Сказки города холодных туманов. Сэм. (1/2)

На улице уже практически ночь, но они оба сегодня ничего не ели — полбутылки виски на двоих не в счёт — так что надо обязательно где-то достать ужин.

Сэм давно уже не чувствовал себя так паршиво. Необходимость врать Дину ранит не хуже ножа.

Почему в этом городе чудо вновь превращается в страшную сказку?

Изменится ли это теперь, когда он освободил туман? И если изменится, то в какую сторону?..

В хорошую, — слышит он самым краем сознания беззвучный смешок. И кто-то словно касается призрачной рукой его щеки.

И снова у него не получается согнать с лица глупую, счастливую улыбку. Кажется, за ним присматривают.

Правда, улыбка сползает, как только он вспоминает, что ни слова не сказал Дину про туман.

В первой попавшейся забегаловке он автоматически улыбается официантке, которой на вид не меньше тысячи лет (ну ладно, может, ей лет 900, но Сэм расстроен и не очень расположен считать), а та, выдавая ему пакет с ужином на двоих, не упускает случая подмигнуть, закусить нижнюю губу в кроваво-красной помаде и провести длинным, не менее кровавым, ногтем по его кисти, лежащей на стойке.

Сэм вздрагивает, дико смотрит на ноготь и, схватив пакет, ретируется из кафе.

Ему эта закушенная губа и этот ноготь теперь в кошмарах сниться будут.

Стоп. Ему показалось или за углом послышалась какая-то возня, как будто кто-то хотел крикнуть, но ему зажали рот?..

Сэм колеблется буквально пару секунд и заворачивает за угол, вынимая из кармана куртки таурус<span class="footnote" id="fn_31305475_0"></span>.

Никого.

Только несколько мусорных баков. И острое чувство опасности.

Сэм разворачивается, перенацеливая пистолет, и в этот момент чувствует болезненный укол в шею. Рука реагирует сама, выдергивая из шеи небольшой дротик, но транквилизатор, который в нём был, уже успел подействовать, и на мир опускается тьма.

***

Ощущения возвращаются постепенно.

Сначала звук — чей-то тихий плач и такие же тихие уговоры.

Потом запах — крови, пота, железа, алкоголя, затхлости, чего-то гниющего.

Глаза открыть не получается, к векам словно гири подвесили.

Потом приходят сигналы от собственного тела.

Лучше бы не приходили.

Желудок крутит, голова раскалывается, всё тело затекло, левый бок, на котором он лежит, промёрз до костей, и вдобавок он не может пошевелиться.

Парализован?.. Нет-нет-нет, только не это…

У него получается приподнять какую-то конечность — он не очень понимает какую именно — и звук грохнувшей цепи, как ни странно, успокаивает. Он всего лишь закован.

Не привыкать.

Плач и уговоры стихают, сменяясь настороженной тишиной.

Сэм проводит языком по зубам внутри. Язык на месте и шевелится. Зубы, вроде, тоже все на месте.

Ещё раз пробует открыть глаза — кажется, на этот раз гири стали немного полегче.

Он облизывает пересохшие губы и всё же приподнимает веки.

Правда, тут же зажмуривается от острого приступа головной боли — виски словно рубят топором.

— Эй, — вдруг говорит кто-то неподалёку. — Вы живой?

Хороший вопрос.

Сэм не уверен.

Больно может быть и на земле, и в аду.

И тем более, в клетке.

Он ещё раз приоткрывает глаза и стонет от отчаяния — так и есть. Клетка.

— Раз можете стонать, значит, живой, — делает вывод голос.

Он не похож на голос Люцифера.

Не та клетка?..

Ещё одно усилие. Приподнять голову.

Клетка.

Не та.

Облегчение затапливает с головой.

Сэм потихоньку вращает кисти и ступни, возвращая им чувствительность.

Больно. Очень. Но это не та клетка, и эту боль можно перетерпеть.

— Эй, мистер, — не унимается голос. — У вас всё нормально?

Сэм старается не смеяться.

Любимая фраза киношных военных.

«У тебя всё нормально?» — «Да, в своих кишках вот только немного запутался, и ноги за пару километров отсюда потерял, а так всё путём». — «А, ну ок, держись, мы тебя вытащим. Слышишь — вертушки летят?» — «Не слышу, полчерепа снесло». — «Ну бывает. Держись, солдат, ради Америки». — «Держусь, командир. Ради Америки».

Так. Кажется, у него даже получится сейчас сесть.

С головой, в которую в данный момент забивают виртуальные гвозди, со скованными сзади руками и ногами, этот процесс превращается в особо изощрённую пытку. Но он справляется.

Будь у него всё ещё его лезвия и отмычки, всё было бы гораздо проще, но, судя по тому, что пальцы не находят ничего на привычных местах, обыскали его тщательно.

Сэм, наконец, поворачивается в сторону голоса.

Рядом с его клеткой стоит ещё одна. Там, видимо, семья — отец, мать и сын лет шести. У отца руки скованы наручниками, зацепленными за один из прутьев клетки; мать и ребёнок свободны. Похоже, именно ребёнка он слышал, когда очнулся.

Он оглядывается.

Вокруг что-то вроде складского помещения. Любимое место всякой нечисти.

Пространства не очень много — метров сорок.

Несколько дверей. Одна, похоже, наружу, остальные — внутрь здания.

Ещё одна клетка, пустая.

В углу… Чёрт. Кажется, в углу — весь его арсенал. Вот только мачете там нет. И шприцов с мёртвой кровью, насколько он видит.

Они точно были у него с собой.

Значит, всё-таки вампиры.

Плохо дело.

— Очнулись? Может, хоть голос подадите? Меня зовут Джим.

Отцу семейства всё неймётся.

Сэм вздыхает.

— Привет. Я Сэм.

— О, отлично! Это Сьюзан и Энди, мои жена и сын.

— Очень приятно. Давно вы тут?

— Пару дней. Тут не так плохо, нас кормят, выводят в туалет. Знать бы ещё, зачем мы здесь.

— Вы видели похитителей?

— Конечно. Их тут много. Я насчитал человек десять.

— Человек?..

— А… могут быть варианты?

— Очень даже, — бормочет Сэм.

Два дня. Кормят, поят, в туалет водят.

Не нравится ему всё это.

И куда смотрел туман, когда его тут так беззастенчиво похищали? Зря что ли он его с утра усиленно освобождал, не жалея мокрой, затёкшей задницы?..

Не смешно, Сэм. Ты не Дин. У тебя такая бравада плохо получается.

Факт в том, что ты не знаешь, что именно ты сделал. А теперь есть ещё и очень большой шанс так и не узнать.

И если ты подставил Дина, оставив его разбираться с последствиями твоих неверных решений… то лучше тебе на этот раз не возвращаться из ада.

Одна из внутренних дверей открывается.

Если бы у Сэма была шерсть на загривке, она бы сейчас стояла дыбом. Потому что вот теперь ощущение присутствия сильного хищника накрывает с головой.

Вошедший ничем не отличается от обычного среднего американца. Темноволосый, среднего роста, удобная спортивная одежда. И звериная грация. И безошибочный запах крови и опасности.

— Очнулся? Ну ты и спать, Винчестер.

— Не без вашей помощи, полагаю.

— Не без нашей, — тот самодовольно улыбается.

— Дротиком в шею? Серьёзно?

— Просто и эффективно. А ты чего хотел? Мешок на голову, заломить руки и в багажник? Мы не идиоты — подходить к Сэму Винчестеру на расстояние вытянутой руки. Поэтому да, всё так и было — и мешок, и руки, и багажник, но только после лошадиной дозы транквилизатора.

Лосиной, — думает Сэм.

Умные вампиры. Охренеть.

— Ну и зачем я вам понадобился?

— Да хрен его знает. Я бы, честно говоря, тебя просто на завтрак пустил. Но у начальства какие-то свои планы. Особенно теперь, когда не вернулись пятеро отправленных за твоим братом. Я Тим, кстати. Приятно познакомиться.

Мир застывает.

Сэма словно выворачивает наизнанку.

Нет никаких шансов, что Дин, с его единственным глазом, мог справиться сразу с пятью вампирами, напавшими неожиданно, и остаться в живых.

Хочется выть.

Хочется выломать прутья клетки голыми руками, и этими же руками порвать всех, кого тут встретит.

Соберись, Сэм.

Соберись.

Потом. Всё потом. Дин жив, и он будет жив, пока ты не убедишься в обратном.

Дин сейчас в суперпозиции. Дин Шрёдингера.

Молодец, Сэмми. Вот это была твоя шутка. Продолжай в том же духе.

Я не буду думать об этом сегодня, я подумаю об этом завтра. Именно. Молодец.

Соберись. Тут гражданские. И их нужно как-то спасать.

Сэм заталкивает беззвучный вой внутрь. Скручивает его в пружину. Скручивает ярость, и ненависть, и горе, и отчаяние, и безумную надежду.

Скручивает. Прячет. До поры, до времени.

Вампир, жадно наблюдающий за реакцией Сэма, кажется, остаётся разочарованным.

Хорошо.

Дверь снова открывается. Заходят ещё двое.

— Как наш гость? — интересуется тот, что повыше, с неуловимо восточными чертами лица.

— Пришёл в себя. Изображает, что ему не страшно.

Сэм усмехается.

— Может, мне всё-таки кто-нибудь скажет, что я тут делаю?

Высокий — видимо, главный — подходит к клетке.

— Здравствуй, Сэм Винчестер. Приятно познакомиться наконец-то.

— Не могу сказать того же.

— Не удивлён. Меня зовут Рас. Я думаю, ты уже понял, кто мы, и где ты находишься. Да, это моё гнездо. Ты у меня... скажем так, в гостях. До поры до времени. Потому что я хочу, чтобы ты присоединился к нам.

— Ты… что?!

Это настолько неожиданно и нелепо, что Сэм хохочет. Искренне, до слёз, от всей души.

Тим хмурится и сжимает кулаки, второй пришедший изображает из себя статую, а Рас, сложив руки на груди, просто пережидает приступ веселья.

Где-то Сэм уже видел подобную картину.

— Что ж, я рад, что моё предложение доставило тебе такое удовольствие, Сэм. Думаю, мне стоит раскрыть все преимущества этого предложения.

— Ну, попробуй, — всё ещё улыбаясь говорит Сэм.

— Ты станешь моей правой рукой. И когда будешь готов, сможешь возглавить всех нас и привести к царству детей тьмы на земле. Ты один из всех существующих способен на такое.

— Слишком пафосно звучит. Мне такое предложение уже делали, и мне не понравилось. Ты хоть кто такой?

— Я второй.

— Второй?..

— Альфа был первым. Я — второй. Мне столько лет, сколько не найдётся волос на твоей голове.

То есть это, получается, бета. Ха. И этой бете не помешал бы редактор для реплик. Он словно читает по бумажке цитаты из плохого романа.

— Это ты затащил Мэри Куппер на шпиль пирамиды?

— Она сама туда пошла. Бедное романтичное дитя. Хотела укус вампира под самыми звёздами. Получила несколько больше, чем ожидала. Я переоделся в уборщика и спрятал её в тележке с вёдрами и тряпками. Для неё это было настоящее приключение. Так что мне оставалось только надеть её на шпиль, всё остальное она сделала сама. Надеюсь, вам с братом понравилась эта моя маленькая инсценировка.

— Сукин ты сын.

— Я сын альфы. Так как насчёт моего предложения?

Сэм вдумчиво и со вкусом перечисляет, что альфин сын может сделать со своим предложением, со своими вампирами, со своим папашей, и чтоб ни в коем случае не забыл про себя самого.

Когда Сэм уже почти выдыхается, Рас его перебивает:

— Я тебя понял.

Он поворачивается и машет рукой на соседнюю клетку: