8. Ну, надо же с чего-то начинать. (1/2)

На следующее утро Вадиму с трудом удалось проснуться. В этот день в школе ожидались суета и переполох: многие готовились к отъезду, собирали вещи, таскали чемоданы туда-сюда. В связи с тем, что за последние дни произошло слишком много того, что могло каким-либо образом навредить работе проекта, планы Вадима изменились. В Грецию он больше не собирался, отпуск, соответственно, тоже отменился.

Вчерашние события.

После визита Кузнецовой Вадим всё-таки решил заглянуть к Маше. Бесшумно пройдя внутрь сдвоенной комнаты, он смог наблюдать такую картину: Вершинина в спешке складывала вещи в раскрытый чемодан, стоя спиной к дверному проёму. Позволив себе маленькую шалость, Уваров свистнул с свой свисток — незаменимый атрибут учителя физкультуры — и с улыбкой наблюдал за реакцией уборщицы. Она дёрнулась от страха и обернулась, но не вскрикнула.

— Прости, привычка, — оправдался он. — Чемодан собираешь? Но вряд ли в Греции тебе понадобится столько тёплых вещей.

— Прости, Вадим. Твоё предложение было очень заманчивое, но я не могу им воспользоваться. Я думаю, ты и сам это понимаешь, — Маша вернулась к сборке чемодана.

— Почему? — растерянно спросил мужчина, прислонившись к деревянному косяку.

— Вадим, ты очень хороший парень. Но мы совсем не знаем друг друга, — разъяснила она.

— Вот я и предлагаю поехать, познакомиться поближе.

— Вадим, я серьёзно!

— И я серьёзно.

Маша никак не отреагировала, и Уваров продолжил:

— Маш, что тебя тревожит? Почему ты уезжаешь? Дело ведь не во мне, правда? — ему уже интересно было докопаться до правды.

Вершинина обернулась и, глядя в глаза Вадиму, решала, сказать ли ему или нет. Поколебавшись немного, она прошептала:

— Я в опасности.

— Со мной ты можешь ничего не бояться, — попытался он успокоить девушку.

— Ты не понимаешь, — с печальной улыбкой покачала головой та. — Если я не уеду, он убьёт меня.

— Подожди, кто убьёт?

— Морозов!

— Зачем директору школы убивать уборщицу? — Уваров прикинулся шлангом; он знал, кем на самом деле являлся Морозов, но он не был в курсе, что его связывает с Машей, кроме дела с усыновлением.

— Вадим, я нашла секретные документы, которые он прячет ото всех, — на выдохе сообщила Вершинина.

— Какие у директора школы могут быть секретные документы? Что, взятки и двойная бухгалтерия? — мужчина не обошёлся без характерного юмора.

— Там, — сглотнула Маша, — списки учеников, описание опытов, которые над ними проводили, адреса приёмных родителей, которым их отдавали на воспитание. Понимаешь?

Всё веселье Вадима как ветром сдуло. Он напрягся всем телом, его лицо стало непроницаемым. Ему захотелось разорвать Морозова на маленькие-маленькие кусочки. Ну как можно быть таким безголовым?!

— Документы у тебя? — тут же осведомился Уваров.

— Нет. Он их забрал. Но теперь мне нужно уехать как можно скорее.

В одну руку она взяла чемодан, а другой схватила со стола маленькую сумочку, ключи и телефон.

— Вадим, ты прости меня, что я дала тебе ложную надежду, — искренне извинилась Мария.

— Надежда лучше, чем ничего, — как можно проще ответил физрук.

— Ты очень хороший парень. Правда, очень хороший, — девушка кинулась к нему на шею, крепко обняв. — Спасибо тебе за всё!

***</p>

Вадим с улыбкой до ушей вошёл в кабинет к Морозову. Он окинул помещение таким довольным взглядом, будто ему сказали, что это его новое рабочее место. Не поздоровавшись с Петром Алексеевичем, Уваров последовал к столу и, не торопясь обогнув его, уселся в кресло. Морозов внимательно следил за передвижениями физрука и всё не мог взять в толк, с какого перепугу он должен терпеть подобные выходки двадцатидевятилетнего бывшего биатлониста, возомнившего о себе не пойми что.

— Я могу вам чем-то помочь? — Пётр решил придержаться привычного стиля общения «директор — педагог».

— А? Не, мне нет, — Уваров махнул рукой. — Себе, возможно.

Морозов всё ещё ничего не понимал.

— Садись, — предложил ему Вадим, который внутри чуть ли не помирал со смеху.

Пока Пётр приближался к креслу напротив нового «начальника», тот примерялся к морозовскому месту, пытаясь усесться поудобнее. Сделав маленький глоток кофе из его чашечки, Уваров продолжил:

— Уважаемый, — пауза, — нет, глубокоуважаемый Пётр Алексеевич, до меня тут дошли слухи, что нашей уборщице, Маше Вершининой, в руки попали очень важные, компрометирующие нас с вами документы. Не подскажите, как это могло получиться, м?