Вторая любовь? (2/2)

Она увидела ее, но никого рядом не находилась. Ни Экса, который всегда пытался восстановить тело, защищая то от всякого наглеца, подумавшего, что он может полакомиться его плотью, ни Соника, вечно сидящего в уныние и держащегося за голову, будто вот-вот сорвется.

Где же все? Она смотрела в разные стороны, чтобы найти того, кто сможет помочь, кто одной своей силой превосходит практически всех. К сожалению, он сейчас отсутствовал, возможно, находился рядом с Тейлзом, наблюдая за тем, как действует Крим, или рядом с Салли, помогая своему сыну в познании мира.

«Я подожду… — со вздохом подумала вторая Роуз. — Я всегда буду ждать… Может… встречу Соника!»

Рядом находился лес, в который обычно никто не ходил, ведь именно оттуда появлялось большое скопление бадников, собирающих информацию для Империи Эггмана. Раздался шум, будто бы кто-то раскрошил железную оболочку, навсегда заставляя заткнуться робота.

Это привлекло внимание второй Роуз. Девушка посмотрела в сторону источника шума. Раз никто сюда не приходит, то можно посмотреть как кто-то из сопротивления расправляется с роботами, будто они ничтожества, посягнувшие на что-то большее, чем сами могут.

Ехижа медленно пробиралась туда. Услышала взрыв, который обозначал, что еще один благополучно ликвидирован. Рядом пронеслась отрубленная часть бадника, а именно голова, которая, к сожалению, имела кровавые пятна, а это значит, что животное не спасли.

Она все еще гадала, кто там? Кто же решил проверить ту область, в которую обычно никто не ходит, ведь зачищают с помощью технологий Тейлза? Увидела дерево, из-за которого могла подсмотреть за смелым мобианцев, решившемуся на такой дерзкий поступок.

Неужели кто-то из сопротивления, действительно, может что-то из себя представлять? Она стала смотреть. Сначала фигуру не было видно, как в ту же секунду еще один бадник взорвался, а внутренности животного разбросало по округе, будто они это и заслужили.

Двойнику все же удалось посмотреть на того, кто не церемониться с роботами. Это был синий еж, которого не могли увидеть ни радары роботов, ни кто-либо другой в этом мире, кроме тех, кто находится в его положении. Соник, а вернее то, что еще носит это имя «сражался» с врагами.

Вторая Роуз застыла на месте, наблюдая, как ее отважный возлюбленный, находясь в этой форме, в которой невозможно без лишних затрат сил и прикоснуться к живому существу, со всей своей энергией скручивается в круг, а затем разрезает бадника на две ровные части.

Кровь не касалась его, а животные не могли понять кто именно их «освободил» от жизни, от самого существования, хоть и в такой форме. Еж не был спокоен, он пытался направить накопившуюся энергию, то, что желало развратить разум в безумии, в нужное русло.

Флетвей форма до сих пор не отпускало мозг, а воспоминания второй личности, созданной из-за темной энергии изумрудов хаоса, все еще оставались в голове. Он не хотел переступать ту черту, о которой знал Экс. Соник не желал становиться хуже Лорда!

Но эти глаза. То, что невозможно ими назвать, сейчас смотрели на врагов. Круги пытались напомнить о том, кто не стеснялся использовать все, что находилось в рукаве, хотел полного хаоса над Мобиусом, дабы никто не вышел оттуда без разбитого сознания, да сам был им поглощен в итоге.

Осталось два бадника, которые в спешке бежали с поле боя, не зная, что именно здесь происходит. К сожалению, как только они коснулись барьера Тейлза, то и так потрепанные механизмы, не выдержали такой сильной нагрузки, как в первый раз, когда смогли просочиться. Они отключились, а два зверька спокойно смогли освободиться от плена.

— Все еще недостаточно, — говорил про себя Соник, смотря на собственные руки. — Я чувствую, чувствую, что хочу прибить их всех, хочу надругаться над трупами, хочу. .уничтожить… уничтожить… уничтожить…

Он боролся с внутренними демонами, окружающих сознание. Он не мог находиться в этой форме, но должен теперь существовать, будто ничего не было. В мыслях одно: зачем он возжелал продолжить жить, если в итоге сделал все хуже? Почему все время, когда он пытается улучшить положение он только портит?

Это не давало покоя, а эмоции зашкаливали. С одного разворота руками он, несмотря на то, что мог исчезнуть вовсе из-за недостатка сил, смог одним движением разрезать дерево, которое в ту же секунду стало падать на землю, тем самым привлекая не нужное внимание.

К счастью, из-за Экса, ведь был связан с ним, не стал исчезать, как тогда… тогда, когда думал, что о нем до сих пор помнит возлюбленная. Такая смешная шутка, а столько боли принесло лишь одно осознание, что она не с ним, а с тем, кого он частно называл фальшивкой.

— Нужно успокоиться… — сам себе говорил Соник. — Как Соня говорила… Вдох… Выдох… Да…

Он попытался сосредоточиться, чтобы больше не чувствовать, что вот-вот выйдет из-под собственного контроля, вновь станет бегать, словно умалишенный, в надежде, что все измениться, если не замечать собственных проблем. Он не нормальный — это знал точно.

— Н-нужно возвращаться… — он вновь открыл глаза, дабы направиться обратно на свое место. — Нужно… успокоиться…

Вторая Роуз наблюдала за ним. Сердце сжималось, дышать практически невозможно, ведь она ощущала, понимала его боль, будто свою, будто сейчас переживает то же самое, готовая в любую секунду поделиться своим теплом, лишь бы он не страдал.

«Это он! Это он! Мой… Мой Соник!!! — она улыбнулась. — Он… страдает… он… несчастен… я… я хочу… хочу подарить ему счастье!»

Она не хотела скрывать свое присутствие от него, только не от него. Но ведь именно Соник больше всего будет ненавидеть Роуз? Больше всего презирать за столь низкий поступок? Но ведь она не Эми, лучше! Она — воплощение той чистой любви к ежу, которая была в ежихе с самой первой встречи.

Соник почувствовал, будто здесь находиться кто-то еще, тот, кто может видеть его, несмотря ни на что. Он тут же развернулся, чтобы подтвердить свою догадку, Зрачки, если можно было их так назвать, расширились лишь от одного знакомого лица, о котором старался забыть.

— Э… Э… Эми… — с дикой болью вырывалось из его уст.

Ее лик, лишь только ее фигура, как вдруг он готов был сбежать отсюда, будто вся храбрость исчезла, будто сейчас перед ним стоит сам дьявол, требующий душу за полное подчинение, будто сейчас он встретился с ночным кошмаром, от которого убегал как только мог.

Ее фигура только еще сильнее отпугивала, ведь она в точности, как у Эми, у той, кто так и не дождался, кто так и не смог сохранить всю свою любовь для ежа. Сейчас перед ним ее остаток, та девушка, которая готова была держаться до последнего. К сожалению, он этого не осознавал.

Он боялся, страх прошиб все тело, а дышать невозможно. Она не медленно, выжидая момента, подходит к нему. Эти глаза — пугают, но в какой-то степени манят. Подсознательно он понимал, что это не та Роуз, не та девушка, которая предпочла другого, а ее внутренний демон.

— Я… не Эми… — произнесла фальшивка.

Он застопорился. Это единственные слова, которые сдерживали от побега, ведь они точно совпадали с подсознанием ежа. Да. Она не та Эми, совсем нет, другой взгляд, несколько иная внешность, а ощущение от ее присутствия… манили, будто он готов был наброситься на нее, заключив в объятия.

Здесь было что-то не то, но Соник этого не понимал. Она тянется к нему, руками, не убегает, не хочет быть с другим, а он не может от этого отказаться. Разум кричит — беги! К сожалению, он не слушает его, а глаза замерли в ожидании продолжения, в ожидании какого-то чуда.

— Я… не та Эми, Соник, — сошло с ее уст.

Он хотел с этим согласиться, желал этого, ведь в сердце все еще теплится та дыра, нанесенная самой Эми, нужно было изгнать эту пустоту, от которой так и веет холодом, а никто другой не может этого, даже Соня, как ни старалась, закрыть. Ее рука коснулась щеки ежа.

— Т-ты… из-за… — он хотел что-то сказать.

— Да… Я была создана благодаря твоей силе, — с некое нежностью произнесла ежиха, столь теплой, что он был готов забыть все обиды. — Твоей… любви… к… ко «мне.»

Она не хотела произносить больше имя, вызывающее у Соника только горечь утраты, болезненные чувства, пожирающие изнутри, будто паразит, коим и являлась сама фальшивка для настоящей Роуз. К счастью, сейчас она не хотела оставаться в стороне, как обычно.

— Э-Эми… — он не хотел, чтобы она отпускала его.

Руки еще сильнее прижали ее ладонь к щеке, а по лицу стали скапливаться слезы. Возможно, он видел в ней ту самую Эми, которая до сих пор рядом с ним? Возможно, ту Роуз, которая никогда не сбежит, а, наоборот, останется, во что бы то ни стало? От нее веяло теплотой, позабытой после смерти.

— Я… я не хотела, Соник, — произносила «Эми, » отчего у самой чуть ли не кровавые слезы выступают на глазах. — Это… не я… Это… все… Она… п-понимаешь? Я… не за что бы… не стала… забывать тебя, С-Соник…

Он это прекрасно осознавал, не чувствовал того угасшего огонька, которое было в сердце оригинальной ежихи. Он, будто бы связан с этой, будто бы сейчас смотрит на «настоящую» Эми. Ту, которую и хотел видеть, а ее глаза, которые сейчас были, будто поникших кристалл на выставке, еще больше манили его сознание к себе.

— Прости меня, что не смогла… не смогла преподнести ее к тебе, отговорить от… безумств, — произносила фальшивка, пытаясь доказать свою преданность, пытаясь быть той Роуз, которая ему нужна. — Это… моя вина… так… так злись же на меня, а не на нее…

— Э-Эми… — он все еще не мог отойти от шока.

В душе полный беспорядок, невозможно понять тот спектр эмоций, который он сейчас испытывает: злость, отчаяние, прощение или же вновь радость? Он не отступает от нее, хоть и выглядит фальшивка не настолько лучше, как оригинал, он не бежит от нее, будто бы от прошлого, которое настигло в столь неподходящий момент. Он здесь, стоит прямо, смотрит в глаза «Эми», полностью погруженный в их созерцания. Эта тьма так манит, что невозможно представить, так она близка, что отдалиться больше не имеет возможности.

— Н-не называй меня ее именем, Соник, — девушка словно молила об этом, всем своим видом хотела показать, что она не Эми. — Пожалуйста! Я не хочу носить имя предательницы!

Но в его памяти этот лик был связан лишь с одной ежихой, но сейчас, сейчас может ли что-либо измениться? Он сделает так, дабы образ ушедшей навсегда Эми смог измениться? Исчезнуть полностью, а вместо разбитой никому не нужной души поставить нечто новое, сияющее еще ярче чем раньше?

Он не смог больше держать себя в руках. Как бы он не изменился, но он тот же еж, который иногда срывается, понимает все свои ошибки, пытается исправить, но ничего не выходит. Это тот же Соник, который и был до всего этого, только с новыми, к счастью, решаемыми проблемами.

Некогда герой всей Империи Акорн заключил в свои объятия фальшивую Роуз, ту, которая слишком уж сильно отличается от оригинала, но его это уже не волновало. Крик, пронзающий ее уши, вырвался из его груди, столь больно, будто душа разрывалась на несколько частей.

Но она рядом с ним, а это главное. Он упал вместе с ней на колени, а она продолжала его обнимать, прикасаясь своими руками к его иголкам, как когда-то делала, дабы успокоить еще живого ежа в отличие от боявшейся Роуз. Ее прикосновения медленно успокаивали ежа.

— Эми! Эми! Эми!!! — кричал еж. — М-моя… М-моя… Э-Эми…

Она находилась в полном умиротворении. На душе, столь израненной вечной борьбой с оригиналом, дабы в сердце опять появилась надежда на героя, на того Соника, который так нужен ежихи для полного счастья, вновь загорелся тот огонек, который был во время их отношений.

Когда фальшивка, имея те же воспоминания, что и Роуз, переживала каждое по-своему, в итоге полностью влюбившись не в образ героя, который был на уме у девушки, а в настоящего ежа, с его ошибками, с его недочетами, но столь живого, столь чувственного в определенные моменты.

— Тише, Соник, тише… — она сдерживалась, дабы вместе с ним не заплакать. — Я с тобой… я с тобой… нечего больше бояться…

В голове словно просветление, ведь он точно понимал, осознавал, что ее голос, ее слова, ее движения, все так знакомо, все так тянет к себе, будто бы именно она была на месте настоящей Роуз в некоторых моментах, будто она иногда говорила с ним, но скрывала этого.

Глаза расширились, как только в голове возник образ Эми, которая была не столь смелой ежихой, которая могла бояться, могла позвать на помощь, но пыталась биться до конца, и другой, совершенно иной образ, который иногда проскакивал у нее, в определенные моменты.

Особенно это было заметно после превращений Соника в нечто ужасное с каждым новым днем, с теми часами, когда приходилось мыться от крови, именно в те секунды еще тогда было ощущение, будто рядом с ним находиться не та ежиха, что прежде.

В прошлом он считал это предрассудками, но сейчас все иначе. Сейчас он четко осознавал, что во всех его бедах, во всех его страданиях принимали участия две Роуз, одна могла подсказать что-то, но в случае опасности другая действовала, дабы свести безумие к минимум.

— Твоя… твоя… н-но не Эми… — сходило с ее уст столь ласково, что он был готов поддаться хоть сейчас ее воле. — Это имя принесло тебе столько боли, столько слез, отчаяния, я не хочу его носить… я хочу… хочу, чтобы у меня было другое…

— Ч… что… — он не понимал ее слов.

Объятия разошлись, а слезы перестали капать с лица на землю. Соник смотрел в ее глаза, столь манящие, столь настоящие, что и не скажешь, что они выглядят неестественно, отвергают нормальных мобианцев, ведь в любую секунду могли измениться по щелчку ее пальца.

Но она продолжала смотреть на него, на то, что сейчас было в его очах, не чуточки не пугала этого, хоть и осознавала, что это досталось от Флетвея, что это его зеркало души. Но кому оно нужно, если этот подонок давно мертв? «Эми» любила того, кто скрывается за ними, а именно настоящего Соника.

— Я… могу взять другое имя, чтобы навсегда стереть Эми, — говорила она. — Я… отказываюсь от этого, пожалуйста, назови меня… скажи… кем я буду… кем я стану… к-кто будет рядом с тобой? Только и всего… Я… я хочу узнать кого ты хочешь видеть рядом с собой, но, пожалуйста, только не Эми, которую ты не хочешь слышать…

Он мог сам дать ей имя, он мог сделать ее вновь своей, несмотря на то, что творит оригинал. Эта «Эми» все еще его, все еще надеется и ждет возвращение, хоть и не скорого, хоть и невозможного в каком-то смысле. Но это ли его сейчас волновало? Он вновь может почувствовать себя нужным.

Соня могла это сделать, но он все еще думал о ежихе, хоть и понимал, что попросту обманывать другую, которая столько отдала, дабы он вновь захотел жить, чтобы вновь продолжал сражаться, помогая сопротивлению в лесах, чтобы он осознал, что нужен, а не баласт.

Но это меркло по сравнению с «Роуз». В душе разлад, ведь хотелось выбрать только одну, но это же невозможно? Ранить чувства других — он уже это сделал однажды и что случилось? Салли чуть ли не попыталась прикончить его жену, а затем и вовсе клялась, что всегда будет преследовать.

Была поговорка «за двумя зайцами погонишься — ни одного не поймаешь.» К сожалению, он не слушал этот разум, ведь являлся самым быстрым существом на Мобиусе. Кто, как ни он может угнаться хоть за тремя, хоть за пятью, когда повелевал такой способностью?

Соня и «Эми». Это может ранить их чувства еще сильнее, но он твердо решил перед собой, что не упустит обоих. Они обе важны, они обе старались, особенно первая ежиха, кто и смогла выбить его хоть капельку из дебрей сознания, разрывающегося от жажды крови.

А вторая… Она здесь, только ее лик преподносил ему удовольствие, только осознание того, что она все еще его, хоть и не оригинал, грел душу так сильно, что она готова расплавиться. Это страсть? Нет. Нечто иное, необъяснимое до него, но это похожее.

Его уста стали непроизвольно выдавать имя, которое больше всех подходило именно к этой «Эми». Он желал забыть Роуз, как страшный сон, он хотел увидеть новую ежиху прямо перед собой, дабы вновь ощутить ту гармонию, то спокойствие, царившее вокруг них, когда он все еще был жив.

Девушка, услышав это, покраснела. Она, не долго думая, согласилась, ведь не хотела больше носить то грязное, по ее мнению, имя, которое только отстраняет возлюбленного. Она сочла его даже милым, ведь это выбрал сам Соник, той, с которой будет в дальнейшем.

— Хорошо, я буду твоей… — с улыбкой произнесла ежиха. — Экви. </p>