Сенджу и Харучиё Акаши (Кавараги и Санзу). (2/2)
Все они верили, что смогут победить. Одержать победу любой, абсолютно любой ценой.
Харучиё, гонимый комплексами и недостатками, очень много тренировался. Он видел разницу между собой и своим кумиром, Дайнслейфом.
Только вот он забывал, что Сумеречный меч был особым экземпляром, поэтому последний стал присматривать за своим учеником. Ему было тяжело видеть, как Мастер Меча Санзу доводил себя почти до изнеможения, не способный достичь уровня учителя.
И он спросил совета Люмин. В ответ же она решила столкнуть брата и сестру, чтобы оба отвлеклись от своих проблем и побыли вместе. Ей уже казалось, что эти двое забыли о своей семье.
Воспоминания об Итэре больно кололи душу, поэтому девушка пыталась облегчить свою боль с помощью сиблингов Акаши. Вдвоём они действовали успокаивающе на путешественницу, помогая обрести старый стимул.
Чем ближе была война, тем запутаннее были их мысли и взаимоотношения. Это пугало, ослабляло и почти убивало.
Умирать же не хотел никто.
***</p>
Этот день настал. Начало конца, а после и сам конец.
Люди разбирали оружие, зелья и всё, что могло принести урон чужой стороне. Было много камикадзе, врывавшихся в толпы Архонтов, насильно посланных Селестией, и подрывавших самих себя.
Сенджу руководила оружием на одной из территорий, принадлежащих замку. Это была массивная пушка, стрелявшая энергией элементов.
Её нельзя было подорвать этой же энергией, так как была разработана система против этого. Мастер Кавараги уж позаботилась об этом.
Так же её защищал встроенный барьер, а при помощи наблюдательных устройств можно было узнавать новости с других участков.
«Сумеречный меч наверняка уже отводит юного Принца к тем капсулам. Интересно, как там брат...»
Пока шла перезарядка пушки, Сенджу решила поискать место, где находился её брат. Вот она выводит площадку с другой части замка и... Застывает.
Воздух резко выходит из лёгких, в глазах темнеет, а в ушах звенит сильно-сильно, аккомпанируя ускорившемуся биению сердца. Прямо на её глазах Харучиё оторвало руку ветряным потоком, а тело пронзило штук шесть ледяных шипов.
Брат закрыл Люмин от атаки ценой своей жизни. Это настолько шокировало Сенджу, что она не заметила, как барьер вокруг неё порушили.
Золотые глаза смотрели на неё с печалью и сожалением, даже с какой-то болью.
— Я надеюсь, в следующей жизни ты сможешь стать счастливой.
И очень быстро убил её.
Моракс постарался, чтобы девушка не чувствовала боли. Всё-таки он наблюдал за ней и восхищался её стараниями.
Ни один Архонт никогда не простит Селестию, но ещё сильнее будет ненавидеть себя. Ровно так же, как и люди Каэнри'ах, люди павшей нации.
И только редкие маги и вестники бездны, да Дайнслейф с Люмин будут хранить память о всех жителях великой империи. Архонты же будут вспоминать полюбившихся им людей, да других погибших богов.