь в своей догадке по поводу отправителя.

— У вас все, Ибрагим-бей? — наигранно вежливо произнесла девушка, не отрывая глаз от послания и намекая на то, что мужчине пора уходить.

Ибрагим, заметив, как улучшилось ее настроение после получения букета, не придумал ничего лучше, как молча покинуть кабинет. Вот только на этот раз мужчина ошибся, пытаясь прочитать чужие чувства. Несмотря на внешнее равнодушие, все мысли рыжеволосой сейчас были только о нем. И, провожая мужчину взглядом, она сполна прочувствовала, что, хотя месть и сладка, нет ничего упоительнее чужой досады…