Рабы и их господин (1/2)
Чем могла лаборатория Металл Тейлза отличаться от оригинала? Те же коридоры, в которых установлены камеры слежки, те же помещения, где находились чертежи, те же изобретения, которые можно использовать, как и во благо, так и для того, чтобы поработить весь Мобиус.
Майлз, как сейчас звали робианца со страхом на устах, находился в своем кресле, наблюдая за тем, как подопытные пытаются вырвать друг другу сердце, как естественное утро, которым они одарены, побеждает что-то мобианское, не давая больше ни о чем другом мыслить.
Гений смотрел за тем, как его препарат, вызывающий что-то схожее между развитием личности простого ребенка и предка, точно как часы, работал и выявлял ошибки. Но их не было. Все шло так, как он и планировал, ведь двое мобианцев были готовы на все.
А нужно было лишь сказать одно. «Выживший сбежит». Подбодрить это новым изобретением и смотреть на результат. Взрослый — он предложит дельную мысль, чтобы обмануть ученого, но те, кто владеет только своими эмоциями, он поступит так, как сейчас эти двое.
Разорвать друг друга на куски только ради выживания. Это их нутро, от которого не сбежать, ведь сами начали терзать за победу. Ученый смотрел это, невольно усмехаясь, ведь что еще нужно для изучение самой природы, для того, чтобы познать саму жизнь?
Он уже наблюдал за страхами мобианцев, за тем, как они изо всех сил пытаются цепляться за надежду, за тем, что они смогут выжить при любых условиях. Как теряли ее, глядя смерти прямо в глаза. Майлз, конечно, все записывал. Удивлялся тому, как все мобианцы разнятся.
Кто-то струсит, сразу будет молить о пощаде, кто-то, наоборот, пойдет в бой, другие же будут молчать, показывая, будто они вовсе не напуганы, но на самом деле в голове кричат, хотят выбраться, как можно скорее, хоть это и не получалось сделать никому.
Смотря на жестокость, с которой двое подопытных пытаются вырубить друг друга, Майлз только и мог, что смотреть за их эмоциональным состоянием. Этот эксперимент должен был выявить, что было у предков, от которых произошли особи, а что в ходе эволюции приобрелось.
— Эмоции мобианца — дар от наших животных предков, — произнес Майлз, глядя на то, как они дерутся. — А вот жестокость — это дар, который мы приобрели сами…
Смотря на то, как первый подопытный с помощью ножа пронизывал второго, пока последний не упал без признаков жизни, лис сделал одно точно заключение. Победителю же нужен приз, который обещал ученый. Но можно ли это животное отпускать?
Того, кто опустил до убийства собственного брата только лишь для мнимой свободы, которую не получит? Майлз посмотрел досье, это был обычный вор, который ничем от сотни других не отличался. Воровал из-за того, что не было денег даже на еду, ну и что?
Ученый не посчитал это, как за важную причину, потому что всегда есть выбор, даже когда кажется, будто он вовсе отсутствует. Подопытный мог начать работать, доучиться, так как не закончил школу, а затем влиться в общество, но нет, он решил поступить иначе.
И почему сам лис не может поступить так же? Записывая еще одну деталь в свой черновик, Майлз нажал на красную кнопку, что означало решение по данному вопросу. В сию же секунду в комнату с заключенным посыпались ростки растений, которые, возможно, не представляли беды.
Но в это же мгновение, они возросли до небывалых высот, из-за чего заполонили полностью комнату, не давая победителю и продвинуться, раздавливая того по стене, под собственной тяжестью. К сожалению, мобианец через три секунды перестал дышать из-за проломленного позвоночника.
Труп же убрали сами растения, которые тут же схлопнулись, забирая всю грязь с собой. Вновь чистая комната, даже уборка не нужна, что очень радовало ученого, потому что это его любимое создание. Венец творения! Он хотел познать природу, поэтому преобразил некоторые ее элементы.
— Как же низко они опускаются для того, чтобы спастись, — продолжил в слух Майлз. — Вместо мыслей, которые также присущи мобианцам, они выбирают агрессию, ну, это легче, чем разобраться в ситуации.
К счастью, были еще подопытные, которые ждали своей участи. Комната для проверок была изолирована, поэтому никто не слышал, что в ней происходит, даже те, кто сейчас должен туда пойти. Еще двое таких же бедных мобианцев, которые хотят скорее избавиться от этого ада.
Но на этот раз Майлз надеялся на другое. Сейчас распылялся яд по территории. Подопытные сразу же стали разбегаться по разным углам, как жертвы, загнанные в угол, пытаются спастись от убийцы, который достиг их в темном переулке. Но вдруг появился посередине стол.
А на нем химикаты, которые, если правильно разложить, будут иметь эффект антидота. Вместе с этим появились и ножи, как второй вариант спасения. Лис включил микрофон, чтобы сказать своим подопытным крысам о способах освобождения от ловушки.
— А сейчас, господа, вы должны решить, — произнес робианец. — Создать вакцину, которая подействует только на одного, или убить соперника, чтобы я вас отпустил.
Он использовал влюбленных. Кто-то должен был умереть, а другой остаться в живых, или же оба погибнут, пытаясь спастись. Конечно, были идеи, что они, как и первые подопытные, будут сражаться на ножах, но тогда итог вновь один и тот же. Животные не должны жить.
— У вас десять минут, — добавил Майлз. — Время пошло.
Что могут сделать мобианцы ради того, чтобы спастись? Если раньше это были два совершенно незнакомых, то сейчас те, кто прошел огонь и воду вместе. Станет ли один из них поднимать на другого руку только ради противоядия? Или же в мире остались чувства, которые могут победить собственное благополучие?
Один подопытный сразу же подскочил к столу и стал что-то делать. Попытка спастись антидотом. Этот выбор удивил Майлза. Почему? Неужели здесь не действуют те инстинкты, которые взяли вверх в прошлый раз? Это и удивляло, непонятная природа мобианцев и их действия.
Но другой. Он стоял позади, смотря за этими попытками. Лис заметил это, даже стало интересно какие мысли крутились у него. Выбрать легкий путь? Это, конечно, решение труса, но на то и был дан выбор, который решит их судьбу. Ученый присмотрелся, чтобы увидеть результат.
«Это предсказуемо, — уже заранее решил про себя лис. — Но может… ошибаюсь?»
Прошло почти девять минут. Ничего сверхъестественного не происходило. Не было ни убийств, ни создания вакцин, потому что они не знали ничего про это. Майлз до сих пор наблюдал за этим, надеялся, что кто-то из них возьмется за нож, зарежет свою любовь ради спасения.
Но этого не происходило. Испытуемые до сих пор пробовали вариант с антидотом. Но что они могут сделать, если на самом деле ничего бы не помогло? Эти зелья простые пустышки, от которых даже не вылечить кашель, ни то что удалить яд из тела.
Майлз, к счастью, смог записать что-то новое. Смерть этих двоих практически ничем не отличалась от остальных, не сожалений, никаких эмоций. Лис увидел, как другой, понимая, что больше ничего не сможет сделать, все же взялся за холодное оружие.
Ни секунды не думая вонзил в своего партнера, мгновенно убивая того, ведь попал точно в сердце. Мобианец упал, но и его убийца не задержался на этом бренном Мобиусе. В то же мгновение он направил нож на себя, выбивая глаз, тем самым проникая в мозг.
Они бы в любом случае погибли, но это столь удивило Майлза, что он захотел даже воскресить их, так как это неестественно для остальных. Но быстро пришел в себя, записывая полученный результат. Лису плевать на судьбы, пока ничего с ним не случилось.
— Они были цельной семьей, любили по-своему… — произносил Майлз. — А любовь уникальна в каждом своем проявлении. Не думал, что они хотели общего благополучия, а не каждому свое.
Трупы были утилизированы так же, как и все остальные. Вставая со своего кресла, Майлз потянулся, потому что долго за ним сидел, а затем стал выходить из своей комнаты. В коридоре, конечно, было тихо, но не все так просто, как кажется. Звуки раздавались из подвала.
Именно там, были все пленники лаборатории. Измученные, готовые на все, чтобы спастись из этого ужасного места. Но не о них сейчас. Лис завернул за угол, чтобы посетить операционную. Здесь, он познает все клетки, органы мобианцев, разрывая, разрезая их по кусочкам.
Только из-за этого он смог создать множество вакцин от болезней на Мобиусе, но за это пришлось заплатить заключенным. Открывая дверь, перед глазами ученого на операционном столе лежал еще один, живой, понимающий, где именно находится и что с ним сделают.
— Что ж, Генри, — Майлз спокойно произнес имя подопытного. — Сегодня твой день.
— Б-б-больной у-б-б-б-людок… — жалким голоском еле как выдал из себя мобианец.
— Ну, что же ты так, — Майлз уже готовил свои инструменты, надевая перчатки на руки. — Благодаря тебе можно понять как устроены мои вирусы, ни каждый смог выжить… после всего.
Пациент, если можно было так назвать, не мог и двинуться. Ноги раздроблены, пальцы на руках вырваны, торс с распростертыми объятиями показывает все свои внутренности, а кожа подцеплена на специальное изобретение, будто Майлз в будущем хотел его зашить.
— У тебя высокий болевой порог, — в руках находился скальпель. — Что может помочь вырезать опухоль неизвестного происхождения…
Для Майлза это было иронично, потому что именно его созданные препараты и вызвали практически по всему тело опухоли, которые нужно удалять, если хочешь выжить. Это биологическое оружие могло использоваться для захвата других стран, но Айво запретил это.
— Начнем с простенького, что образовалось на сердце, — с миловидной улыбкой заявил Майлз.
Это было вызвать достаточно проблематично. Чтобы опухоли возникли пришлось приложить достаточно усилий, чтобы необходимые компоненты воздействовали на внутренние органы, а вызвать это самостоятельно практически невыполнимая задача, но у ученого получилось.
Но после проделанного, они возникали практически по всему телу, их клетки делились, перенося заразу по всему организму. Используя хирургические инструменты, наблюдая за тем, как жертва терпит боль, потому что это делалось без достаточного количества обезболивающего, Майлз попытался удалить то, что может погубить подопытного.
Но мобианец не желал говорить спасибо. Из-за обездвиженности, из-за того, что все чувства остро реагировали на каждое прикосновение к внутренностям, хотелось кричать от агонии, пожирающей практически каждую клетку, он молился о своей скорой смерти.
К его сожалению, ученому это не нужно. Был адреналин, который возобновит работу сердца, были и другие препараты, которые могут вновь возродить жизнь в теле, поэтому оставалось только терпеть пока операция закончится. Биологическое оружие уже не имело такой силы, какой на первоначальной стадии.
Поэтому опухоли можно было уничтожать без сильный последствий. Они б и не возродились после удаления, так как вызваны неестественным путем. Майлз вновь надрезал часть, пытаясь обойти важные участки. Благо, другой препарат мог с легкостью возрождать мертвые участки на сердце.
— П-психопат… — произнес сквозь боль подопытный.
— Что ты сказал? — спросил Майлз. — Я не услыша-а-а-л!
После чего он резко перевел руку от сердца, задевая печень связанного. Раздался крик от острой боли, слезы хлынули с лица, а кровь стала пачкать операционный стол. Майлз, услышав такую гармонию для ушей, вновь приступил к удалением опухолей.
— Сумасшедший!!! — закричал мобианец.
— Ты бы разделял понятий, друг мой, — заявил Майзл. — Психопаты не сумасшедшие, они прекрасно знают, что хотят сделать, когда хотят сделать и с кем это сделать, и особенно знают про последствия.
И поэтому Майлз не хотел, чтобы его ценный подопытный умер. Сразу же восстановил тот участок печени, в которую вонзил холодный предмет. К счастью, лазер с легкостью справился с этой задачей, затянув рану, а еще этот звук страданий, как жертва пытается не выдавать ни писка, но не получается, голос сам выдает эти звуки.
Одна из опухолей была успешна удалена. Сердце до сих пор билось, а мобианец дышал, пытаясь не чувствовать больше той боли, от которой невозможно укрыться. Лис протер свои хирургические инструменты, посмотрел еще на несколько тканей, которые нужно разрубить.
Но нужно ли это сейчас? Нет. Он хочет каждый день удалять по одной заразе, чтобы спасти мобианца. Этот эксперимент должен длиться минимум неделю, а, возможно, и целый месяц. Нельзя решить все за один день, потому что спешка нужна при ловле блох, но у ученого их не было.
— Продолжим завтра, — струнки счастья прозвучали в голосе Майлза. — А сейчас о тебе позаботятся мои подопечные.
Сомкнув ладони с характерным звуком, Майлз увидел, что прибежали роботы, похожих на измученных мобианцев, которым не посчастливилось. Они мертвы, а теперь служат, как простые приспешники, непонимающие своих действий, лишенные самой воли.
— Я убью тебя!!! Я убью тебя!!! Ты труп!!! Я выберусь!!! Мы все выберемся и уничтожим тебя!!! — кричал мобианец. — Тебе не жить!!! Мы разорвем тебя так же, как и ты нас!!!
— Хах, завидую твоей ненависти, — произнес Майлз. — Легче всего знать, что чувствуешь, а не изучать то, что чувствуют другие.
Ученый слышал только проклятия в свой адрес. Это умиляло, так как это простые слова на ветер, которые не смогут спасти его. Гнев — только одна из стадий принятия действительности, поэтому нужно лишь подождать, когда подопытный полностью потеряет желание выжить.
— За что нам это?! За что твои пытки?! Ты сгниешь в тюрьме за свои злодеяния!!! — кричал подопытный.
— За что пытки? — спросил сам себя Майлз. — Знаешь, смерть не опасна, нет, все мы рано или поздно умрем, на самом деле страшна бесполезность плоти, когда ты не приносишь пользу обществу, но существуешь.
Убить жертву не физически, а психологически, морально задавить, будто он ничтожество, которое не способно ни на что, кроме мирских вещей. Закрывая за собой дверь, Майлз медленно стал идти в сторону выхода из лаборатории. Он хотел увидеть природу, о которой так заботился.
Если о мобианцах лис ни в коем случае не хотел слушать, считал, что они полезны тогда, когда приносят пользу науке, рискуя своей жизни, то с растениями все иначе. Он вышел в дендрарий, похожий на розарий, в котором на каждом углу виднелись все виды красивых цветов, а не только роз.
Сейчас роботы поливали растения, которые не оставляли ни одного без столь важного компонента. Если посмотреть вправо, то можно заметить, как садят новые, как раз и туда пошел лис, наблюдая за тем, как подчиненные бережно относятся к этому произведению искусства.
Эти механизмы могли ошибиться, но когда их создатель гений, то это оплошность равна нулю. Здесь все, будто оживает на глазах, что очень радовало душу робианца. Вот и стебли из кого-то дерева добрались до Майлза, он увидел, что к нему сама природа тянет свои руки, так почему не взять?
На самом деле это были модифицированные растения, которые были специально выведены в лаборатории лиса. Он хотел изменить сам Мобиус, начал это делать, ведь жизнь столь цена, так почему же живая природа не может быть по-настоящему дышать, думать?
Стебли поднесли своего Бога к небу, чтобы он не шел по земле, а наслаждался видами того, что окружает всех мобианцев. Но это не было чем-то особенным, каждый раз Майлз видел облака, холод колыхал мех на его груди. Вздохнув, он и не заметил, как вновь оказался на траве.
«И где ж мой венец творения? — подумал про себя Майлз. — Хочу увидеть ее, да поскорее.»
Она не должна была опоздать. То, что вскоре появится, должно означать победу над самой концепцией природы. То, что не могли создать другие ученые, но смог лишь один робианец, которому хватило мозгов, чтобы одолеть барьер, отделяющие научные открытия от простого распила бюджета.
Он не создал робианца, как когда-то совершил Айво. Нет. Он сделал из самой природы живого мобианца. Пришлось поработать над генами, над проекцией тела, над тем, какие способности будет носить венец творения. Один год ушел на это, разработки Эггмана помогли.
И сейчас он един с природой, ведь подчинил одну из них своей воли. Это была девушка, созданная из структур растений, та, кто мог изменять свой вид под дерево, цветы, но на самом деле имела оболочку обыкновенной мобианки, хоть и с несколькими различиями.
Она появилась перед ним так же быстро, как и стала принимать естественный вид. Вместо стеблей, окутывающих что-то похожее на живое существо, она преобразилась. Теперь можно было увидеть зеленые волосы, похожие на листья, по краям которых расположены красные бутоны.
Ее голубые глаза смотрели на своего создателя. Его воля для девушки — бесценна, каждое слово — выполнять. Она тут же поклонилась, падая на колени, при всем этом указывая полное уважение к появившейся персоне, ведь не могла иначе. Как же не быть благодарной самому творцу?
И как он ее назвал? Сколько лет? Из-за самого воздействия на природу с помощью науки, Майлз совершил прорыв в самом исчислении жизненного пути. Ей было двадцать лет, если смотреть на тело, на то, как воссоздана, потому что ему не нужны слуги, которые могут быть бесполезны.
— Космо, — произнес Майлз без той доброты в голосе, какой был в сознании. — Ты опоздала на пять секунд.
— Простите, Ма-
Но не успела она ничего сказать, как тут же ощутила удар по своей голове именно ногой. Упав на землю, Космо почувствовала, что на ее волосы наступили. Лис ненавидел, когда кто-то опаздывает, особенно его подчиненные, которые живы только благодаря его гению.
— Ты знаешь как я ненавижу, когда ты опаздываешь, — заявил Майлз. — Есть оправдания?
Она хотела быть идеальной слугой. Она была создана для того, чтобы служить создателю. И здесь провинилась? Она много раз не выполняла его требований, а за этом потом платила побоями. Нужно ли было восстать? Конечно, но не она, ведь полностью лояльна.