Часть 6 (2/2)

— Переживешь.

— Пойду, прогуляюсь до туалета. Ты пойдешь?

— Нет, мне надо в библиотеку.

— Ладно, увидимся на алгебре.

Злата вошла в туалет сделала все, что намеревалась, и уже на выходе столкнулась с Анфисой.

— Куда-то спешишь? — спросила кудрявая девчонка подозрительно слащавым голоском.

Она втащила Злату обратно в туалет.

— Ну что? Ты меня сегодня выбесила, — сказала Анфиса.

— Да? А я думала ты всегда бешеная.

— Сама ты сучка бешенная.

— А мне, кажется, я вполне адеква-ква-кватна.

— Царевная-лягушка, я тебе не принц, так что не квакай мне тут.

— Значит, целоваться не будем? — сострила Злата, но сразу об этом пожалела.

— А мне Валька говорила, что ты на меня пялилась, когда я переодевалась на физру.

Прозвенел звонок, зовущий на урок.

— Может, пойдем на урок? — спросила Злата.

— Пялилась?

— Не пялилась. Врет твоя Валька!

— Валька никогда не врет!

— Мне плевать на твою Вальку и на тебя, — холодно ответила Злата, оттолкнула Анфису и вышла из туалета.

Анфиса догнала ее, и они вместе вошли в кабинет. Математик строго взглянул на девочек.

— Почему опаздываем?

— Мы были в туалете, — ответила Анфиса.

— Кто кому трусики придерживал? — спросил парень, сидевший за последней партой.

— Артур, давай без пошлости, — строго сказал математик.

— Садитесь, девочки.

Опоздавшие ученицы уселись на свои места. Математик начал вещать на своем математическом языке. А ученики и ученицы, которые и русский — знали далеко не на четверку, делали вид, что слушают его и понимают. Отмучившись два последних урока, «Десятый Б» начал собираться домой. На выходе из кабинета стоял физрук.

— Ну что, девочки, думали, я про вас забыл? — заулыбался физрук.

Злата и Анфиса хором вздохнули и нехотя поплелись за физруком. Когда они пришли в зал, мужчина выдал им ведра, швабры и тряпку.

— А что тряпка одна?

— Больше нет. У завхоза спросите. Хотя, бесполезно. Она не даст. Мне не дала.

— Я в столовую. Закончите, занесете ключ.

— Хорошо, — ответила Анфиса.

Физрук ушел.

— Я бы на месте завхоза тоже ему не дала, — сварливо сказала Злата.

— Он давно на завхозяйку слюни пускает.

— Мы что собираемся сплетничать, как подружки? У нас что перемирие?

— Да. На сегодня.

Анфиса ушла в раздевалку и через минуту вернулась.

— А ты не видела мою майку, которая порвалась?

— Э… Нет. А что? — соврала Злата.

— Думала ею пол помыть, быстрей, чем одной тряпкой.

— А. Ну да, было бы быстрее.

— Тогда я первая мою.

— Ладно, ты дама.

— А ты что не дама?

— Я джентльвумен.

— Не знаю, что это, но пофиг.

— Это как джентльмен, только женщина. С английским не дружишь, да?

— Мы тут французский учим.

— А, к французской колонии принадлежишь, я к британской.

— Троюродный дядя у меня в колонии. А я туда не собираюсь.

— За что сидит? Серийный убийца, наверно?

— Нет. Палатку грабанул.

— Фу, как мелко.

— И не говори.

— Позор семьи.

— Ну, ты-то семью не опозоришь.

— Не планирую. Хватит болтать, твоя очередь мыть пол.

— Ты даже половины не вымыла!

— Я дама, ты же сама сказала.

— Черт дернул меня за язык.

Злата начала мыть пол.

— Ой, блин, — воскликнула Анфиса и заревела.

— Ты чего? — спросила Злата.

— Мне же еще это гребаное сочинение писать!

— И чего? Времени еще куча.

— Я не успею. А если я хоть одну тройку в четверти получу, отец не купит мне велосипед.

Анфиса зарыдала пуще прежнего. Злата отложила швабру и подошла к девочке, неловко погладила ее по плечу.

— Ну, хочешь я напишу за тебя сочинение? — произнесла Злата и тут же пожалела об этом.

— Правда? — спросила Анфиса, утирая слезы.

— Ага, — пробурчала Злата. — Покажи мне твои тетрадки, попробую твоим почерком написать.

— А тебе разве не надо писать?

— Я уже написала, — соврала Злата.

— Ох, Златочка! Ты просто золото! — кинулась Анфиса обнимать Злату.

— Да ладно, мне просто не хотелось, чтобы ты своими слезами затопила спортзал.

— Я домою пол, а ты иди пиши сочинение!

— Ну, ладно. Может, тебя подождать?

— Нет-нет! Иди быстрее домой и пиши.

— Хорошо. А на какую тему писать?

— На любую! Быстрее-быстрее!

— Ладно, я тогда пошла. Пока.

— Пока, Златочка!

Воодушевленная Анфиса начала намывать пол с таким усердием, будто ей за это платят. Злата вышла из школы, проклиная себя за то, что предложила Анфисе написать за нее сочинение. «Вот что слезы женские творят. Святая, мать ее, вода. Чего не сделаешь ради женщины. Лишь бы не рыдала. Джентльвумен, блин…».