Глава 21. Лето (1/2)

В гостиной Слизерина было довольно тихо. Почти все экзамены были сданы, но у семикурсников оставалась ещё неделя до ЖАБА, и они грозились проклясть любого, кто будет мешать им учиться.

Драко развлекал себя чтением древнего фолианта по изобретению заклинаний. Написано было очень неясно, но он начинал понимать, как можно создавать заклинания.

Да, это было нелегко, но отвлекало.

Он уютно устроился в одном из кресел у камина, поскольку семикурсники заняли почти все столы. Грегори и Винсент сидели недалеко на диване и изображали горы, как, по его наблюдению, называли их другие студенты.

Он не понимал, как они могут часами сидеть и ничего не делать.

Они были немного обижены на него потому что он скрывался от них весь вчерашний день.

Но он не мог точно сказать им, что делал.

В настоящее время никто в Хогвартсе не слышал ни о Блэк, ни о Поттере. Хотя поговаривали, что Мальчик-Который-Выжил пропал.

Драко надеялся, что это потому, что Блэк очнулась. А не по другим, более трагическим причинам.

— Драко.

Он поднял глаза и увидел стоящую перед ним с легкой счастливой улыбкой на лице Пэнси.

Краем глаза Драко заметил, что за ними наблюдает Трейси Дэвис, поэтому изобразил на лице самую скучающую мину.

— Да?

— Я подумала, тебе будет интересно узнать, что Гермиона поправилась.

Тихий ропот, наполнявший гостиную, быстро исчез. Драко почувствовал на себе взгляды множества пар глаз.

Некоторые смотрели дружелюбно, другие — с любопытством, но большая часть комнаты — с каким-то осуждением.

Моргана тебя раздери, Пэнси! Почему нельзя было сказать ему об этом один на один?

— И? — он продолжал изображать на своём лице скучающее выражение.

Она молча смотрела на него, широко раскрыв глаза в недоумении.

— И? И?! Что значит «и»?! — с каждым словом ее голос становился всё громче и выше, привлекая ещё больше внимания.

— То и значит. Почему это должно меня волновать?

Ей потребовалась секунда, чтобы просканировать его взглядом, и затем он уловил искру понимания в ее глазах, прежде чем она быстро погасла.

Благослови ее Мерлин.

Она скрестила руки на груди и нахмурилась.

— Тебя не волнует, что твоя кузина поправилась? Что она не умрет?

Драко пожал плечами и закрыл книгу, положив палец между страницами, чтобы не потерять главу, которую читал.

— Она моя кузина только потому, что ее удочерили. Мы почти не родственники.

— Драко Люциус Малфой! Ты говоришь ужасные вещи!

— Что? — он усмехнулся. — Ты начала тусоваться с Поттером и Ко и теперь в чём-то обвиняешь меня?

— Ты Малфой! Вы все заботитесь о семье!

— Повторяю, она почти не член семьи. Ее удочерили.

— Значит, ты хотел ее смерти?

— Мне было бы всё равно, — он пожал плечами.

Пэнси покраснела и резко повернулась. Он смотрел, как она исчезла в коридоре, ведущем к женским комнатам.

Как только она скрылась из виду, Драко снова открыл книгу и начал читать. Или, скорее, притворяться, что читает. В голове у него всё плясало от радости, и он чувствовал, что почти парит в воздухе от облегчения, что с ней всё в порядке.

Получилось.

Снейп не обманул его.

Он скрестил ноги и прислонил книгу к колену, пытаясь скрыть дрожь, которую выдавали его руки.

Услышав скрип стула о каменный пол, он резко поднял голову.

— Интересная беседа.

Эти слова сказал Тео Нотт, решительно усаживаясь в зеленое кресло. Он придвинул его так близко, что их колени почти соприкасались.

Драко громко вздохнул и снова закрыл книгу, одарив Тео скучающим взглядом.

— Чего ты хочешь?

— Ничего особенного, — Тео пожал плечами.

— Тогда почему бы тебе не уйти?

— И зачем мне это делать? — ухмыльнулся Тео.

— Мы не друзья. И не враги. У тебя нет причин разговаривать со мной.

— Пока.

Теперь Драко был заинтригован и сбит с толку. Какую игру вёл Тео? Его отец был таким же Пожирателем, как и отец Драко. Была ли какая-то группа детей Пожирателей Смерти, о которой он ничего не знал?

Неужели его актерская игра только что принесла ему приглашение в эту группу?

Черт возьми.

Он крепче сжал книгу в руках, пытаясь скрыть тот факт, что они всё ещё немного дрожали.

— Объясни.

— Знаешь, говорят, яблоко от яблони недалеко падает.

Драко бросил на Тео взгляд, которым его отец часто одаривал министра, когда тот очень долго не хотел переходить к делу.

— Поразительно, ты выглядишь точно так же, как он, — Тео усмехнулся. — Но подумай вот о чем: что происходит, когда яблоня стоит на холме? Куда девается яблоко?

— В этом есть смысл?

— Да, а теперь отвечай на вопрос.

— Очевидно, яблоко скатывается с холма, — Драко закатил глаза.

— И подальше от дерева, которое дало ему жизнь.

— Деревья не дают жизнь.

— Ты знаешь, что я имею в виду.

Убедившись, что больше не дрожит, Драко указал на лежащую у него на коленях книгу.

— Заканчивай, Тео. Я очень занят.

— Драко, как давно мы знакомы?

— Не знаю. Всю жизнь? Я, кажется, помню, как ты уничтожил мой праздничный торт на третий день рождения, влетев в него на моей новой игрушечной метле.

— Именно, — он наклонился и так понизил голос, что Драко пришлось нагнуться, чтобы услышать его. — Мы никогда не были друзьями, но я совершенно уверен, что очень хорошо тебя знаю. А это значит, что я знаю, когда ты лжешь.

При этих словах дрожь страха пробежала по спине Драко.

— Я признаю, что ты хорош, очень хорош. Не будь я так внимателен, то никогда бы этого не заметил. Мне сразу вспомнилось, как нас застукали за проникновением в секретную комнату моего дяди на моем девятом дне рождения, — его глаза пронзили Драко. — Я знаю правду. Ты рад, что Гермиона Блэк поправилась.

Драко внимательно изучал худощавое лицо своего одногруппника. Правда, он знал Тео столько, сколько себя помнил. Их отцы вращались в одних кругах и вместе были Пожирателями.

Драко просто хотел спастись от надвигающейся бури, сохранив свою жизнь и семью в целости и сохранности.

Чего хотел Тео? И почему он заговорил с ним здесь, посреди слизеринской гостиной?

— Интересное мнение.

Тео одарил его ухмылкой.

— Это не мнение, — он отстранился и оглядел гостиную. Никто не пялился на них, но всё-таки они заработали несколько взглядов от большинства своих одногруппников.

— Мы оба — сыновья довольно известных Пожирателей Смерти, и в том, что мы разговариваем, нет ничего странного или необычного. Пока мы расстаемся по-дружески. Так что я сейчас встану, счастливый, насколько это возможно, и уйду. Ты должен отбросить этот прищуренный взгляд и вернуться к чтению своей книги.

Тео попытался встать, но Драко остановил его, схватив за запястье.

— Что ты будешь делать с этой информацией?

— Ничего, — Нотт улыбнулся. — Просто подумал, что тебе следует знать, что ты не единственное яблоко в этом змеином гнезде, — он высвободил свое запястье из хватки Драко. — А теперь прошу прощения. Кажется, меня зовёт Трейси.

Драко смотрел, как Тео поставил кресло на место и неторопливо удалился. Парень прибавил в росте столько дюймов — не прибавив ни фунта в весе, — что, казалось, качался, проходя через комнату к дивану, на котором сидели Трейси и Дафна. Это напомнило Драко дерево на ветру.

И эта мысль вернула его к словам Тео о яблонях и холмах. Тео никогда не был склонен к таинственности, и это был не самый загадочный разговор, который у них мог быть.

Что же задумал его старый приятель?

Выбросив этот разговор из головы, Драко вернулся к чтению своей книги.

***</p>

Гермиона лениво смотрела на облака, проплывающие мимо открытого окна.

В ее голове было так много мыслей, но требовалось слишком много энергии, чтобы остановиться на какой-нибудь из них.

Впервые в жизни ей не хотелось думать. Она не хотела выяснять, какие сокровища таит в себе этот мир.

Она хотела только лежать и наслаждаться отсутствием боли.

Она не плыла. Жесткие хлопчатобумажные простыни терлись о ее лицо всякий раз, когда она поворачивала голову. Контрастируя с мягкой фланелью, из которой была сделана ее пижама. Она чувствовала прохладный воздух, проходящий через одну из маленьких вентиляций в потолке — он струился по ее коже, щекоча короткие волосы, прикрывающие только череп.

Она не хотела думать о своих волосах.

Смотреть на облака было намного приятнее.

Мягкие и пушистые, образующие разные замысловатые фигуры.

Ни у одного из облаков не было узнаваемых очертаний.

Вчера — было.

Вчера она видела, как жаба гонялась за совой. Это вызвало на ее лице улыбку. Она сразу же вспомнила Невилла и его жабу. Невилл был замечательным другом.

И Пэнси тоже.

Она надеялась, что вместе они счастливы, какими бы ни были их отношения.

Найдет ли она когда-нибудь такого человека?

У Гарри была Джинни, а у Джинни — Гарри. Эта девушка ни на секунду не заколебалась, когда дело дошло до спасения Гарри. На самом деле…

Гермиона оборвала собственные мысли. Она не хотела идти по этому пути, не сейчас.

Лучше думать о Роне и Луне. Они так мило смотрелись вместе. Всякий раз, когда он проявлял чрезмерную заботу, она немного сопротивлялась, но даже Луна не могла отрицать, что ей нужен человек, который не был бы таким же добрым, как она.

Когда он узнал, что однокурсники забирают ее вещи…

Гермиона улыбнулась этому воспоминанию.

Башня Когтеврана теперь боялась Рона гораздо больше, чем Фреда и Джорджа.

— Эй, Миона, ты не спишь?

Она широко улыбнулась и, повернув голову, увидела стоящего в дверях Гарри.

— Вроде.

— По крайней мере, теперь ты мне отвечаешь.

Гермиона почувствовала, как ее с головой захлестнула печаль при этих словах. Она почти ничего не помнила из прошедшего месяца. Просто боль, а затем знакомой уют, за которым последовала ещё боль, закончившаяся только тогда, когда ее мир превратился в голубое пламя.

Целители сказали, что пламя, вероятно, символизировало то, что вылечило ее. Они предположили, что это было зелье, нанесенное непосредственно на ее кожу, так как бинты были сняты, а их противозудный крем смыт. Но они не были уверены.

И они не могли объяснить образ дракона, которого она видела.

Кто ее вылечил?

Как только в голову приходил этот вопрос, она сразу же отодвигала его на задворки своего сознания. Сейчас это не имело значения, она всё выяснит позже, когда почувствует себя лучше. Время ещё есть.

У нее было целое лето.

— Прошлый месяц был тяжелым?

— В некотором смысле, — он пожал плечами и сел рядом с ее кроватью. — Луна всё время пыталась выдать себя за тебя.

— Я бы с удовольствием посмотрела на это, — хихикнула Гермиона.

— Может, ты и сможешь, я уверен, что она с удовольствием продолжит это делать. Такое поведение в каком-то смысле расширяло ее сознание, и она могла смотреть на вещи твоими глазами.

Гермиона снова посмотрела на проплывающие мимо облака.

— Я чувствую, что смотрю на вещи ее глазами. Это скорее избавляет от ненужных мыслей. Когда я смогу увидеть ее?

— Дамблдору от Попечительского совета удалось получить разрешение только на мой досрочный отъезд из школы. Уроки заканчиваются примерно через полторы недели. К тому времени ты уже будешь дома.

— Ох, надеюсь на это.

Гермиона почувствовала, как он взял ее за руку. Гарри сжал ее, и она ответила ему тем же.

— Гермиона, насчет того дня. Я…

— Позже, — оборвала она его.

— Но…

Она откинула голову назад и взглянула в его глаза.

— Гарри, пожалуйста. Я едва могу двигаться. Если я начну думать, то не остановлюсь. Позже. Когда я встану на ноги. Когда смогу двигаться, ходить, бегать. Тогда говори, что тебе нужно сказать. Но, пожалуйста. Только не сейчас.

Когда она произносила последние слова, в уголках ее глаз образовались слезы. Она не могла этого делать. Она не могла ни о чем думать.