Переменчивость природы (2/2)

— Что ж. Желаем удачи, Крим, надеюсь, что ему понравится твоя затея, — произнес Соник. — И знай, что Тейлз вечно говорил о тебе, пока… не произошло то, что произошло.

— Да. Он любит меня, но не может этого сказать, — произнесла Крим. — К счастью…

— Я знаю, как заставить его почувствовать и мою любовь.</p>

***</p>

Возвращаясь в Империю Эггмана, невозможно не сказать о том, как прошли выборы в парламент страны, который стоит со своей силой закона и законотворчества почти рядом с самим императором. Демократия расцветала, давая жителям понять, что их голос будет услышан.

Это ли популизм, который использовал Айво для поднятия себе рейтинга на завоеванных территориях? Отчасти могло так казаться, если не жить в том государстве, где это и происходит. Каждый мог выйти и проголосовать за партии, способные побороться с правящей.

И вот этот день настал. Подсчет уже закончился, репортаж с место событий включился, журналисты уже окружили некоторые высокопоставленных лиц, чтобы узнать окончательный результат. Все думали о победе тех, кого выбрали, надеялись на то, что смогут прорваться к власти.

Представитель комиссии не увиливал от вопросов, наоборот, принимал практически все и старался достойно ответить, чтобы у мобианцев не было ни капли сомнения в честности, да даже и если и была, то пошатнулась из-за открытости ответов по поводу всего происходящего.

Сонет к этому времени уже мог исполнять свои обязанности. Нога зажила, поэтому спокойно находился в парламенте, пытаясь понять, что будут за кадровые перестановки, да будут ли они вовсе? От части он боялся, что его место будет принадлежать другим, но разве это не демократия?

Разве не то, что хотел Айво, когда говорил о том, что нельзя жульничать во имя мнимой победы, которая только нарушит баланс в обществе, вновь направит подчиненных против власти завоевателя? Еж это понимал, но хотел, чтобы все было как обычно.

«Должен ли я стремиться к власти? — спрашивал сам себя Сонет. — Должен ли я не отпускать место премьер-министра только для того, чтобы закрепиться в иерархии государства?»

Он все размышлял, пока другие мобианцы-депутаты представали перед избирателями, обещая или реформы, или же консервативную политику по отношению ко всему новому. Еж вздохнул, душа хотела, чтобы сто процентов досталась победа именно партии Эггмана.

Но кто он такой? Тиран, который хочет больше власти, не считаясь ни с пожеланиями своего создателя, прошедшего немалый путь к власти со своими страданиями и переживаниями, или же подчиненный Империи, тот, кто сможет возвысить ее, несмотря на все трудности.

Вздох послышался с его стороны. Здесь находилась почему-то Элли, хотя он догадывался — поддержать его. Девушка смотрела прямо на возлюбленного, которого выбрала будучи совершенно куклой в руках Айво. Создана для подчинения и саботажа объектов.

Но теперь все иначе. Ежиха, слегка подправляя выпирающую антенку с головы, все же изумруд в нем нужен был для силы, подходила к Сонету, отвлекая того от смутных мыслей, посещающих голову с каждой новой секундой, когда он дожидался результатов, а именно бумаг.

— Не волнуйся, Сонет, — произнесла Элли. — Я думаю, что выиграл именно ты.

— Хм. Иначе мы потеряем все, что хотел сделать Айво, — произнес Сонет. — Если допустить к власти других…

— Не забывай, что у нашего создателя есть козырь в рукаве, он всегда может распустить парламент, если он мешает его правлению или главному закону Империи, — произнесла Элли.

— Знаю, но… — он не мог думать о другом. — И как мне смотреть на сворачивания моих реформ? Здравоохранение еще нуждается в модифицировании… Или, например, передел земли в деревнях, так как доносятся новости, что некоторые «особо наглые» пользуются лазейкой в законе.

— Программа других партий тоже состоит из таких обещаний, поэтому не думаю, что они чем-то разнятся, — донесла до него информацию Элли. — Те же СДПИЭ… у них амбициозная программа.

— Но кто сказал, что они будут им следовать? — спросил Сонет. — В каждой партии есть приспособленцы, даже у нас… — он смотрел на Элли с некой скорбью. — Суть в другом. Майлз контролирует набор в нашу, поэтому там минимально предателей или тех, кто хочет себе богатство и влияния, подавляем их влияние… Идеального не существует, поэтому-то и не могу выкинуть из головы, что в других эти же самые приспособленцы не возьмут все в свои руки.

Элли улыбнулась, только посмотрев в глаза Сонету. Еж почувствовал некую теплоту, окружающую его из-за лишь одной бывшей куклы. Мысли медленно приходили в спокойствие, поэтому он не хотел дальше переживать, а желал просто-напросто смотреть на нее.

— Ты никак не изменился, — произнесла Элли. — Как был в прошлом слишком серьезным, так и сейчас пытаешься не ошибаться.

— Один раз я ошибся, когда пытался… — он посмотрел в сторону пустого зала. — Убить Айво и уничтожить самостоятельно Героев…

Он помнил все свои ошибки, каких просчеты допускал, когда пытался действовать самостоятельно, отталкивая варианты, которые могли помочь, ведь хотелось самостоятельности от Эггмана, хотелось доказать, что он не просто копирка Соника, а лучше него.

— Все живые существа преклонитесь перед своим новым мастером… — такой же интонацией произнес Сонет, как тогда на крыше строения. — Я так тогда сказал… и проиграл.

— Я знаю, но это было давно, ты исправился, ты смог вновь стать лучше Соника в других планах, — произнесла Элли. — Сам говорил: «Идеального не существует.»

— Спасибо, Элли, мне стало легче, — произнес Сонет, понимая, что его же слова использовали против него.

Девушка была рада обнять его прямо сейчас, чтобы успокоить душу. К счастью, Сонет это сделал сам, будто бы читал мысли. От этого Элли только пришла в счастье, от которого не хотела отстраняться ни на секунду, но объятия быстро закончились, ведь в любую секунду могли прийти остальные.

— Ты сегодня свободна? — спросил Сонет.

— Конечно. Делать-то особо нечего! — произнесла с усмешкой Элли.

— Подожди меня после конференции… Сходим в кафе или в театр, — произнес Сонет.

Понимая, что его отношение к Элли в той больнице было не совсем нормальным — он просто-напросто отвергал ее чувства, как когда-то делал оригинальный Соник со своей Роуз, Сонет решил, что исправит такое недоразумение, ведь она не заслужила такого обращения.

Кукла также настрадалась, когда не была робианцем на базе Айво. Душа требовала, дабы осчастливить ее, как никогда прежде. Элли чуть ли не прыгала от радости, что могло привлечь лишнего внимания со стороны, но об этом даже не раздумывала.

— Конечно! — произнесла Элли. — Считай уже жду.

— Посиди в стороне, как наблюдать от Эггмана, — он указал на свободное место. — Скоро начнется шоу…

Спустя несколько минут в парламент зашли мобианцы, представители, которых выбрали жители, голосуя за них на честных выборах. Они проводились впервые, стоило ли бояться, что слишком радикальные придут и сотрут все построенное? Конечно, благо их бы быстро вычислили.

Один из зашедших положил перед трибуной документы, в которых были и результаты, и фамилии с именами тех, кто прошел и сможет занять место выбивших. Взяв этот листок, еж стал внимательно вчитываться, на экранах уже можно было заметить результаты выборов.

Он обернулся, чтобы удостовериться в победе своей партии, но какое же было удивление, когда он увидел, что его партия «Возрождения» занимает пятьдесят процентов всего, далее идет социал-демократическая партия Империи Эггмана сумевшая пройти на сорок пять процентов, незначительно отставая.

«Они… что? — сам себя пытался успокоить Сонет. — Мне коалицию еще делать?! Черт!»

Остальные пять процентов досталось так называемой партии «Аристократическое единство». Понятно почему так мало голосов, так как за них выступали только знать, хотевшая хоть какой-то кусочек власти себе, хоть на секунду почувствовать себя вновь значимыми в обществе.

«Дела… Так… Ну премьер-министр у них… кто… — он опять стал смотреть в документы. — Так… Так…»

Великое облегчение он испытал, когда увидел, что он все еще сохранил свое место. Это радовало, ведь он мог смотреть за процессом нового правительства никак бывший политик, а как все еще сумевший завоевать доверие народа еж, пытающийся помочь империи.

Но спикер, к сожалению, больше не был от его партии. Его место занял кандидат от СДПИЭ. Осматривая помещение, он нашел того, кто занял место предыдущего. Подозвал, дабы увидеть вблизи, а не наблюдать, будто тот какая-то скрытая фигура, не сумевшая заявить о себе должным образом.

Мобианец подчинился, выходя из зала. На вид он не был никаким коммунистом, который должен отставить права рабочих в Империи, даже на социалиста мало похож, что сказать социал-демократе, то только на него и то отчасти. На голове красовался маленький цилиндр.

Еще что больше не подчеркивало его внешность, а по ней первыми судят обычно, так это сама одежда. Белая рубашка с черным жилетом, на шее красовался галстук, подчеркивающий некую изюминку в его образе. Сонет подумал, что перед ним какой-то аристократ.

Даже брюки были столь чистыми, что можно было увидеть блеск, что еще говорить, когда тот еще прятал пальцы в перчатках. И как он мог попасть в СДПИЭ? Возможно, через связи или еще какими-то уловками, но никак не по своим убеждениям, какие имеют остальные.

Слишком уж разными виднелись кандидаты. Некоторые просто-напросто пришли в пиджаках, как на собрание, другие только в рубашке, что подчеркивало образ простого мобианца, какие и должны быть в этой партии по заверению их манифеста. Но этот прикид у спикера… Это шутка?

Даже аристократия, находившаяся здесь, не была столь вызывающе одета, а больше походила на каких-то капиталистов, способных деньгами заговорить любому зубы, чтобы он делал все, что они только пожелают и молчать, когда нужно. Мобианец подошел к Сонету.

— Поздравляю вас, — произнес Сонет, подставляя руку. — Вы успешно прошли на пост спикера парламента.

— Извольте, — произнес мобианец. — Я рад работать вместе с вами, премьер-министр Еж Сонет.

Он пожал руку. Хватка крепкая, что означало физическую подготовленность мобианца за этим красивым и, возможно, лживым образом. Глаза смотрели прямо в сторону Сонета, что немного нервировало последнего, он видел в них какой-то азарт от выигрыша, что-то такое, что нельзя не заметить.

После этого еж предложил место, на которое должен был сесть кандидат. Он подчинился, присаживаясь туда, где когда-то был бывший спикер. Остальные кандидаты были не в терпении узнать, что же по их судьбе думают остальные. Пришлось проговаривать многие имена, которые представляли определенный округ.

И вот все стало на свои места. Одни лидеры мнений в правой стороне, другие в левой, а остальные посередине. К сожалению, Сонет понимал, что теперь, когда нет абсолютного большинства в парламенте, его идеи могут отклонить, если покажутся угрозой для остальных.

— Начнем первое заседание парламента, — произнес Сонет. — Даю слово нашему спикеру.

Обернувшись на того, кого он назвал, еж увидел, благо, только один, что этот мобианец уже смотрел на всех странным взглядом. Спокойным, будто это какие-то актеры перед ним, а сам является неким зрителем со стороны. Еще и загнул одну ногу под вторую.

«Мне он не нравится… — подумал про себя Сонет. — Важным из себя стоит… Ну я ему устрою веселую политику в ближайшие пять лет.»

Мобианец услышал, что обращаются к нему, поэтому спокойно встал со своего места, чтобы вальяжно подойти к микрофону. Все выдавало в нем полного аристократа до мозга костей, но одно не давало покоя — как он вообще стал кандидатом от социал-демократов?!

— Это честь для меня выступать перед всеми вами на первом открытии нового, честного, достойного и главное не запятнавшего себя парламента Империи Эггмана, — его голос, тон, все выдавало в нем спокойствие, без единой запинки, будто играет на пианино, как мастер своего дела. — Начну с малого. Хочу поблагодарить всех, кто не переступил черту и не попытался подделать голоса, это довольно сложно сделать, когда хочешь одолеть способного конкурента.

«Хорошо говорит… — думал про себя Сонет. — Как бы… не стал опасен для… меня?»

Он обратил внимание на Элли, находившуюся в толпе. Она махала рукой возлюбленному, чем немного успокаивала его. Зачем волноваться из-за того, что кто-то из других политических сил дорваться до какой-то должности? Не может же все повернуться против, если дать немного власти?

— От партии хочу поблагодарить всех жителей Империи Эггмана, благодаря им мы здесь находимся, благодаря им мы смогли сделать первый шаг на встречу судьбе, которая не будет склонна к нам, — на секунду показалось, что он смотрел в сторону Сонета. — Находясь здесь, хочу сделать одно важное заявление, которое должно донестись до всех на Мобиусе: реформы, столь нужные для выживания империи, вскоре начнутся.

«Да чего я волнуюсь? Обычный популист… — подумал про себя Сонет. — На таких тратить времени жалко.»

Мобианец расправил руки, будто бы что-то из себя представлял. Сонет больше не видел в нем угрозы, поэтому не обратил внимание на такой выпад. Вздохнул, понимая, что скорее всего СДПИЭ будет только для красоты, а на самом деле проведет только мелкие реформы, а затем потеряет свои позиции.

— Мы ответственно заявляем, что не нарушим наших обещаний, не сдвинемся с места, если не сможем пронести хоть какой-нибудь законопроект, будет использовать все наши силы, души, даже тела, чтобы сделать по истине народную империю, — продолжал спикер.

«Они вскоре станут политическими трупами, — Сонет улыбнулся на мгновение. — И что он там говорит?»

Он пропустил часть речи, наблюдая за реакцией из зала. Эти слова действовали на других мобианцев так сильно, что те готовы были хлопать в ладоши на каждом вздохе, доносящимся со стороны спикера. Только несколько аристократов, да половина партии «Возрождения» критически относились к этим словам.

— Есть и те, кто не хочет видеть нас здесь, — начал спикер, поникший головой. — Мы это понимаем. Мы знаем, что вскоре парламент станет настоящим местом, в котором каждое мнение имеет вес, каждое слово, как оружие против оппонента, поэтому не стоит ждать легких решений по определенным вопросам, но это и есть настоящая демократия, которая так нужна нам в такие времена. Перед окончанием скажу только одно, — наконец-то на лице была улыбка от того, какой фурор он произвел на всех. — За изменения! За Империю!

После чего его речь закончилась. Сонет вновь посмотрел в сторону спикера, из-за чего второй только поклонился, отдаляясь от микрофона. Сегодня день, когда на повестке дня ничего не должно быть приятно. Это значило обычные выступления новых кандидатов, обращение старых к своих последователям.

Вскоре все завершилось. Телевидение, что находилось здесь, ушло, чтобы сделать репортаж или добавить комментарии к выступлениям новых мобианцев. Еж также отличился и своими словами, но такого ажиотажа они не произвели, да и он не пытался, так как не отступал от своих прошлых обещаний.

Все стали выходить из здания, только Элли ждала возлюбленного после прекрасных выступлений. Спикер же не собирался уходить, будто бы чего-то ожидал, возможно, возможность поговорить с тем, с кем хотел, но не смог из-за недостатка времени?

— Хорошая была речь, премьер-министр, — произнес спикер. — Вы повторили прошлую, но это и означает стабильность, не так ли?

Как он был прав. Сонет не отступал от своего, поэтому-то его партия и вышла вперед на пять процентов голосов. Реформы проходят медленно, но дают результат, который сможет показать жителям, что о них заботится не только он, но и сам император.

— Ваша тоже была прекрасна, сразу видно боевой дух вашей партии против всех нас, — произнес Сонет. — Следующее будет голосование за земельный вопрос в деревне… Надеюсь на честную битву.

— А я как надеюсь, — вновь улыбка на лице. — Хочу, чтобы вы были готовы, иначе можете выпасть на начальной стадии чтения законопроекта.

— Это было… предупреждение? — спросил Сонет. — Или угроза?

— Это был факт, мистер премьер-министр, — вздохнул мобианец.

— Называй Сонет, не привычно, — произнес еж. — И в чем же факт?

— Как пожелаете, — произнес спикер. — Факт очень простой. Если и дальше так пойдет, то на ваши слова не будут обращать внимание. Повторение — мать учения, но не нужно злоупотреблять своими словами. Они ценные, как сама жизнь, поэтому попытайтесь подобрать их правильно.

— Ты хочешь посмотреть на шоу? — усмехнулся Сонет, понимая к чему он клонит.

— Конечно, — не стал скрывать мобианец. — Я хочу увидеть великое противостояние, а не клоунаду. На самом деле… Многие жители любят посмотреть на шоу, поэтому мы должны дать им то, чего они хотят. Надеюсь на то, что вы поняли к чему я это.

— Прекрасно понял… Эм, — и тут он понял, что не знает, как того зовут, даже забыл имя в списке. — А, как тебя зовут, повтори?

— Меня зовут… — снимая цилиндр, произнес мобианец. — Винфорд Станзенс. </p>