Часть 5 (2/2)

— А если серьезно?

— Я, правда, ничего о нем не знаю.

— Странно.

— Может, он какая-то важна шишка.

— Кедровая что ли?

— Почему кедровая?

— Ты видела цены на кедровые орехи?

— Твоя правда.

— Ну ладно, я все равно что-нибудь узнаю про этого кедрика.

— Злата, может все же Людочка?

— Да я что. Мне просто интересно…

— Что интересно? — к столу подошла Анфиса в обнимку с Семеном.

— Интересно, почему ты обнимаешься с Семой, когда у тебя есть аж целый муж. Слышишь, Сэм? У нее есть муж, — поддразнила их Злата.

— А я что? — ответил Семен. — Я вообще-то гей.

— Ты серьезно? — хором спросили Злата, Анфиса и Жанна.

— Вполне.

— И почему ты так долго сидел в шкафу? — спросила Злата.

— Платья мамины примерял, — засмеялся Семен.

— А почему пришел в костюме, а не в платье, — спросила Анфиса.

— Чтобы Аполлошку Кондрашка не хватил.

— А может, Аполлошка и Кондрашка — тоже геи, — пошутила Жанна.

Все дружно засмеялись.

— Ну, тебе виднее, он же твой бывший муж.

— Сема, да лучше бы он был геем, чем алкоголиком.

— Вы же близнецы, — сказал кто-то из толпившихся вокруг бывших одноклассников.

— Да, но не по ориентации, хотя он агрессивный гомофоб. Так что все возможно, — ответил Сема.

— Но ты его видел когда-нибудь с мужиком? — спросил другой голос из толпы.

— Хватит сплетничать про геев! — отчеканил Сема.

— Да, давайте про лесбиянок! — раздался очередной голос из толпы.

— А у нас есть лесбиянки? — громко спросила Анфиса и метнула острый взгляд на Злату.

— Признавайтесь! — раздался нестройный хор голосов.

— Я люблю лесбиянок! — раздался мужской голос.

— Я бисексуалка, — громко произнесла Людмила.

— Вау! — все заохали и заахали.

— Так значит, нет лесбиянок? — разочарованно произнес голос, который говорил, что любит лесбиянок.

Злату выбесила вся эта суматоха. Под шепот толпы она прошла к сцене, поднялась, на нее направили луч прожектора. Кто-то подал ей микрофон.

— Хотели лесбиянку? Ну, вот я здесь.

Толпа одобрительно загудела.

— Задавайте вопросы, а я буду по ним оценивать степень вашей адекватности. По одному, пожалуйста. Выходим из толпы, называем свое имя, задаем вопрос.

Злата сама не поняла, зачем она это делает. Может, она хотела стать стендап-комиком? Или у нее просто накипело? Сема вышел из толпы, он тоже не понял, зачем Злата взобралась на сцену, но решил поддержать ее.

— Привет ребятки, я Сэм. У тебя есть гей-радар, сестра?

— Да, у меня есть третий глаз на лбу, им я и распознаю лесбиянок, геев и всех остальных ребят из нашего сообщества. Но сейчас я замазала его тональным кремом, чтобы вас не смущать. Да и не рассчитывала я тут встретить наших. Сэм, хороший вопрос. Красавчик.

— Спасибо, сестра.

— Ну, кто следующий?

— Я Вася. Ты в школе с кем-нибудь мутила?

— Вася, я так понимаю, это ты любишь лесбиянок? Узнала твой голос.

Вася засмущался.

— Да…

— Хочешь со мной переспать, Вася?

— Хочу, — мечтательно произнес он.

— Хрен тебе, Вася. Дайте ему салат с хреном, пожалуйста. За мой счет. Так вот, отвечая на твой вопрос. В школе я ни с кем не мутила, потому что в том омуте не с кем было мутить.

На сцену поднялся официант.

— Вот салат с хреном, для Васи. Думаю он будет рад получить его из ваших рук.

Все хором рассмеялись, и смущенный тощий Вася поднялся на сцену.

— Вот тебе, Вася, хрен из рук лесбиянки. Ты доволен? — спросила Злата.

— Да.

— Все еще любишь лесбиянок?

— Теперь еще больше.

— Хорошо. Но запомни, Вася, любишь лесбиянку, люби и хрен.

Толпа одобрительно завизжала. А пунцовый Вася спустился со сцены.

— Следующий. А что дамы не участвуют? Я же здесь для вас, красавицы мои. Ну же? Смелее!

— Это Валя. У меня два вопроса. Нет… Три. Когда ты поняла, что ты лесбиянка? И пробовала ли ты себя изменить? Целоваться и спать с девушкой — это приятно?

— Хорошие вопросы, Валя. Аплодисменты Вале за смелость!

Толпа зааплодировала.

— Итак, первый вопрос. Я поняла, что мне нравятся девушки, в старших классах. Так что думайте теперь, кто из вас разбудил во мне лесбиянку! Парни, можете делать ставки!

Второй вопрос. Не скажу, что пыталась себя изменить… Скорее пыталась разобраться, почему я такая. Первое время было страшно.

— А почему было страшно? — выкрикнул кто-то из толпы.

— Вспомните себя, ребята. Да вы бы меня затравили. Потому и страшно. Быть другим — страшно. Слышать голоса за спиной, видеть презрительные взгляды. Страшно не найти понимания.

Толпа молчала.

— Ну что же, третий вопрос, Валя. Наверно, самый главный, да? Приятно ли целоваться и спать с женщиной? А ты попробуй, и узнаешь. Мне вот приятно. Тебе, может, и не понравится… Но хорошенько подумай, вдруг понравится?

Толпа отреагировала одобрительно. От нее отделилась Анфиса и подошла к месту для вопросов.

— Анфиса. Злата, ты когда-нибудь пробовала с парнем?

— Пробовала что?

— Все.

— Что все?

— Отношения? Поцелуй? Секс?

— Я все пробовала.

— И что, тебе не понравилось?

— Это было нейтрально, не вызвало никаких эмоций. Просто ноль эмоций.

— Может, надо было еще попробовать?

— Всех парней перепробовать?

— Нет не всех.

— А скольких надо было?

— Ну не знаю.

— А ты скольких пробовала?

— Не твое дело.

— Значит, много?

— Иди к черту, Злата.

Анфиса рассердилась и спряталась в толпе. Злата поняла, что переборщила. Но если ей задают откровенные вопросы, на которые она отвечает, то пусть и сами буду готов ответить на те же вопросы.

— Ну что, кончились вопросы?

— Не-е-ет! — зашумела толпа.

— Я Дмитрий. И мне очень интересно, кто у вас за мужика в парах?

— Вот она классика пошла! Молодец, Димка! За мужика у нас та, у кого молоток в руках, либо та, кому выпало пристегивать искусственный орган. В общем «камень-ножницы-бумага» решает, кто мужик. И это меняется каждый день. Как тебе такое? Представь, сегодня ты мужик, а завтра — баба. Весело? Вот так и живем. Попробуй и ты. Сэм, возьми шефство над Димой. Пусть он побудет твоей женщиной.

Толпа одобрительно завизжала.

— Я Люда. И я хочу знать, где ты проведешь сегодняшнюю ночь?

У-у-у-у-у-х, — выдохнула толпа.

— Людочка. Милая. Честно говоря, я так устала, что даже если бы я захотела провести ее с тобой, то просто не осилила бы. Может, в другой раз.

— Нет-нет-нет, — закричали мужские голоса из толпы.

— На этом я завершаю свое выступление. Идите все в задницу. И трахайтесь, с кем хотите. Жизнь слишком коротка, чтобы трахаться не с теми, ребятки.

С этими словами Злата спустилась со сцены. Толпа аплодировала и свистела.

Кто бы мог подумать, что три десятка человек могут так шуметь. Злата уселась за свой стол и выдохнула.

— Водицы? — Антон принес ей бутылочку с водой. — Это было грандиозно! Особенно финал.

— Спасибо, Антон. Я сама в шоке.

— Отжигаешь, сестра, — подошел Семен.

— Вот чего я не ожидала от сегодняшнего дня, так того, что у меня братец названный появится, — усмехнулась Злата.

— Злата, ты огонь, — подошла Жанна. — Так ты больше не боишься публичных выступлений?

— Похоже, что сегодня я вышла из зоны комфорта несколько раз. Не знаю, как теперь вернуться обратно.

— Я помогу, несмотря на то, что ты меня при всех отшила, — кокетливо сказала Люда.

— Ребята, я пойду подышу воздухом.

Злата вышла из ресторана и пошла в уже знакомое место, отведенное для курящих. Там, по иронии судьбы, в одиночестве стояла и курила Анфиса.

— Ну как тебе сегодняшняя звезда вечера? — спросила Злата.

— Пизда вечера.

— Ты чего сердишься?

— Ты меня унизила.

— Чем интересно?

— Хотела выставить меня шлюшкой.

— Нет, не хотела.

— Спрашивала, сколько у меня было парней.

— Ты у меня тоже весьма личные вещи спрашивала. И мне плевать, сколько у тебя было парней. Хоть миллион. Открою секрет: всем остальным тоже плевать.

— Ну-ну. Вон тебе сколько вопросов задавали. Значит, им интересно.

— Это минутный интерес, спросили и забыли. Им на меня плевать. Я никто и ты никто, и они никто. Мы все никтожества. Нас множество. Для всех мы никто. Все — никто для нас. Толпа разойдется, и от ее мнения ничего не останется. Рассеется, как облако. У всех свои дела. Так что не стоит так сильно переживать.

— Мне все равно страшно.

— Чего ты боишься, это же я «пизда сегодняшнего вечера», все запомнят меня.

— А тебе не страшно?

— Сейчас нет. Забавный вышел вечерок. Докурила? Пойдем. Одаришь меня последним танцем?

— Ну, не знаю. Это привлечет ко мне лишнее внимание. С Людкой потанцуй, уж она-то точно не откажет. Чуть в трусы к тебе не залезла, когда вы танцевали.

— А ты откуда знаешь? Следила за мной? Хотела сберечь мою честь? Или хотела первой залезть в трусики? Вы с Людой всегда соревновались.

— Ну, уж в этом я с ней соревноваться не собираюсь.

— Боишься проиграть?

Анфиса хотела ударить Злату локтем в бок, но та увернулась.

— Но знаешь, у тебя все же есть кое-какие шансы. Все-таки ты почти модель… А помнишь ты мне свои фото из портфолио показывала?

— Ага. Блин. Они ужасные. Почему ты тогда не сказала мне, что они такие уродливые?

— Ну, они тебе нравились. Это главное.

— Значит, тебе они не нравились?

— Нет. Не очень.

— Я была гадким утенком в школе. Почему я считала себя красивой?

— Дурочка. Ты была самой красивой девочкой в классе.

— Ты это говоришь из жалости.

— Да, ведь ты такая жалкая. Кроме жалости к тебе нечего испытывать.

— Серьезно?

— А ты как думаешь? Когда-нибудь у тебя появится чувство юмора. И мы вместе посмеемся.

Они вошли в зал ресторана, где звучала медленная песня. Анфиса схватила Злату за руку и утащила в темный угол. Там она положила свои руки на талию Златы и, тесно прижавшись к ней, начала раскачиваться в такт звучащей музыке. Злата обвила шею Анфисы и, еле касаясь, дрожащими пальцами трепала ее золотистые кудри.