duo (2/2)

Чон осторожно проводит рукой по стройным и в то же время аппетитным бёдрам, и слегка сжимая руку, вырывает из его уст еле слышный стон.

Юнги готов задыхаться в запахе альфы. Даже видя сон, он чует его запах, льётся к его теплу, хочет ласки. Он чувствует себя зверьком рядом с ним, такой же мелкий и беззащитный, а альфа, будто больше его в два раза, такой же властный и голодный.

Чонгук ненасытен, хочет омегу полностью и сразу. Губы нежно проводят по изгибу шеи, обжигая её накалённым воздухом. После засасывает тонкую кожу, слегка кусая, от чего тот изгибается, громче постанывая. Рука хватается за бедро, сгибая ногу в колене, после проскальзывает к сочащемуся колечку мышц. Юнги воет волком от таким действий, прогибая спину, тихо хнычет. Хочет сильно, терпеть не может.

— Ах — стонет, когда два пальца размазывает природную смазку по колечку мышц. Второй, более громкий, стон вырывается из уст, когда пальцы медленно, до упора входят в омегу.

— Мой малыш — двигается ближе, накаляя жар между телами — что же ты делаешь со мной.

— Пожалуйста — томно, со стоном, просит Юн — Чонгук.

— Я устрою тебе судную ночь, где ты будешь биться в конвульсиях и просить остановиться меня, чтобы отдышаться, сладкий — с улыбкой, возле уха, произносит Чон. Юнги понимает, что всё только начинается, от чего по телу пробегает табун мурашек. Но Юнги хочется, до жути, до ломки.

Чонгук, словно пытается выбить из него душу, трахает до звёздочек в глазах, до состояния обморока. Стоны хриплые, сил нет, а желание растёт до ломки в костях. Хочется больше, хочется так, чтобы душа то уходила, то возвращалась обратно. Рай для Чонгука, собственный ад для Юнги.

Юнги оставшуюся ночь захлёбывается в своих же стонах, понимая, что ад для него уже устроили. Ад для него — это рай.

</p>debilitatem mei