30. Ты... что сделал? (1/1)

— Мы сегодня в аудитории или в теплице? — поинтересовался кто-то из первокурсников.

— В теплице, — подсказал ему Уорлок.

— А ты откуда знаешь?

— Я просто спросил у него.

За завтраком, но об этом лучше было не говорить. Кроули тогда закатил глаза, допивая вторую чашку кофе, и пробормотал: «У нас практическое занятие, конечно же, в теплице».

— Ты… что сделал?

Уорлок не понимал, почему все так боятся Кроули. Он сам поначалу был обеспокоен только тем, что о нём могут рассказать профессорам. Но как можно было испугаться того, кто так заботился о растениях (и сбежавших детях) и кто был настолько терпеливым со всеми? На самом деле, по его мнению, бояться стоило Азирафеля. Он был очень милым — такие люди обычно скрывали что-то страшное. А Кроули, может, и был жёстким, но он был честным.

Студент посмотрел на Уорлока так, словно он был самым смелым и в то же время самым глупым человеком в мире.

— И ты всё ещё жив?

Уорлок пожал плечами.

— Ну… да?

— Как тебе это только удалось? Он же такой… Короче, ладно, в теплице так в теплице.

***

Кроули с трудом привыкал к тому, что с ним теперь живёт ещё кто-то. Кто-то, кто не знает его настолько же хорошо, как Азирафель, и случайно задевает больные места.

Однажды вечером Азирафель и Уорлок начали обсуждать книги Джейн Остин. Уорлок повернулся к нему, чтобы узнать его мнение.

— Я не читаю, — отмахнулся Кроули.

Азирафель положил руку ему на плечо.

— Читаешь.

— Я слушаю книги, и это — не то же самое, — Кроули поджал губы и достал из кармана телефон. — Обсуждайте литературу между собой, ладно?

***

Азирафелю тоже пришлось привыкнуть ко многому. Ему было интересно говорить с Уорлоком о книгах, но они довольно часто не сходились во мнениях и ссорились. Уорлок вряд ли причинял ему боль умышленно, но это не значило, что Азирафеля не задевали его слова и поступки. Они всегда говорили о том, что происходило между ними — Азирафель отлично знал, насколько сильно можно обидеть человека, даже совершено не желая этого. Он искренне хотел стать для Уорлока старшим другом и надеялся помочь ему стать таким же мягким, как и он сам.