Часть 1. Обо всех, и о проколе немца. (1/2)
Поздняя осень принесла с собой помимо дождя со снегом, хандру и тоску по лету. Конечно, такое настроение преследовало не всех жителей этого места.
Но Кирилла, она задела. Обычно весёлый мальчишка, с выкрашенными в голубой прядями, пытался как то продлить себе лето, но с возрастом он просто стал вспоминать всю осень лето, ровно до первого снега.
Его лучший друг, Женька, не очень пострадал от влияния этого понурого времени года. Конечно, за окном время простуд и ОРВИ, но он просто старался теплее одеваться, и жить как раньше.
Карл и Софья, как люди в возрасте, осенью обсуждали всякие меланхолично-романтичные воспоминания из молодости, о том как окончилась любовь, как карьера пошла на спад… Зачастую такие беседы сопровождались закручиванием банок и компанией Готтарда или Антошки, которых заставлять помочь не надо было.
Насчёт Антона, гениальный учёный, Астроном и много кто ещё, был погружён в депрессивные мысли о своих чувствах. Причём заодно с Борисом. Поэт снова провалился в признании в любви прелестной Анечке, которая сияла и пахла как цветочек, круглый год. Оба, и поэт и учёный валялись в библиотеке второго, читая философию, и изредка навещаемые Аней и Костей.
Костя, готовился к отдыху. Всё лето, он пахал как не в себя, и был готов хорошенько отдохнуть в своей русской избе, с флагом СССР на одной стене, и ковром на другой.
Аня же, с большой радостью, в тёплой, водонепроницаемой куртке бегала по друзьям и болтала со всеми обо всём. Особенно она зачастила к Готтарду. У немца, как оказалось были большие познания о музыке и литературе Германии, конкретно романтического жанра, от чего молодая леди чуть не завопила в приступе восторга! Кто вообще мог знать, что холодный, испытанный жизнью Готтард, с фамилией прямо перевоlящейся как «Ангел», то есть Энгель, в детстве постоянно слушал лирические рассказы старых немецких бардов.
Сам Готтард, пытался уйти в работу, но Анна вытягивала его за шиворот, и заставляла рассказывать всё больше и больше, впитывая информацию как губка, а потом приводя всякого рода переносы на своих друзей, не исключая самого рассказчика, на что тот смеялся, мол: ” Как я, могу сквозь бурелом, прийти к Антон, и ввалится умирая к нему в дом, со словами, «Я умру за тебя»? «, на что Аня, легко фыркала и говорила: ” В такой то свалке на тебя точно что нибудь свалится».
Так и проходила поздняя, понурая осень.
Однако, на данный момент, всё внимание устремим на нашу замечательную Анну.
Юная леди, находилась у себя дома за столом, с журналом в руках, но чтение её не привлекало. Готтард, умудрился недорассказать очень закрученную историю, о любовном треугольнике, тем самым, заставив Аню сокрушаться в додумках. Но не долго. Анне, быстро надоело выстраивать логичный конец той истории, и она предпочла придумать свою, беря из сюжета рассказанного некоторые детали. Сюжет она закрутила вокруг Немца и Антона. В голове складывалась какая-то зарисовка на тему признания, и тут девушка всерьёз задумалась: а кто из них признался бы первым? Аня, устремила все свои мысли в сторону этого вопроса.
С одной стороны, первым скорее всего, признался бы Готтард. Но это только если, стереотипы о мощности их характера оказались бы правдой, на самом же деле, Готтард, в большей степени «Ангел во плоти», забывая его привычки и некоторые погрешности в выражении эмоций. Аня, его признание, представляла так:
» Готтард заходит в дом к Антону, внутри царит полумгла. Антон встаёт со стула и вопросительно смотрит на немца: «Зачем вы пришли в такой ливень?», на это Готтард отвечает, подходя ближе: «Всё дело в том, что я люблю тебя.», После этих слов, немец осторожно прикасается своими губами губ Антона, и они застывают в поцелуе.»
Аня чуть ли не подпрыгивает на стуле, захлапывая журнал, мысленно хваля себя за краткость и понятность всего озвученного в голове. Воодушевлённая, она тут же представила себе признание со стороны Антона:
» Ночь, Немец метался по ангару в приступе гнева на самого себя. Вдруг, дверь открывается и входит Антон. Но Энгель не замечает присутствия другого человека, и продолжает метаться и вслух корить себя как угодно, на двух языках, однако внезапно, его прижимают к груди и начинают поглаживать по голове и успокаивать.
— А…Антон? — Еле слышно и хрипло звучит в ангаре.
— Успокойтесь, друг мой. — Нежный бархатный голос, звучит в тёмные, короткие, вьющиеся волосы. Готтард прижимается принимая заботу со стороны друга. — Я люблю вас.
— Я тебя тоже, Антон… »
Анна в приступе радости, почти визжит от восторга и для чего-то, собирается к Готтарду, собираясь заразить его своей радостью. Вот она уже несётся по свежим лужам, мимо Кирилла и Жени, понуро бредущих по лугу, на котором запускали змея месяц назад, вот сосна с качелью, около которой стоит Борис и смотрит на горы, которые еле видны из-за туч и пелены очередного приближающегося дождя. Больше Аня никого не увидела по пути до пляжа, но прийдя туда, застала там не только немца, но и всех взрослых, столпившихся в кружок, зажавших Готтарда у стены. Приблизившись достаточно, Анна услышала возмущённые охи Софьи и Карла, а так же неодобрительное бубуканье Кости.
— Чего случилось? Привет. — Аня шмыгнула носом, и сунув голову между Костиным локтем и боком Карла вмиг всё поняла.
Дело было в том, что за всё время проживания тут, о том что Готтард курит знали только дети и Антон. Это была, священная тайна, так как Софья, Карл и Костя были всем сердцем за ЗОЖ, и не потерпели бы курения, а тут Готтард попался с поличным.