Лис, любящий свою крольчиху (2/2)

В мгновение ока она подскочил к этим двоим, из-за чего Роуз только сильнее вжалась в Шедоу, закрывая свои глаза в страхе, в особенности от слов лиса. Еж в эти доли секунды увернулся от удара, от взмаха когтей нападающего.

— Успокойся, Тейлз! — произнес строго Шедоу.

В следующую же секунду когти разрубили пистолет Шедоу. Оставшиеся части оружия разлетелись по сторонам в лаборатории. Еж вместе с ежихой отскочили назад, дабы совершенная форма жизни смогла парировать следующий удар, направленный прямо на них.

— Тейлз, прекрати сейчас же! — повелительным тоном заявила Салли. — Это приказ императрицы!

Тейлз остановился, услышав слова от Салли. В голове вновь что-то щелкнуло, ведь сейчас он полностью осознавал, что творил. Что сейчас готов был разрубить Эми только из-за того, что она не смогла дождаться мертвого, что был готов избавиться от Шедоу, пытающегося ее спасти.

Эмоции утихали, а здравый смысл вновь возводился на первое место. Лис отошел от этих двоих, будто бы сам уже не хотел продолжать, будто та жажда крови сошла, а заместо ее пропасть, которую нечем заткнуть. Можно было услышать его тяжелое дыхание.

— Н-Но… Салли! — Тейлз обернулся, его злость медленно утихала. — Она… она…

— Это приказ, Тейлз! — продолжала Акорн. — Или ты хочешь оспорить мое решение?

— Н-нет… — со скрипом в зубах произнес Тейлз.

Клыки исчезли, а когти перестали показываться из пальцев. Он вздохнул, пытаясь управлять собственным сознанием, пытаясь успокоить свои ощущения. Тейлз хотел есть, дико, так, словно хочет наброситься на каждого, дабы наконец-то ощутить сытость.

Крим это вновь подметила. Подошла к своему возлюбленному, сразу же прижавшись к нему, дабы успокоить. Тейлз в мгновение ока обхватил ее, еще сильнее притягивая к себе, чтобы не сорваться еще раз, особенно при тех, кого до сих пор считает друзьями.

— П-проваливайте… — заявил Тейлз. — Валите из моей лаборатории!

Эми прикрывала свое лицо руками, ведь сейчас ее эмоции зашкаливали, слезы до сих пор лились, а чувства разрывались из-за осознания одного — Соник может вернуться. Она в ту же секунду выбежала из помещения, а за ней поспешил Шедоу, дабы она ничего с собой не сделала.

— Тейлз, по поводу твоих слов… — продолжала Салли.

— Он пытается с этим справиться, — произнесла за Тейлза Крим. — Не тебе осуждать его, Салли, только не тебе со своим прошлым из-за Соника.

— Да… ты права… — вспоминая свое сумасшествие, произнесла Салли. — Но с такими темпами он может сорваться и на нас…

— Нет, Салли, — заявил Тейлз. — Только не на вас… Это… этого не повториться… Крим знает… как это излечить… я верю ей… я верю ей… — продолжал говорить Тейлз. — Т-только нужно подождать… Я уже завтра буду как новый!

— Да, Салли, я знаю способ, поэтому не могла бы ты уйти? — спросила Крим.

— Конечно, надеюсь, что ты сможешь справиться с своими внутренними проблемами, — императрица уже уходила. — Тейлз, прошу, ради всех нас, держись.

— К-конечно… такого больше не будет… — заявлял Тейлз. — Такого больше не будет…

Он вновь остался только с Крим. С крольчихой, которая могла успокоить его, несмотря на все внутренние проблемы. Тейлз не хотел ее отпускать, только в эти мгновения ему не хотелось есть, только в эти секунды он успокаивал собственное сознание, поддаваясь теплоте первой возлюбленной.

— Тейлз, я… хочу помочь… — произнесла Крим.

— И… к-как… Т-ты… уже пробовала изумруды хаоса… ч-что ты… хочешь? — спросил Тейлз.

— Приготовить тебе специальное блюдо, — заявила крольчиха с особой нежностью. — Оно не будет из мобианца, нет, не подумай, оно будет особым, специально для тебя, таким, что навсегда выбьет из тебя эту дрянь.

— Звучит прекрасно, — произносил Тейлз. — Но когда…

— Прямо сейчас, Тейлз, подожди меня за главным компьютером, я приготовлю нечто большее, чем просто блюдо, — с улыбкой произнесла крольчиха. — Я приготовлю свою любовь, она поможет тебе.</p>

***</p>

Девушка, полностью влюбленная своей душой в Тейлза, не могла больше оплошать на месте. Нет. Она больше не позволит видеть его страдающим от того, что сознание изменило предпочтение в еде, что тело стало отвергать нормальную пищу, которая раньше только помогала.

И все из-за каких-то проклятых сил, от которых он не сможет избавиться. Она и причина этих явлений, да и избавление, которое вскоре придет. Лис, лишенный старшего брата, потерявший когда-то и Крим, а затем и Ваниллу, полностью доверяет первой возлюбленной.

Раз она знает способ, то он должен помочь, во что бы то ни стало. Девушка находилась сейчас на кухне, пока он, полностью сдерживающий свою пасть, дабы не накинуться ни на кого, ожидал, но какие же эти мучительные мгновения, когда желания преобладает над всем.

Крим говорила про свою любовь, она ей и поделится, дабы он чувствовал ее каждой своей клеткой, чувствовал внутри себя, ощутил, что мозг принимает то мясо, которое подаст именно она. В ее руке находился топор-тесак, который в мгновение ока смогла разрубить нечто напоминающее грудку.

Но это было что-то отдаленное, ведь формы не сходились. Если присмотреться то можно заметить нечто ужасающее, то, что не должно присутствовать при готовке не мобианца. Одежда крольчихи слегка приподнята, дабы было видно практически весь торс, кроме груди.

— И раз, и два… Он будет счастлив, — произнесла Крим.

С крольчихи капала кровь прямо на пол, ведь ее живот был разрезан, а оттуда вытащено несколько кусков мяса, но куда же оно делось? Куда она могла деть собственные органы, которые так нужны! Они здесь были, конечно, не в том привычном виде, как должны.

Еще один взмах топориком, как вдруг она смогла разделать «грудку». Улыбка не сходила с ее лица, ведь она точно знала о своей помощи, точно ощущала, что сможет навсегда избавить лиса от чувства голода, поглощающего с каждой секундой за главным компьютером.

Отложив инструмент, она взяла мясо, дабы положить в пустую чашку, тут же смогла посолить, да поперчить, дабы оставить мариноваться. Конечно, для готовки нужно время, это она знала, но как хотелось сделать все быстрее, чтобы возлюбленный не мучался, скрывая свою боль.

«Не бойся, Тейлз, тебе все понравится, — думала про себя Крим. — Я была на это готова!»

Овощи уже были нарезаны, поэтому осталось только ждать, он это ведь не единственное блюдо, которое она хочет подать ему, нет, она желает устроить банкет специально для голодного возлюбленного, специально каждая часть для его счастья, для снятия агонии.

Схватив топорик, Крим направила его прямо на себя, вводя тот в разрезанную часть тела, немного передвинула в сторону, дабы достать до работающей печени. Кровь все стекала с нее, но это не волновало, ведь боль заглушили специальное обезболивающее да собственные мысли, то, что Тейлз будет доволен.

Резко разрубила держащий уступ печени, дабы с легкостью отрубленный орган лег на орудие, тем самым она смогла спокойно вытащить из собственного тела этот блестящий кусок. Улыбка вновь озарила ее, ведь, как она помнила в прошлом, лис обожал печень животных.

Конечно же сразу подставила под воду, дабы избавить от лишнего, от того, что могло только навредить. Самочувствие крольчихи мешало ей это делать, перед глазами все плыло, будто та уходит под воду, не сказав ни слова, но одно радовало. Тело восстанавливалось.

Печень тому пример, ведь на ее месте стали появляться отростки, генерирующие новую, а сама кожа, разрубленная еще раннее, стала закрывать проход для орудия, что означало начало регенерации. Вздохнув и выдохнув, она положила ингредиент на стол.

«Он обожал, конечно, куриную, но это будет лучше их всех, — думала крольчиха. — Он не сможет оторваться, хе-хе…»

Сковородка на плите уже находилась, подогревая масло на огне. Она взяла чеснок в руки, раздавливая тот топориком, дабы предать незабываемый вкус, дабы каждое мгновение ее блюда только радовали возлюбленного, лишенного практически всего, но не любви от нее.

Она смогла положить раздавленный чеснок в сковородку, ожидая того, когда же он передаст лучшие свои качества. Между тем стала резать лук, наблюдая за тем, как время на часах все идет и идет. Вскоре ее мясо в чаше должно замариноваться, дабы продолжить начатое.

Топорик с легкостью прошелся по ее печени, разрезая ту на мелкие кусочки, вместе с этим смогла смешать с луком до того, как положить в сковородку, из которой сейчас вытаскивала практически зажаренные кусочки чеснока, который тут же выбросила в мусорку.

Раздался шум, как только основные компоненты полетели в кипящее масло, да комната наполнилась таким запахом, который сразу же стал просачиваться из нее, как бы подманивая Тейлза. К счастью, он не мог его почувствовать, ведь находился дальше, чем нужно.

«Ого, и это… Пахнет… — она внюхивалась, будто бы наслаждалась. — Вкусно… Что? Почему? — крольчиха должна испытывать отвращение к этому, но не могла, будто это обыкновенная еда, а не ее части тела. — Т-Тейлз… Тейлзу точно это понравится!»

Крольчиха отвлеклась на одном соусе, который сделает для основного блюда. Она добавила сметану в отдельную чашу, а затем в ход пошла вода вместе с остатками чеснока. Конечно, могла использовать вместо этого специи, дающие изысканные вкусы, но зачем, если есть проверенный метод?

В другую чашу, где и находилось мясо, она добавила картошку вместе с несколькими овощами, поливая все этим сделанным соусом. В мгновение ока переместилась к сковородке, переворачивая кусочки печени, дабы они смогли поджариться и с другой стороны.

Духовка в полной готовности для принятия основного блюда. Положив мясо с овощами в противень, накрывая фольгой, она включила все, дабы затем дожидаться приготовления. В эти секунды уже смогла выключить сковородку, ведь печень полностью прожарена.

Осталось только ждать, пока сможет с полной уверенностью и улыбкой подойти к возлюбленному, навсегда отгораживая его от мыслей про других мобианцев, завладевая сознанием только для себя одной, для полного контроля, для того, дабы он не срывался, цепляясь зубами в своих жертв.

В эти мгновения Тейлз сидел за компьютером, прикрывая руками свои глаза, чтобы не смотреть на реальность, отгораживаясь хоть от одной мысли, связанной с едой, но не получалось. Он желал большего, он хотел ощутить вкус зверя на своих устах, возможно, еще живого.

Или же простого мобианца, которого снесло взрывом, а его органы поджарились в этом костре. Он вспоминал те мгновения, когда не смог насладиться куском руки, ведь был отвлечен Наклзом. Нужно ли это вспоминать? Ломаться над тем, что так завладевает желаниями.

Он сильнее своих страстей, поэтому должен сдерживаться ради остальных, но насколько его хватит? Он сможет все решить, останавливаясь в самом начале, дабы последствия не настигли его в самый неожиданный момент? Он вздохнул, так горько, так болезненно.

Осознавая свои желания, того, что он хочет впиться клыками в плоть мобианца, разрывая того на куски, как простую зверюшку, он хотел уйти из мира живых. Зачем существует, раз поддается таким немобианским влечениям? То, что отрицается нормальными?

К сожалению, желание нарастали с новой силой. Отпуская руки на клавиши, он только и мог, что стучать по ним в надежде, что звук отвелчет. Клыки вновь появились, а все усугублялось, когда смотрел на экран: мобианцы спокойно себе живут, маршируя по уилце.

Он в мгновение ока выключил камеры, чтобы соблазн не поглотил полностью, не окутал разум, приказывая выйти на улицу и найти какую-то жертву, заманивая в лабораторию, дабы наконец-то показать настоящего зверя внутри себя, высвободить законы природы.

«Нужно отвлечься… — думал про себя Тейлз. — Отвлечься… Отвлечься… Воскресить Соника… это единственное, но оно… не помогает… как же хочется… как же хочется… как же хочется мобианского мяса… оно вкусное, деликатес… на моих зубах… на моих…»

Мысли смешивались, все больше направляя того в пропасть. Он не мог сдерживать свои порывы, особенно, когда позади запах, столь манящий, столь сладкий стал манить его, дабы обернулся и посмотреть, но он не в силах, не в состоянии хоть как-то контролировать свое тело.

Тейлз тяжело дышал, пытаясь не сорваться, пытаясь не сбежать из лаборатории, ведь не хочет быть тем диким зверем, поджидающий свою жертву, не подозревающую о том, какая жестокая судьба уготовлена, если вдруг она попадется в лапы хищника.

Сколько времени он еще провел в своих раздумьях? Он пытался не соскочить, чтобы доказать одно: он сильнее собственного испорченного сознания из-за полученных сил. Он выше тех способностей, которые заставляют подкрепляться чем-то мобианским!

Но вот он услышал топот ног. Он осознавал, что это Крим, его первая возлюбленная, пришедшая дабы спасти потухшее сознание на все эти времена. Нервы, уничтоженные за эти два проклятых года, должны были восстановиться только благодаря крольчихе.

— Тейлз, я сделала то, что поможет тебе, — заявила крольчиха.

— К-Крим… — он не хотел оборачиваться.

Он чувствовал запах еды. Той, которую хочет всеми фибрами души, но не зная о том, что это не сама крольчиха так пахнет, он боялся навредить ей. В голове четко и ясно одно — он стал чувствовать того, чего нет. Слюни потекли с рта, как только она подходила все ближе.

— Я приготовила тебе специальной еды, — произнесла она с улыбкой, чем успокоила лиса.

— С… специальной? — сошло с уст лиса.

— Она должна помочь побороть твой голод, желания съесть кого-нибудь живого, — заявлялся Крим с полной уверенностью в своих словах. — Скажем так… Ты влюбишься в эту еду.

Лис пришел в себя только после того, как перед ним уже стояла тарелка с печенью, да рядом находилось мясо с картошкой, покрытой сметаной. Он вдыхал этот аромат перед собой, наслаждаясь каждой новой секундой, будто бы это нечто новое, нечто неизведанное.

Это не то, что он ел каждый день, пытаясь забить свой желудок, требующий чего-нибудь мобианского, Этот аромат так манил, что невозможно отказаться. Рядом лежала вилка, которую принесла Крим. Он тут же схватил инструмент, дабы насадить маленький кусок печени на нее.

— Это точно… поможет? — спросил Тейлз. — Выглядит очень… вкусно…

— Конечно, только попробуй и не сможешь оторваться, — произнесла крольчиха. — И запомни… Здесь нет ничего… вегетарианского.

Он не сопротивлялся этому манящему всем своим видом ароматом, тому, что находилось перед его глазами. Не смог больше терпеть, ведь желудок при виде печени попросту сворачивало от мысли, что она не в нем. Он открыл рот, поднеся столь прекрасное блюдо.

Первый укус чего-то нового, первые ощущения того, что он никогда в жизни не пробовал до этого дня. Медленно пережевывая каждый сантиметр кусочка печени, он не мог остановиться. Мозг почти отключился, вызывая у того полное отторжение реальности.

Он ощущал тонкие нотки остроты, он проглатывал с таким довольным лицом, что не мог больше ни о чем другом думать, Корме как продолжения. Все сознание затмило в мгновение ока, а на лицо расплылось в улыбке, столь блаженной, что сама Крим почувствовала радость.

«Ему понравилось… Ха-ха… я старалась, — думала про себя крольчиха, прижимая руку к правой стороне тела, будто бы ощущала, как с каждым мгновением он пожирает ее, но столь сладко, что она не хотела его останавливать, наоборот, дабы продолжал сколько угодно.

Расплываясь в этом блаженстве, испытанным от одного укуса, он вновь насадил на вилку второй кусок, будто бы хотел подтвердить те ощущения, которые только что испытал, будто это не приснилось, а по-настоящему происходит с ним. К счастью, все было реальностью.

С каждым мгновением, как только он пережевывал, то на душе становилось легче, он избавлялся от того желания, которое так сильно било по рассудку, оставляя того в неуравновешенном состоянии на долгое время. Эти смятения исчезали как только он проглатывал пищу.

— Э-это… блаженство, Крим! — восторженно произносил Тейлз. — Как же вкусно! Боже! Из чего это?!

— Скажу, когда доешь, — с милым выражением лица произнесла крольчиха. — Давай, это особое блюдо.

— К-как же восхитительно, — он вновь откусил кусочек печени. — Боже, лучше чем курица! Нет, говядину превосходит! Даже… Даже свинина рядом не стояла!

Он пытался сохранить те ощущения, которые сейчас творились на его душе, он хотел того продолжения, не насытившись полностью. С каждым мгновением челюсть пережевывала все медленнее и медленнее, дабы передать все те тонкие нотки вкуса ему.

Полностью погрязший в еде, он не замечал, как с тарелке практически все исчезает, он не наблюдал за этим, ведь глаза полностью закрыты, дабы ощущения были на первом месте. Он не наблюдал за тем, что именно клал в рот, да и нужно, если точно знал о вкусе?

Затем он притронулся вилкой к главному блюду. Мясо, столь нежное и сочное, полностью окутало ощущения. Тейлз, пережевывая каждую ее ткань, пытался не выкрикнуть, дабы не испугать Крим. Он все так же по выражению лица испытывал только удовольствие.

Крим наблюдала за этим с такой же радостью, с какой поедал это лис. Она не пыталась остановить его, ведь видела, чувствовала и понимала, что с каждой новой секундой он испытывает только восхищение, перемешанное с угасающим чувством голода.

Когда все было кончено, то он открыл свои глаза, увидев, что тарелка пуста, а его ощущения все еще переливались с этими красками. В душе какой-то огонек, покрывающий все тело мурашками, но не от страха, а от чего-то теплого, нежного и такого родного.

— Так… что это было, Крим? — произнес Тейлз, повернувшись в сторону крольчихи.

Голод, пожирающий его изнутри, исчез, будто вовсе не существовало. Насытившись этим особым мясом, он смотрел на первую возлюбленную, пытаясь узнать столь важный секрет, та недосказанность, которая смогла избавить его от вечного дикого чувства, что нужно съесть живого.

— Ты правда хочешь узнать? — спросила крольчиха.

— Да. Оно… оно помогло, как ничто другое! — с улыбкой произносил Тейлз. — Это просто… Связать невозможно. К-как у тебя это получилось?

Крим только улыбнулась, чувствуя его взгляды на себе, как он ее словно продолжает пожирать, пытаясь вновь насытиться, только уже не в том гнусном чувстве, а нечто другое. То, что способно растопить самый толстый лед на диком севере. Она хотела полностью открыться.

— Из меня, — произнесла спокойно Крим.

— Ч… чего? — не понимая слов, сказал Тейлз. — Это… шутка же?

— Нет, мясо кроличье, — то же спокойствие, что и раньше.

Она приподняла свою одежду, дабы Тейлз увидел засохшую кровь прямо на той части, где должна располагаться печень и на другом, где и был выбран самый вкусный кусочек. Глаза лиса задрожали, будто он только сейчас осознал, что с наслаждением поедал часть Крим.

— Я уже восстановилась, поэтому никаких последствий этого нет, — произнесла Крим. — Было… больно, благо твое изобретение помогло, так еще и думала о тебе, о том, как тебе будет легче после моего особого блюда…

— З-зачем… К-Крим… — дрожащим голосом произнес Тейлз. — Э-это… т-только… в-вредит тебе.

— Нет, мне было не больно, как должно, а все благодаря тебе, мое сердце полностью отвергало боль, — произнесла крольчиха, расплываясь в улыбке. — Я знала, что это поможет.

— Н-но… я… е-ел… т-тебя… я… — голос все утихал и утихал.

— И что? — спросила его крольчиха, чем выбила из колеи полностью. — Этот шаг помог тебе избавиться от голода, сделать так, чтобы ты успокоился, наконец-то стал управляемым.

— К-как же… ты… э-это может выйти из-под контроля! — чуть ли не крича заявил лис.

— Не выйдет, Тейлз, ведь… — она шагнула вперед. — У тебя есть я, а значит… на других мобианцев нет смысла смотреть, не так ли?

В этом был смысл. Тейлз нервно дышал, как только Крим еще раз шагнула в его сторону. Ее тело не полностью ему открыто, но как только он смотрел в сторону живота, представляя, как она разрезает саму себя, то произвольно язык высовывался из рта, облизывая губы.

— Д-Да… — сошло с его уст. — Нет. То есть. Нет. Я ведь опасен! Ты можешь пострадать, если…

— Но ведь ты не хочешь сделать мне больно, не так ли? — усмешка, такая теплая и нежная. — А я знаю как помочь тебе. Понимаешь?

— Д-да… п-понимаю… — опять то подчинение, которое он не хотел.

— Тебе было приятно? — спросила крольчиха.

— Очень… — сошло с уст лиса.

— Было вкусно? — вновь вопрос.

— К-конечно! — уже не отрицал лис.

— Ты хотел бы, чтобы это повторилось, когда голод вновь настигнет тебя? — последний вопрос, на которых сложно ответить. — Мое тело, моя душа, мои мысли… они полностью твердят только о тебе… они полностью подчинены твоей воли… только… только скажи и завтра я смогу приготовить нечто… нечто большее, чем это!

— Я… н-не хочу… ч-чтобы ты… с-страдала… — с таким трудом произносил Тейлз.

Его мысли говорили совершенно о другом, о том, дабы это продолжалось, чтобы голод навсегда исчез, при этом другие мобианцы будут в полной безопасности, но Крим. Крольчиха, которая будет страдать при этом, сейчас здесь, готовая пройти на все лишь бы удовлетворить его жажду.

— Я не страдаю, Тейлз, я люблю тебя так сильно, что готова терпеть мучения, — сошло с ее уст. — Все же у возрожденных болевой порок практически отсутствует, а значит боль для нас пустой звук.

— Крим!!! — вдруг выдал из себя Тейлз.

Он не смог контролировать накопившиеся чувства в себе. В мгновение ока он набросился на крольчиху, которая не успела среагировать. В эти секунды она лежала на полу полностью беззащитная, как жертва, неподозревающая, что сама себя загнала в угол.

Но вместо ужасающих действий, которые могли произойти, его губы, столь нежные для нее, столь желанные, прикоснулись к ее устам, полностью выбивая всякое желание сопротивляться. Тейлз не мог больше смотреть на нее спокойно, ведь желания голода сменились нечто иным.

Он полностью порабощен ее красотой, ее действиями. Ванилла, которая была на первом месте, сейчас, к сожалению, нет в живых, да и нужно ли спрашивать разрешение у мертвых? Конечно, в планах у него сделать так, чтобы она вернулась к жизни, но тогда…

Тогда мать должна будет поставлена перед фактом, что ее дочь тоже имеет право на счастье. В голове лишь один план у лиса: сделать так, чтобы обе крольчихи принадлежали только ему, а что нужно для этого сделать — не имеет особого значения.

Он обожает их, особенно тело взрослой крольчихи, он желает их, особенно в эти мгновения Крим, он любит их, как никогда раньше, ведь сердце больше не могло разрываться, выбирая какую же сторону выбрать. Нет. Он не будет выбирать, он будет наслаждаться только ими.

Крим приняла его поцелуй, обхватывая руками спину. Одежда, что и так была задрана вверх, полностью спала с нее, ведь Тейлз не церемонился, он, разомкнувшись губами, снял с нее, а затем вновь прилип к устам, будто бы не хотел разрывать столь сладкий поцелуй.

Крим полностью подчинялась его желаниям, она хотела этого мгновения еще давно, но смогла достигнуть только сейчас, только тогда, когда полностью открылась лису, всей душой, всем телом, которое принадлежит только ему во всех смыслах этого слова.

Уста вновь разошлись, а дыхание прерывалось. Он нависал над ней, как хищник, готовый вновь наброситься на крольчиху, лишь бы она была только его добычей. Разум затуманен, он больше не сопротивлялся этому пожару в душе, который разгорался только с новой силой.

— Крим, я хочу тебя! — заявлял Тейлз. — Прямо здесь! Всю тебя! Я люблю тебя! Больше не могу сдерживаться!

— И не нужно, Тейлз, — сошло с ее уст, так манящих его опять. — Давай же, сделай наконец-то своей, как настоящую возлюбленную!

— П-плевать на Ваниллу! — заявлял Тейлз. — О-она… п-подвинется…

На этом его пыл почему-то стал угасать, будто бы слова, которые были непроизвольно сказаны в этот момент, полностью отодвинули от того, что он хотел сделать. Но в эти же секунды Крим притянула его к себе, полностью захватывая в объятия.

— Я не против, чтобы она тоже была с нами, — сошло с ее уст. — Я смогу уговорить… Быть второй, но первой…

— Всегда будешь ты, — продолжил за нее Тейлз, зная, что она хотела сказать.

Сомкнувшись в поцелуе, они полностью отдались этим мгновениям, когда реальность переставала существовать уже для двоих. Его руки прикасались к талии, медленно снимая ее штаны, которые давно мешали его возбужденной от всего плоти.

На полу, конечно, не должно быть комфортно для нее, но сейчас это полностью отошло на второй план. Нависая над крольчихой, лис, больше не отходя ни на миллиметр, наконец-то смог соединиться телами с первой возлюбленной, столь желанной в прошлом.

Послышался стон с ее стороны, ведь она не ожидала столь резкого соединения, но эта приятная, столь волнующая боль поджигало ее душу еще сильнее, пытаясь навсегда растворить в блаженстве. Движения только-только начинались, принося дикое удовольствие.

— Н-Наконец-то! — простонала Крим. — Я… я… с тобой!

— К-Крим! — сходило с его уст. — К-как же… Узко… ч-черт…

Он отвык от того, что его плоть так сильно сжимают внутри девушки, но это так приятно, что тело непроизвольно продолжает двигаться внутри, как будто он этого хотел еще давно. Лис полностью овладел своей крольчихой, стонущей под его телом, как от нечто блаженного.

Их тела, словно нечто цельное, продолжали двигаться в унисон, а чувства сплетались вместе с языками, полностью охватывая разум, поглощая в его нечто восхитительное, нечто столь нежное, от чего невозможно отказаться ни на мгновение.

Время исчезло, а оба не боялись, что в лабораторию могут пожаловать гости, хотя никто и не придет сегодня после всего случившегося, после всех правд и туманных иллюзий, которые только ранили, не принося ничего хорошего в замен.

Поцелуй полностью затмевал стоны, а движения все перерастали в нечто большее, в некий танец сердец, который зажигал огоньки в душе еще сильнее, чем раньше. Они хотели больше, они желали большего, что и получалось в итоге, ведь лис не останавливался.

Он все продолжал и продолжал соединяться своей плотью с ее, выслушивая каждый звук, каждый вздох девушки сквозь губы, столь ласково соприкасающиеся с его устами. Нежные движения, хоть и быстрые, полностью завладели телами, а хвосты обхватили ее ноги.

Тейлз владел ситуацией, как и владел крольчихой, его разум затуманили мгновения любви и возгорающейся страсти, а Крим подчинялась этим чувствам, полностью принимая все в себя, даже этот миг казался чем-то волшебным, ведь так долго до него шла.

Объятия стали крепче, он уже не мог отсоединяться полностью, будто она сама придерживает его плоть, дабы она оставалась в ней, как бы соединяясь больше, полностью чувствуя возлюбленного, которого так желала последние несколько лет, которого любила больше, чем кто-либо.

Могла посоревноваться только с матерью, но кто ее сейчас сравнивает? Только эти мгновения приносили усладу. Движения не прерывались ничем, а дыхание, которое освобождалось от поцелуя, как только возобновлялась, так сразу же погасало под тяжестью уст.

Языки вновь и вновь обволакивали друг друга, хоть и не были сплетены в страстном поцелуе. Их глаза смотрели на возлюбленных, прямо в их сердцах, пылающих от возникшей страсти. Она готова сдаться в любой момент, как и он, отдавшись полностью удовольствию.

Движения достигли своего пика, они не останавливались не перед чем, только сладкий аромат из губ, способствовал тому, что их губы вновь соединились, как бы закрывая всю ту пропасть, что была перед ними. Еще пару мгновений, еще чуть-чуть невольных движений и…

Они мгновение ока достигли пика удовольствия. Его плоть, полностью вошедшая в ее, не смогла сдерживать накопившуюся горячую любовь, от чего произошло, если бояться детей, непоправимое, но им все равно, ведь Крим могла сама решить когда же ей придет время быть матерью.

Тела остановились, а поцелуй все продолжался, души не остывали, как это могло произойти у других, а хотели продолжения. Страсть, пожирающая сердце, страсть, которая питала любовь в эти секунды, взыграла с новой силой, питаясь их чувствами, как паразит.

— Я хочу еще, Тейлз! — заявляла Крим. — Я хочу… хочу тебя, Тейлз… К-как же… П-приятно!

— Я тоже… тоже… к-как долго я хотел тебя в прошлом, Крим! — сходило с уст лиса. — К-как долго терпел! С… пятнадцати лет!

— Я… я раньше! — сошло с ее уст.

Поцелуй вновь продолжился, их губы не разъединялись, дабы продолжить говорить, а плоть не хотела останавливаться, будто этого вовсе недостаточно, мало для тех, кто желает полностью вкусить аромат друг друга, любовь, сковывающую все остальные желания.

Удовольствие нарастало с каждым мгновением. Крим, завладевая ситуацией, смогла закинуть ноги прямо на его бедра, а затем, как бы резко не был столь нелепый ход, перевернулась вместе с ним, на этот раз именно она была на его теле, будто поменялась ролями.

— В-Воу, Крим, ты че… — не смог произнесли больше Тейлз.

Как тут же ее губы заткнули лиса, а движения, которые исходили только от него, а она как простая жертва, поменялись, ведь теперь именно она могла соединяться своей плотью с его, доставляя еще больше приятных ощущений, еще больше разжигающегося огня в душе.

— Люблю, люблю, люблю!!! — сходило с ее уст, когда поцелуй закончился. — Обожаю, обожаю, обожаю тебя, Тейлз!!!

Его руки полностью обхватили ягодицы Крим, помогая ей, дабы не все было в одиночку. Стоны послышались с его уст, как же она хотела их услышать, ведь они направлены только в ее сторону. В душе пожар, можно ли затушить эти чувства именно сейчас?

К счастью, это невозможно сделать, ведь они вновь сплелись не только телами, но и губами, прижимаясь полностью, дабы обхватить друг друга. Эти наслаждения превышали все, что только знали, ведь сердце горело при только одной попытки движения.

Вновь настигающий пик, он так блаженен для разума, да и для душ, что невозможно остановиться. Темп вновь нарастал, а стоны уже слышались с уст двоих. Все приближаясь и приближаясь, она наконец-то смогла полностью усесться на его плоть, чувствуя нечто теплое.

Блаженство окутало с ног до готовы. Крим тяжело дышала с каждой новой секундой, как и Тейлз, пытающийся взять хоть на мгновение воздух. Силы иссякли, после чего она свалилась на возлюбленного, крепко прижимая к себе, как и он ее. Одна рука достигла ее головы.

Он медленно поглаживал ее, что сильно радовало. Крольчиха полностью в его власти, как и он в ее, что души соединены, как сердца, что сознания требуют практически одного и того же. Вздохи послышались, а затем глаза вновь устремились на свои лики.

— Я люблю тебя… Тейлз… — с отдышкой произносила Крим.

— Я тебя… Люблю… Крим… — сходило с уст Тейлза.

И единственное, что они смогли на этот раз сделать, так это скрепить собственные слова, жарким, столь манящим друг друга страстным поцелуе, способного растопить даже Айсберг. Одно было ясно точно. Одна мысль доносилась до их сознания, мешая всем остальным переживаниям.

Они полюбили друг друга, не собираясь отступать назад.</p>