Часть 7 (1/2)
Прощаться - вот что было ненавистно Рин. Она ненавидела это. Сопли и слезы, размазанные по худым щекам были настоящей пыткой. Она не могла успокоиться, рыдала, не решаясь выйти к Клану. Всхлипы раздавались на весь дом и остальные члены деликатно покинули его, стараясь не смущать итак вдребезги разбитую девушку.
Вся её юность прошла в стенах огромного додзё. Настолько огромного, что здесь можно было гулять, как в парке. Сухая, шершавая рука Рин проводила по старой мебели, цеплялась за седзи [ раздвижные японские двери в домах ], расписанные картинами Хидео - он любил рисовать. Сердце стучало, когда она забирала свои вещи, чтобы вступить в неизвестность. Но кто она такая, чтобы перечить? Она стала мусором, который до этого использовали в своих целях. Клан подчинили и оставаться в нём нет смысла - отец хотел не этого. Он хотел, чтобы каждый держал свою независимость до конца. Изэнэджи, наверное, недоволен ей.
”Если ты меня слышишь, пожалуйста, прости меня”- зажмурила глаза девушка, садясь в машину.
Она не оборачивалась, когда Клан провожал её. Это больше не её дом. Это уже не её родственники. Их больше ничего не связывает. Предательство Дэйчи разорвало их узы. У них больше нет сестры по имени Рин.
Она сестра Сано Манджиро.
В зале её встретили подчинённые Майки - парочка огромных громил и милая девушка, которая пыталась разговорить Рин, и её задание с треском провалилось, ведь Рин держалась презрительно - холодно. Таких намалеванных девиц она за людей не считала.
- Я проведу вас к господину Сано, у вас приватная встреча. Остальные отнесут ваши вещи ему в квартиру.
”Были бы там вещи”- мрачно подумала девушка.
Весь её гардероб состоял из кимоно, хакам, национальных блузок, хакам и утепленных курток такого же национального покроя. Что касается остальных вещей - только книги, амулеты и рисунки. Только это. Никаких ваз, цветов, чёртовых игрушек или постельного белья, никаких памятных вещей. Девушка ненавидела что-либо хранить и раздражалась, когда пихали какую-то ненужную ерунду. И эта злость была в первую очередь на себя - ведь она не умела правильно принимать подарки, только хмурилась и равнодушно кивала, не в силах выразить чувства. Когда ей дарили от чистого сердца. Когда дарили и не забывали. И никто никогда не думал, что она может часами сидеть и разглядывать подарок. Миюки дарила ей подарки чаще всего. Она была лучиком света в тусклой жизни Рин. Тонкая фигура восемнадцилетней девушки - вот кто был рядом, грел её тело и душу, брал за руку на фестивалях. Такая же больная душой, как и сама Рин, она находила в ней островок счастья и умиротворения. Ведь в Клане Миюки не признавали - дочь любовницы, презрительно шептали они за её спиной.
Но Рин было глубоко плевать. В ней текла кровь Клана Такэда - это уже причина. Какая разница, от какой женщины, ведь Казунори её признал и любил также, как и остальных детей. Также, как и Рин. На её уход Казунори практически ничего не сделал - просто разгромил комнату, накричал, молил одуматься, довёл Рин до истерики, а затем и Миюки вместе с собственнй женой. Потом обнимал и говорил, что будет скучать. Хорошо, что он не заметил слезы, которая капнула из синих глаз. Иначе бы он её не отпустил.
О грязном поступке Дэйчи она не рассказала - в любом случае, его оправдают. Да и затевать скандал она не хотела, ровно также, как и уезжать. Но у неё появилась семья и она была обязана уехать к ней - зная, что у неё есть своя семья, Клан бы начал выражать недовольство, ведь она не была с ними связана крепкими отношениями, поэтому Клан считал её чужой. Только несколько людей относились к ней с уважением.
Дэйчи даже не попрощался. Да и у девушки не было сил его видеть и разговаривать. Ярость затопляла другие чувства, любовью больше и не пахло.
'' Черт с тобой ” - подумала Рин и вошла в главный зал, мгновенно ощетинясь. Тот ублюдочный садист со шрамами в уголках губ стоял возле двери и хищно смотрел на неё, блестя обезумевшими глазами.
- Майки ждёт тебя, Ринтаро. Прошу, - он манерно взмахнул рукой, будто приглашая внутрь.
- Только тронь и я убью тебя, - зашипела Рин, пулей проносясь в кабинет.
Вспомнив истерзанное тело Хидео её охватила ярость.
- Ты пришла, Ринтаро.
Глаза Майки блестели и он был уже не тем, каким его описывали и каким она видела впервые. Майки был похож на неё - у него не было семьи, не было никаких ценностей, не было нормальной жизни. Хоть вокруг и были люди, они оба были одиноки.
Совсем одни.
Но по взгляду Майки было понятно, что теперь всё изменилось - в его глазах была нежность и интерес и эти чувства так не шли его лицу. Но в животе Рин потеплело. Неужели, она кому-то нужна?
- Я пришла, Манджиро.
- Я с детства был уверен, что ты мертва. Ты единственная родственница. Я хочу знать о тебе всё. Расскажи мне о себе.
Эти слова были хуже, чем физическая боль. Все последние годы она только и знала, что нужно выполнять долг, беречь наследника, выносить мусор после Иори. А сейчас на неё смотрят не как на объект выгоды, а как на человека, способного чувствовать.
Рин начала рассказывать. То, что не помнила мать, про отца, свою любовь ко всему древнему, про Клан, про Миюки. И внезапно почувствовала облегчение. Она никогда не говорила много, была сдержанной и замкнутой. И сейчас она говорила столько, сколько не говорила всю свою жизнь и Майки внимательно её слушал. Девушка чувствовала себя нужной и желанной.
Ведь Майки, ровно также, как она нуждалась в близком человеке. Только вот им будет не Майки, а тот, кто сидит за стеной и с нетерпением ждёт её возвращения.
У неё не было злости по отношению к нему - хоть он и перебил людей И они, в этом была вина Дэйчи - и пусть он разбирается с эти сам. Её это больше не касается.
Риндо был убежден, что сошёл с ума. То, что паренёк оказался девушкой было для него шоком. И он до конца думал, что это ему приснилось, но Ран убедил его в обратном - ещё как девушка, только вот женственности у неё не было никакой. Она была лишена её напрочь. Но это не волновало бьющееся сердце Риндо. Синие глаза, тощие руки, растрепанные волосы и искусанные губы - вот что преследовало его постоянно. Она была прекрасна. Все её черты были прекрасны своей особенной, неповторимой красотой. Тонкий изгиб плеч, сухие, длинные пальцы, шершавые от постоянных тренировок - это он ощутил, когда помогал ей идти. Тогда он был на седьмом небе от счастья. Когда она посмотрела на него удивлённо, даже имя спросила.
Нет, он не был на седьмом небе. Он был как будто в космосе. Он был не просто счастлив. Незнакомое доселе чувство обуяло его с ног до головы - он прекрасно понимал, что влюблён. Теперь он мог это открыто заявить. Любил, хотел узнать, прижать её к себе, почувствовать запах кожи.
И эта любовь не была для него бременем.
Она была в кабинете Майки - он будто чувствовал её. Риндо с нетерпением ждал, когда она выйдет. Может, ему даже удастся поговорить с ней и найти общие темы. Слышать её глухой, глубокий голос было сладко для ушей. Когда она накинулась на наследника, Риндо понял - между ними творится что-то странное. И Риндо уже возненавидел заносчивого наследника, а теперь уже главу Клана Такэда.
- Майки занят? - за спиной раздался самый противный для Риндо голос.
Акеми. Всегда вовремя, блять. Как же она раздражает.
Все верхушки взглянули на неё и лишь Коко ответил:
- Он разговаривает с Ринтаро, веди себя тише. От тебя болит голова.
Риндо ободряюще хмыкнул. Коко также, как и он, не переносил эту наглую девицу. Хоть она и работала на ”Бонтен” и была весьма полезна, Риндо с ней не ладил от слова совсем. Слишком вульгарная, слишком громкая, слишком вычурная. Раздражающая, настойчивая, необузданная. Проблема, одним словом. В первую очередь для его нервов.
- О, та самая девчонка, которую вы приняли за парня, - она рассмеялась, противно и визгливо, - уже не терпится с ней познакомиться. Санзу говорил, что она до жути красивая и сильная. Это правда?
- Красивее тебя будет, - лениво растянул Ран, насмешливо глядя на блондинку, - и завали уже своё ебало, раздражаешь. Я могу помочь его заткнуть, только попроси.
- Сходи к шлюхам, - отмахнулась девушка и села, закинув ногу на ногу, оголяя ноги. На выпады Рана она не обращала ровно никакого внимания. Привыкла.
Риндо сморщился. От неё противно несло чем-то до жути сладким, приторным, вульгарным. Она достала вечную сигарету и начала курить. Запах дешёвого табака разрывал ноздри и раздражал парня ещё сильнее. Только лишь банальное уважение к женщинам, которые не были проститутками, не давало ему выговориться, хотя иногда он срывался.
Риндо ненавидел таких, как она - громких, шумных, сеющих проблемы, слишком противных, приторных, от которых за километр несёт похотью, перегаром и сигаретами.
”Грязная шваль” - с презрением думал Риндо, осушив стакан с виски и стараясь не смотреть на раздражающую фигуру, которая во всю флиртовала с Шионом, который в свою очередь, пялился на её глубокий вырез.
Мерзко.
Послышался звук открываемой двери.
Ринтаро. Сердце младшего Хайтани пропустило удар.
Риндо жадно впился в неё взглядом, подмечая детали лица и даже одежды.
На ней было кейкоги [ национальный костюм, состоящий из просторной рубахи и штанов, напоминающих хакама ]. Рубашка была изумрудная, с огибающим спину золотым драконом. Штаны были короткие - и на щиколотке была татуировка того же дракона, который обхватывал вокруг тонкую кость ноги. Волосы схвачены сзади в короткий хвостик, одна прядь выпущена. На ногах сандали. И пальцы на прекрасных ногах тоже красивые, аккуратные, тонкие. Как у мальчишки.
”Я извращенец” - с радостью вынес вердикт Риндо, глядя из-под опущенных век на девушку.
Черт возьми, почему она насколько прекрасна?
Синие глаза смотрели всё так же в пустоту и она, будто не воспринимая окружающий мир, медленно закрыла дверь и направилась к выходу.
- Подожди, Ринтаро! - воскликнула Акеми, вскакивая с кресла.
Пиздец, – думает Риндо, с ненавистью глядя на вульгарную девушку, которая смотрится так дёшево рядом с Ринтаро. У той гордый взгляд, холодная вежливость, отрешённость, осанка. А у Акеми ничего, кроме отвратительного запаха, вызывающего поведения и дёшевых манер.