Часть 9 (2/2)
— Я так хочу оказаться сейчас рядом с тобой, — совершенно искренне признался Дамиано, чувствуя приятные волны, разливающиеся внизу живота.
— Я тоже этого очень хочу, любовь моя, — ласково улыбнулась она, «пощекотав» пальцем воздух у камеры, будто погладив Дамиано.
— Мы прилетаем послезавтра и я сразу к тебе, — пообещал он, переворачиваясь в
неудобной гостиничной кровати набок вместе с телефоном. — Я люблю тебя.
— Я тебя тоже, очень, ты же знаешь, — обменявшись улыбками, и чмокнув напоследок телефон, она отключилась, оставляя за собой темный экран и какое-то щемящее чувство в груди. Дамиано засунул телефон под подушку, прижимаясь к ней щекой и обнимая обеими руками так, как хотел бы обнять сейчас любимого человека.
***</p>
Весь следующий день Итан не изменял себе вчерашнему — был молчаливый и отстраненный. Он добросовестно выполнял все рабочие задания, раздавал автографы, безропотно улыбался фанатам на фотографиях и искренне радовался милым подаркам-безделушкам от них же. Он даже ответил на пару вопросов интервьюера, привычно подвисая пытаясь перевести свои мысли на английский язык и смущаясь этого. В целом был обычным собой для всех, но не для Дамиано, которого, казалось, если не откровенно игнорировал, то, по крайней мере, просто не замечал. И это не осталось без должного внимания. Дамиано угрюмо наблюдал за ним и понимал, что Итан общается со всеми, кроме него самого. Он не ожидал и не требовал, что после их поцелуя он будет таскаться за ним как собачонка, преданно заглядывая в глаза и ложиться спать у его ног. Но… Но не так же. Что, мать его, с этим Торкио не так?! Что в его темноволосой голове успело произойти и что теперь руководит его действиями? Изматывая себя раздумьями над собой же заданную тему, Дамиано чувствовал себя… поруганным? Оскверненным? Словно его вывели голым на центральную площадь и теперь смеялись, тыкая пальцами. Не то чтобы он не считал себя достаточно великолепным, чтобы чувствовать себя в своей тарелке, случись с ним подобное, но сейчас это было совершенно другое. Продемонстрировав свою искренность и открытость, над ним поглумился его близкий человек, степень
доверия к которому давно близилась к абсолюту. Никак иначе, нежели глумление, он расценивать поведение Итана не мог. Ему будто было все равно, будто дерьмо происходило не с ним, в то время как Дамиано загоняется изо всех возможных, оставшихся душевных сил.
Однако, несмотря на все эти неприятные наблюдения, Дамиано не считал, что поступил неправильно поцеловав тогда его. Им обоим это было нужно и, в конце концов,
Итан мог отказаться, вместо этого с готовностью ответив, первым сделав их ласку
более интимной и не собираясь прерывать ее, если бы не помешавшие им тогда
соседи. Так что, спрашивается, с ним сейчас?!
После бесконечно долгого и такого ничем не отличающегося от предыдущего дня, они привычно собрались все вместе в полупустом баре отеля, чтобы обсудить текущие вопросы, планы и трудности перед тем, как распрощаться после завтрашнего возвращения в Рим на целых три дня и 17 часов, до следующего путешествия, вроде бы во Францию, с коротким акустическим концертом на телешоу, который был наспех
преобразован в таковой — «спасибо» Итану и его руке.
Они расположились в конце помещения за удачно свисающей с потолка красной бархатной шторой-ширмой, отделяющей их столики от остального бара, даря необходимое уединение, и даже непривычно яркий для подобных мест свет ничуть не напрягал. Томас и Лео сидели за круглым деревянным столиком, то ли пытаясь дозвониться Феррагуццо, то ли обсуждая недавно вышедшую игру для приставки. Дамиано, сидящий в кресле напротив, лениво участвовал в их разговоре, когда дело касалось непосредственно их предстоящего выступления, его репетиции, времени ее проведения и рассуждениями на тему «у кого есть запасные ключи от студии и кто помнит, где основные?». Когда их болтовня вновь утекала в темы, мало интересующие сейчас Дамиано, он непременно перекочевывал взглядом к сидящим отдельно, на диванчике у выхода на балкон, Итану и Виктории. Не задействованные в общих обсуждениях за своей «ненадобностью», они почти не разговаривали между собой, листая что-то в своих телефонах и морщась от явно неудачных коктейлей, принесенных им сейчас. Спустя какое-то время, утомленные, они изменили свое расположение и теперь Итан чуть съехал вниз по сиденью, а Виктория почти легла на него спиной, забравшись с ногами на диван и положив голову на спинку. В какой-то момент их коллективный разум, видимо, решил, что самое время взбодрить фанатов и самим поразвлечься, и поэтому Виктория сделала с десяток кадров их селфи и Дамиано понял, что беспощадно любуется Итаном. Он не мог определиться, что так привлекло его
внимание: оголенная полоска живота, виднеющаяся из-за съехавшего, и без того
укороченного топа-майки или может весь он в целом, расслабленный и спокойный,
каким-то абсолютно естественным движением «лизнувший» воздух около затылка Вик
во время фотографирования. Он не был расстроен или подавлен, просто… Просто он
был вновь чужой, на этот раз персонально для Дамиано. И в причинах этого он обязательно разберется, и начать хотелось прямо сейчас, а еще он готов был поспорить с кем угодно на любые деньги мира, что и завтра, и в день следующей встречи Итан будет общаться преимущественно с Вик. И в этом была своя закономерность, исследованная годами — находясь с Дамиано в ссоре, Итан всегда примыкал к ней, делая своей «фавориткой», но сейчас они не в ссоре, так какого черта?
На следующий день история, ожидаемо, повторилась. Дамиано злился и вновь слабо
контролировал свои эмоции, даже не пытаясь их скрыть. Перед самой посадкой, он
все же не выдержал и подошел к Итану, барабанящему своим паспортом по столу в
ожидании открытия гейта.
— Что с тобой такое? Мы поссорились? Ты на меня обижаешься? — С вызовом поинтересовался Дамиано, вздергивая брови.
— Что? Нет, Дамиа, все хорошо. — Он совершенно искренне улыбнулся, сжав плечо
Дамиано. — Я благодарен тебе. — И упорхнул к позвавшей его Виктории, которая и
в самолете наверняка усадит его рядом.
… «Буду в Риме вечером. Ты в городе? Давай встретимся» — сообщение отправилось ровно в тот момент, когда самолет начал выезд по взлетной полосе. Итан спрятал телефон в карман рюкзака и прикрыл глаза, откидывая голову на сиденье.