пролог (1/2)
The beach (instrumental + slowed) — The Neighbourhood</p>
Даниэль ненавидел переезды. Терпеть их не мог всей своей, по обыденному спокойной, душой. Ему не нравилась перспектива смены своего укромного уютного дома. Мира, который был предназначен лишь ему одному.
Троицкому не нравилось чувствовать себя лишним и чужим в окружении новых одноклассников, которые сто процентов будут смотреть на него с любопытством и сомнением. Он это знает, проходил уже пару раз — ощущения не из приятных.
Приходить в новый коллектив в середине года, пожалуй самое отвратительное, что он мог вообще видеть за свои семнадцать лет. Врываешься такой к незнакомым людям в самый разгар взаимодействий и рушишь их привычный расклад общения, дружбы и всяких там тёрок за право главенства с крутизной. Никто ведь не будет проявлять к тебе интерес, если ты сам этого не захочешь. Вот и он по такому принципу делает. Минимум усилий и желания знакомиться и всё — эффект на лицо! Тебя обходят стороной и относительно считают изгоем класса и в некотором роде зубрилой.
Но парнишку это в целом устраивает, знает же, что долго на одном месте они не засидятся. Буквально пару месяцев и дядя Григорий скажет о том, что им вновь надо ехать в другой город, паковать чемоданы и вперёд в новое приключение по лесополосе до новой точки места жительства. И жалко мальчишке становится дядю, что живёт с полной иллюзией о том, что Даниэлю грустно расставаться с новыми друзьями, которых толком то и нет.
На взгляды сочувствия светловолосый лишь пожимает плечами и ободряюще улыбается, беззаботно поправляя свой берет, а после, нечитаемым взглядом, смотрит в боковое зеркало машины, разглядывая свои белобрысые отрастающие кудряшки, которые забавно покачиваются из стороны в сторону.
Но последние года два с половиной в его жизни была стабильность. Небольшая правда, но была. На этот раз дядю Григория направили работать в один из институтов в Питере, где он как раз преподавал лекции у будущих Архитекторов — дизайнеров, коим сам и являлся. В последнее время он довольно хорошо обосновался в новом месте из-за чего и доход у них стал стабильным. И они могли себе позволить даже намного больше чем раньше. Ну и правильно, семья из двух человек и одной кошки всё же лучше чем ничего.
Да и Даниэлю нравился город в котором они сейчас живут. Санкт — Петербург был его отдушиной, тем самым местом, где он ощущал себя спокойно и правильно. Тут всё было таким…родным? Ему казалось, что все те красивые места по типу Эрмитажа или Летнего сада со своими скульптурами полностью олицетворяли его стремление к прекрасному. Он и сам вдохновлялся этой атмосферой Питера и его особым «вайбом».
Да и увлечения стали под стать прекрасному. Попытки в плёночную фотографию пожалуй были одним из лучших его хобби, которые он пробовал. Мальчишка быстро освоился и понял что к чему, да и начальная сложность с подбором правильных настроек для старого фотоаппарата не вызывали теперь таких неприятностей и страха как раньше.
Всё-таки его жизнь приходила в норму. Приобретала менее шаткое положение, да и со своими одноклассниками он всё же нашел общий язык.
И это его действительно радовало.
Приводило в некоторый восторг от осознания того, что его замкнутая черта и отсутствие стремления к пониманию современных мемов, которые приводили к некоторым трудностям, могли постепенно исчезать. Все предыдущие годы проведённые за книгами и попытками хорошо учится отошли на задний план, когда на своё пятнадцатилетие он получил свой первый полноценный и хороший смартфон, где мог вникнуть во всю ту тематику о которой многие говорят.
Но всем известно и то, что белая полоса как принято медленно перетекает в чёрную.