Эма Сано (2/2)
Эма свободна по-своему, но всё ещё стремится к той, заветной свободе, которая позволила бы ей жить тихо-мирно в окружении любимой семьи. Это было её давним несбыточным желанием.
***</p>
Море, столь долго радовавшее хорошей погодой, продолжало быть размеренно волнующимся. Спустя годы шторма вокруг Инадзумы это было сродни чуду.
Люди на палубе со скуки разговаривали на заезженные темы, предпочитая держаться группками. Ведь уже через несколько часов они должны были прибыть к острову Рито, что означало бы начало знакомства с Инадзумой. А для кого-то это было узнавание старых мест с новой точки зрения.
Эма до побеления кожи сжимает ограду. Для неё приезд был вторым вариантом.
Когда-то ей повезло наткнуться на нелегальный корабль и уплыть из Инадзумы в таком же порядке. Но как бы не хотелось, перестать беспокоиться о судьбе Майки она не могла. Судьба всех из её семьи была Эме понятна, только лишь на Манджиро была надежда. Надежда, что тот жив и живёт в достатке.
Поэтому, сходя с корабля на пристань острова для туристов, Сано сглатывает и внутренне молится, решая чуть позже отыскать святилище для полноценной молитвы.
Эма делает шаги по острову Рито, доходя до границы, и уходит за его пределы, держа курс к родной деревеньке на острове Наруками. У неё нет шанса избежать этого, ведь решение было принято окончательно тогда, когда она села на борт.
Эма сможет. Выдержит. И отпустит наконец прошлое.
***</p>
Трава, так органично переплетавшаяся с какими-то цветами, названия которых Эма не помнила, приносила приятные ощущения от прогулки босиком.
Дойдя до деревни Конда, она здоровается с некоторыми знакомыми. Те узнают её не без труда, но с каким-то облегчением отвечают на приветствие. Дети, выглядывавшие из разных мест, с интересом изучали девушку.
Когда Сано доходит до своего прежнего дома, солнце уже успело зайти за горизонт.
Дом семьи Сано был достаточно большим, ведь там имелось и додзё, и находился чуть поодаль от окраины главного города Инадзумы.
С небольшой надеждой Эма подходит ко входу: в доме горел свет. Вот она делает три стука, и открывает ей... Старик Миядзоно. Друг её деда.
Вот они разговариваются, Эму пропускают в дом, ведут на кухню и дают чай с перекусом. Затихарившееся чувство тревоги стоически игнорируется.
Мужчина, так долго державший в себе все события, рассказывает всё Сано. Как после смерти деда, отца и Шиничиро с Изаной взял под свою опеку додзё, продолжая обучать детей в нём тому же, чему учил всех Мансаку. Как похоронил этих же четверых под деревом неподалёку, где были захоронены и погибшие матери семейства. И...
Эму выводят во двор додзё, направляя к тому самому дереву с могилками её семьи. Оставляют одну, потому что она попросила.
Девушка садится на колени перед семью могилами, тщетно пытаясь развидеть одну из них.
— Ну почему же моё желание не могло быть исполнено, – хрипло выдыхает Эма, теряя те надежду и блеск в глазах.
На надгробной плите Манджиро Сано красовалась дата полутора годовой давности. Анемо глаз бога постоянно мигал, имея связь со своим владельцем.
Желание было столь несбыточным, что Эме стоило сразу быть готовой к худшему. Потому что сейчас, смотря на несколько плит перед глазами, она не видела смысла продолжать свои приключения. Ей некуда было возвращаться с самого начала.