Повесть о настоящем человеке. День первый. (1/2)

В Мичигане середина августа, температура уже ощутимо снизилась, и хотя днем всё ещё жарко, ночью в импале пришлось включить печку. Ветер и влажность с Великих озёр добавляют ещё несколько баллов к общему ощущению неуютности. Хотя, возможно, это бессонная ночь и ссора дают о себе знать.

Они едут по серой, блестящей после дождя I-275, и их мрачное молчание настолько осязаемо, что на него можно вешать топор.

Ещё минут 15, и они будут в Детройте. Памятный город для обоих, ничего не скажешь. Вот и довспоминались до того, что опять припомнили друг другу прежние обиды.

Сэм, который привычно устроился с ноутбуком в пассажирском кресле, последние полчаса что-то ищет в интернете, с каждой минутой всё более недовольно хмурясь на всё, что выдают открытый гугл-поиск и закрытые правительственные сайты. Громкое урчание его желудка нарушает тишину в салоне, до этого разбавляемую только ровным рокотом двигателя, и он не выдерживает — захлопывает ноутбук и поворачивается к брату, не отрывающему руки от руля, а взгляд — от дороги.

— Дин, если мы всё-таки планируем достать где-то денег на мотель и еду, ну и так, бонусом, выяснить, что убило этого парня, нам хотя бы надо начать разговаривать.

Дин издаёт что-то среднее между «Ха» и «Хм», продолжая смотреть на мокрую серую ленту дороги впереди.

— Дин, мы уже почти на месте. У нас нет связной версии того, что произошло, нам нельзя пользоваться кредитками, из налички — три доллара и пара четвертаков, костюмы федералов требуют химчистки, последнее, что я съел — это долбаный переперчённый хот-дог восемь часов назад, и мой желудок до сих пор упорно пытается с ним расстаться. Нам нужен план, жилье и деньги, так что давай ты засунешь свой комплекс старшего брата куда-нибудь подальше, и мы уже начнём думать, что нам делать.

Дина, который с каждым словом этой тирады всё сильнее играет желваками, прорывает:

— Да не вопрос, Сэмми. Как только ты докажешь, что не заберёшь свои чёртовы причиндалы и не свалишь опять посреди дороги на полгода из-за того, что тебя что-то там не устроило!

Сэм сжимает губы так, что они белеют и превращаются в тонкую полоску.

— Не устроило?! Не устроило, Дин?! Ты убил мою подругу и врал мне об этом!

— Потому что не хотел, чтобы ты сделал именно то, что ты сделал! А она была монстром, и я просто выполнял свою работу — ту, на которую ты оказался не способен!

— Что-то ты не особо размышлял над тем, монстр или не монстр этот твой дружок из Чистилища!

— Он спас мне жизнь!

— А она — мне!

— Когда же до тебя дойдёт, что я защищал тебя!

— Ах да, конечно, великий Дин Винчестер, идеальный старший брат, всегда лучше знает, что нужно его младшему неразумному братишке!

— Сэм, если ты не заткнёшься, я тебе нос сломаю!

— Да вперёд! Мне не привыкать! Я даже руки за спину спрячу, чтобы тебя ничего не смущало и не отвлекало от очередного раскрашивания моей физиономии!

— Сэм!

Сэма несёт. Он и сам это чувствует, но остановиться уже не может.

— Какое упущение, что здесь нет панической комнаты Бобби! Как было бы здорово снова меня там закрыть и оставить умирать!

— Это тоже было для твоего же блага!

— Дин, если ты собираешься продолжать в том же духе РАДИ МЕНЯ и для МОЕГО ЖЕ БЛАГА, то я действительно соберу свои «чёртовы причиндалы» и свалю от тебя прямо сейчас!

Дин выворачивает руль вправо и ударяет по тормозам так резко, что их обоих мотает вперёд. Старший Винчестер прикладывается лбом о собственную руку, лежащую на руле. Младшему везёт меньше, и он впечатывается носом в торпеду. Импала, взвизгнув покрышками, замирает на обочине.

Как обычно, от сломанного носа гораздо больше крови, чем боли, но они в Детке, и Дин не простит, если Сэм зальёт сейчас кровью всё переднее сиденье, поэтому младший Винчестер запрокидывает голову и пытается на ощупь открыть дверцу и выйти туда, где нет риска испачкать обожаемую драгоценность брата. Со второй попытки это удаётся.

Рядом вдруг откуда-то появляется Дин. Кажется, Сэм пропустил тот момент, когда брат вышел из машины.

— Дай посмотрю, — Дин бесцеремонно хватает за подбородок и крутит голову Сэма в разные стороны, рассматривая то, что осталось от носа. — Жить будешь.

Он осторожно прикладывает платок к носу брата и лезет в импалу за аптечкой.

— Дид Видчестер сказал, что разобьёт бде дос, Дид Видчестер это сделал. Дид Видчестер — человек слова, — у Сэма получается только гундосить, глотая стекающую по задней стенке горла кровь.

— Заткнись.

— А ты заткди.

Дин поворачивается, и что-то в его глазах заставляет Сэма подавиться следующей репликой.

Воспользовавшись временной деморализацией противника, Дин затыкает его — точнее, его кровоточащий нос — марлевыми тампонами.

— Давай. На раз-два-три.

Дин берётся за пострадавшую переносицу двумя пальцами, а Сэм закрывает глаза и задерживает дыхание.

— Раз.

Хруст.

— СУКА, — хрипит младший Винчестер.

— Это была моя реплика, — смеётся старший.

— Придурок.

— Так-то лучше, — Дин хлопает брата по плечу и отходит в сторону.

Сэм осторожно трогает вправленный нос, морщится и наклоняется, чтобы заглянуть в боковое зеркало импалы, оценивая ущерб.

***

До Детройта они добираются настолько ранним утром, что открыты только круглосуточные минимаркеты. Возле первого попавшегося «7-eleven» Дин ставит импалу и на последнюю наличку покупает протеиновые батончики и воду для себя и брата.

Остаток времени до начала рабочего дня они решают потратить на давно уже заслуженный сон. Они ехали всю ночь не из-за того, что сильно торопились попасть в этот проклятый город, а большей частью из-за того, что Дин нарвался на какого-то гения покера и умудрился продуть всю наличку, так что денег не осталось не только на мотель, но и даже на еду.

Сэм, которому тот гений сразу инстинктивно не понравился, пытался отговорить брата садиться с ним за стол, покрытый заляпанным зелёным сукном, но результат был понятен с самого начала.

Решили не ждать следующего дня, а сразу ехать в Детройт, где, судя по статье в газете, их поджидало очередное дело.

В импале Сэм пронудел Дину все уши про его безответственное поведение, и так, слово за слово, они сцепились не на шутку.

Впрочем, к моменту въезда в город атмосфера в салоне была уже вполне дружеской. Иногда сломать кому-то нос действительно помогает восстановлению отношений.

Пара часов сна на сиденьях машины чудеса творить не умеет, но от тягучей, липкой усталости всё же избавляет. Винчестеры разминают застывшие конечности и возвращаются туда, где на въезде в город видели стройку — там всегда нужны подсобные рабочие с подённой оплатой. Платят за такую работу мало, но им пока что требуются только деньги на еду и на начальную ставку — на всё остальное они заработают вечером, когда откроются бары.

Если, конечно, не нарвутся на ещё одного гения.

«Устроиться на работу» не составляет никакого труда, и вот они уже таскают, пилят, поднимают, опускают, разгружают и загружают всё, что попросят. Работа тяжелая, но, к несчастью, не требующая особого внимания, поэтому мысли практически сразу уходят куда-то не туда.

Дин тащит тяжёлую доску и всё думает, думает о своей реакции на Сэмово «А ты заткни». О том, как его сверху донизу прошило током от одной мысли о том, как именно он может его заткнуть. Эти обветренные окровавленные губы. У них был бы отчетливый металлический привкус от крови. Они — эти губы — мягкие и податливые. Идеальные. Дин знает, помнит, какие они. Лелеет это воспоминание уже много лет — потому что это единственное, что у него есть, — но никогда не позволяет себе сосредоточиться на этом. В джинсах снова, как и тогда, у машины, становится тесно, и он ощущает себя грязным с головы до ног.

Опять, опять это началось.

Или оно не прекращалось, и Дин просто все эти годы боялся обращать внимание на собственные реакции?..

В прошлый раз это закончилось тем, что Сэм сбежал от него в Стэнфорд, и второго такого раза он не переживёт.