Часть 7. В команде прибыло (1/2)

Контртеррористический центр, допросная комната

Вот уже битый час Тарасов пытался разговорить задержанную. Но все его попытки разбивались о каменную стену молчания и безразличия. Кроме самой первой реакции, на имя, Бизон ничего не смог не добился. Чувствуя, что тратит время впустую, он решился на последний шаг — выложил на стол перед девушкой фотографии, взятые из отцовского дома. Ничего не выражающий взгляд скользнул по снимкам, слегка задерживаясь на каждом, и снова обратился в никуда.

— Ты понимаешь, что тебя обвинят в преднамеренном жестоком убийстве? — больше всего Бизона мучило её равнодушие. — Оль, послушай, я верю, что ты — это ты, Ольга Бурлак. Я не знаю, что с тобой произошло, как ты выжила и где была все эти годы, и ничем не сумею тебе помочь, если ты будешь молчать. Понимаешь? А Саня? Ты помнишь брата? — Бизон ткнул пальцем в фотографию. — Каково будет ему, когда он узнает? А он узнает, он чувствует, что что-то происходит. Оль, пожалуйста, — голос Бориса начал срываться от отчаяния — скажи хоть что-нибудь!

Всё тщетно. Ни просьбы, ни уговоры не действовали.

В соседнем помещении, стоя у одностороннего окна, за происходящим в допросной молча наблюдали Пригов, Булатов и Кошкина. Внезапно воцарившуюся в помещении тишину нарушил телефонный звонок. Достав аппарат и коротко ответив на вызов, Пригов повернулся к подчинённым.

— Похоже, за Волкошиным и девушкой приехали, — сказал генерал-майор и направился к выходу.

Тем временем, Бизон, поняв тщетность попыток, собрал разложенные на столе снимки и подошёл к двери. Когда та открылась, Тарасов услышал за спиной безжизненный девичий голос:

— У меня нет имени, а та, о которой ты говоришь, мертва.

— Что?! — резко развернувшись на месте, Борис бросился к столу. — Что?

— Её больше нет. Это всё, что я могу сказать, — и едва слышно добавила: — Лисик.

Услышав последнее, Бизон похолодел.

— Тогда откуда, откуда тебе известно это прозвище, «Лисик»? Если ты — не она, откуда ты знаешь?!

Ответом ему вновь была тишина.

***</p>