Город грехов и аристократка (2/2)

Воздух разорвал оглушительной силы звук. Ружьё. Но чьё?

— Отошли все! — Главный шериф расталкивал толпу зевак и особо жёстко тех, кто продолжал издеваться над животным, чуть ли не сбивая их с ног.

Наконец-то рослый мужчина пробрался в центр образовавшегося круга. Не каждый день в Ном забегают волки. Все желали посмотреть, увидеть белого зверя своими глазами.

— Я же сказал отойти! — В воздух отправилось ещё два выстрела, отогнавших самых настырных.

Получая увесистые оплеухи, каратели отошли в сторону, освобождая место блюстителю закона.

— Вы что сделали? Вы, недоумки. — Шериф указал на волка лежащего в сетях.

Многочисленные следы побоев, ударов инструментов и всего что попалось под руку. Это подтверждали лежащие рядом : сломанная лопата, окровавленный нож и пара палок. Всё - вероятно брошенное теми самыми карателями, коих и след простыл. На нём живого места не было. Он еле дышал.

— Его мало того что на мех теперь не пустишь, так и убивать уже не интересно. Он на половину труп. — Шериф вскинул ружьё, направляя его на волка. Жалкое зрелище, и зачем зверь явился в город, в самый его центр. Что он искал здесь.

— Убей же зверя! — Крикнул кто-то из толпы, чем тут же завёл остальных.

Подстрекательство удалось и теперь половина стоящих людей скандировала одну и ту же фразу. Убей зверя!

— Уж прости меня дружок, тут путь только в один конец. Волкам в городе не рады. — Подойдя к нему и приставляя ружьё ему в шею, шериф отвёл взгляд в сторону. Куда-то в небо. Никто не знал о чём он думал в тот момент, возможно просил прощения у господа бога за то что сейчас делает. Ведь ему ещё не приходилось убивать столь красивое животное.

Велиар закрыл глаза, чувствуя у себя на шее холод человеческого металла, что несёт лишь смерть и страдания. Его морда была на земле, измазанная кровью и грязью, в ровень с ногами этих мерзких созданий. И всё же, мнение насчёт них не было ошибочным, они настоящие чудовища. Он не хотел видеть их. Пусть будет лишь темнота, а потом ничего. Уже ничего не будет доставлять боли. Как же он устал. И ради чего всё это? Ради того, чтобы одна единственная лайка узнала от него, что волки не несут за собой лишь боль? Такая себе причина. А если полярный волк искал любую, хоть более менее вескую причину. Причину умереть? Уже не имело значения желал ли он смерти для самого себя или же нет. За него всё решат, здесь и сейчас. Суд в городе грехов беспристрастен. Судья жмёт на курок.

Прозвучал выстрел, отдаваясь своим эхом по улицам стихшего города.

В стене дома напротив зияло отверстие от пули, а ружьё смотрит в сторону. Шериф ничего не понял. Толпа единогласно ахнула. Перед человеком стоял полукровка, держа в зубах ствол ружья из дульного канала которого мелкой струйкой шёл дым. В воздухе витал запах пороха и крови.

— Балто!? — Шериф был шокирован увиденным. Толпа была в недоумении. Люди, собаки - все.

Полукровка скалился на всех, не забывая смотреть по сторонам чтобы к волку никто не подошёл. Медленной поступью идя назад, он встал над лежащим зверем, защищая его.

— Попробуйте только подойти. — Процедил Балто сквозь зубы, хищно озираясь по сторонам.

И не важно что люди не понимали его, он не отдаст им волка. Сейчас это было главным. Стилл в свою очередь только и ждал чего-то подобного. Наконец-то. Пока люди стояли в оцепенении, не зная что делать, маламут вёртко протиснулся между всеми, выходя к полукрове. Велиар смотрел на него одним зрячим глазом, но прекрасно мог различить его зловещую улыбку.

— Ты заигрался в героя, полукровка. Оставь этого волка мне. — Играя на эмоциях готового броситься на любого, Стилл и сам готовился к тому чтобы кинуться на него. Волк предпринимал попытки подняться, но мешал стоящий над ним Балто.

Казалось что он не выдержит и сам набросится на чёрно-белого пса первым. Но. Кто-то вцепился Стиллу в хвост. Маламут взвизгнул и вывернувшись, не глядя укусил того кто был позади. Лёгкий скулёж лайки навсегда врезался в память всем присутствующим псам. Да что происходит?

— Дженна! — Балто лишь успел вскрикнуть, делая первый шаг за которым должен был следовать бег.

Этого шага хватило. Волк всё видел, и в тот же момент вылетел из под полукровки, уносясь вперёд него. Один глаз уже ничего не видел, но и оставшегося было достаточно. Велиар ничего не чувствовал, тело будто уже не принадлежало ему. Всё что угодно, но чтобы этот ублюдок тронул лайку, не какую нибудь, Дженну! Пусть и не будь ему кем-то по настоящему близким, она много для него значила. Разве он мог ничего не сделать? В его понимании лучше сдохнуть защищая кого-то, нежели валяться в стороне, надеясь выжить и не истечь кровью. Время и так шло на минуты, значит надо воспользоваться ими на максимум. Тем более маламут так хотел перегрызть ему глотку. Так вот же он, шанс всей его жизни. Стилл только вынул клыки из лапки попавшей под раздачу Дженны, желая что-то сказать, как ему в бочину со всей дури влетел полярный волк обрызгавший своей кровью первый ряд столпившихся людей, что даже вскрикнуть не успели. Пёс и волк, сцепившись, куборем полетели прямиком на них. С волка слетела небрежно накинутая рыбацкая сеть, оголяя его оскаленную морду. Зверь, ненавистный всеми, бился за вполне человеческие идеалы. Не зная что будет дальше, он дрался как в последний раз. И если это его конец, то пусть он не будет позорным.

— Стилл! — Тявкала балонка, боящаяся пошевелиться.

Собаки, что наблюдали за этим, стихли.

Кобели рвали друг друга на глазах у всех. Весь ном праздновал первый день весны, но никто даже не предполагал что всё превратится в бойню полярного волка и известного всем маламута на главной улице города. Стилл выглядел куда увереннее раненого Велиара, то и дело нанося укусы в ранее зажившие места, заново оголяя старые раны. Люди, пытавшиеся их разнять рисковали остаться без пальцев или рук, потому не решались что-то предпринимать. В очередной раз маламут вцепился тому в горло, но сам упустил тот момент, что волк ответно вцепился тому в район глаз. Рискуя остаться без зрения, он рефлекторно отпустил волка, что и было его ошибкой. Повалив на землю и лишая его возможности нормально отвечать на укусы, он мог спокойно прикончить его. Однако, стоящий на твёрдой земле, волк уже не отдавал отчёта в своих действиях, он его убьёт, либо сдохнет сам на потеху публике. Игнорируя мощные укусы маламута, извернувшись, ему удалось схватить Стилла за холку под самую шею, прокусив шерсть, подшерсток, кожу, жир и мышцы, сразу до мяса. Собака вызвыла от боли, брыкаясь, пытаясь дотянуться до его морды своей, уже отпустив волка, клацая челюстями возле его морды в безуспешных попытках достать. Но тот вцепился мёртвой хваткой с каждым разом всё сильнее погружая свои клыки тому под кожу. Они в конец обезумили в желании порвать друг друга не считаясь с полученными ранами и увечьями.

— Остановитесь! — Дженна тщетно пыталась вразумить их.

Однако этого и не требовалось. Волка окончательно покинули силы, а голос лайки подействовал окончательно, словно парализующий токсин. То что он сделал, было его последим жестом перед всеми. Он без чувств обвис на маламуте, роняя его,а заодно и себя на землю. Лапы Стилла подкосились, не выдержав такого веса.

— Нужно ему помочь! Балто! — Лайка, обгоняемая полукровкой бросилась туда.

Из толпы кричали.

— Растаскивайте! — Люди тут же обступили их, руками отделяя двух сцепившихся бойцов друг от друга, мараясь в их крови.

Что один, что второй, лежали. Маламут пытался самостоятельно встать, но у него не получалось, лапы не слушались а обрывались на моменте упора в землю. Стилл приобрёл кучу новых шрамов, что послужат отличным украшением, только многие из них будут ещё долго болеть, а то и вовсе поставят крест на его карьере ездового пса в упряжке. Однако для него это было не главным.

— Вот и конец тебе. — С тяжёлой отдышкой злорадствовал маламут, глядя на волка лежащего в паре метров от него.

Буквально одновременно с этой репликой к телу Велиара подбежал Балто, а секундой позже и Дженна. Они не слушали что говорил Стилл. Им не было до него дела, даже после всего что произошло. Лишь тот, кто снова взял на себя всё что только можно. Вот что их сейчас волновало. Люди начали потихоньку расходиться.

— Он дышит! — Балто долго слушал, дабы наконец понять что волк всё ещё жив. Из-за шума толпы сразу определить не удалось.

Стилл мгновенно обернулся к ним, прежде уже готовый объявить о своей победе на публику. Не успев никак на это отреагировать, он был взят своим хозяином на руки. Его понесли на осмотр и лечение, без которого ему не обойтись. Но что делать дальше? Балто и Дженне нужно было решать. Чем дольше они бездействуют - тем меньше у него шансов выжить.

— Дженна. Что делать? — Полукровка второй раз в жизни колебался в своих решениях и был готов сдаться. Он не знал что делать. Что сейчас нужно сделать?

Однако их услышали. Но не какие-то духи, а маленькая собачка что подошла к ним. Её морда была полностью промокшей, а глаза, некогда карие, были красноватого цвета. Смотря как толпа варварски истезала волка, ей с трудом верилось в то, что это происходило по настоящему. Она впервые в своей жизни увидела насилие по отношению к кому-то, и сейчас считала своим долгом во что бы то ни стало помочь ему выжить. Гиаде есть что сказать белоснежному волку. Он оставил неизгладимое впечатление своим поступком.

— Я могу помочь. Ждите здесь. — Обратилась к ним самоедская лайка и тут же пустилась бежать.

Лайка и полукровка переглянулись, но остались стоять там же. Будто у них был какой-то выбор. Ждать пришлось не столь долго как они думали, самоедка кричала на всю улицу своим тонким голоском и сразу стало понятно что она идёт не одна.

— Помогите ему, помогите! — За лайкой быстрой поступью шёл мужчина в длинном пальто и плотной шляпе из дорогой ткани с тростью на перевес, пусть и не опираясь на неё по настоящему. По всей видимости её хозяин.

До этого он не понимал то что Гиада пыталась донести ему, но видя как она вертится около белой собаки истекающей кровью, сразу понял что к чему. Так вот из-за кого она словно бешеная влетела в дом и пыталась увести за собой как можно больше людей. Хозяин решил что этого большого пса в любом случае нужно спасать, тем более это дело благородное, как раз для знати вроде него. Может даже статью в местной газете напишут.. На это и денег не жалко, лишь бы прославить своё доброе имя. Человек обратился к толпе зевак и те сразу начали кричать.

— Ветеринара сюда! —

Более недели никому не было известно что случилось с полярным волком. Весь Ном только и обсуждал тот случай : драку Стилла с незнакомцем, явившимся в самое сердце города непойми зачем. К самоедской лайке, что первой была замечена с ним, сразу начались бесконечные вопросы буквально от всех собак. Та в свою очередь ничего никому не говорила, сохраняя молчание. Балто и Дженна первые двое суток не спали, ощущая тревогу за своего друга. Киона убежала из дома, оставшись у своих родителей, ведь только у них она могла найти утишение. Она не была там, но собственная фантазия и приукрашенные рассказы очевидцев все сделали за неё. Алу ходила угрюмая, раздосадованная тем, что последние сказанные ему слова были не теми, коих он заслуживал слышать. То, что волк накинулся на маламута защищая первую лайку Нома, создало ещё больше вопросов и сгущало завесу тайн над произошедшем. Почему полукровка так яро защищал его? Кто он? Откуда пришёл? Они его знают? Почему никто другой об этом не знал? Стилл был в курсе? Балто всё это время скрывал?

Уже не важно.

***

Глаза будто придавленные чем-то тяжёлым не хотели открываться. Темнота. Она казалась ему бесконечной по своей продолжительности, будто всегда была с ним и не покидала всю его жизнь. Однако так ли печально не видеть того, что каждый день приносит лишь разочарование? Но с другой стороны, ведь было место и для счастливых моментов. Кратких, но таких ослепительно ярких. Только они грели его сердце и душу, не позволяя сойти с ума. Он лежал словно тряпичная кукла прибитая к доске кучей гвоздей. Было очень больно, больно дышать, больно пошевелиться. Да что уж там.. Тело будто собрали по частям. Оно горело адским пламенем, не переставая ныть о переносимой боли. Но вскоре возник вопрос, отодвинувший на второй план всё остальное. Где же все? И где он сам? Рядом никого не было, стояла абсолютная тишина. А посмотреть предательски не позволяла тяжесть в глазах. Казалось, что его оставили здесь насовсем. Запахи. Все как один, запахи собак, людей - слабые и выветревшиеся. Ощущение что сюда никто очень давно не заходил. Гнетущая тишина. Безысходность. Невозможность видеть. С каждой секундой паника накатывала всё больше и больше. А шевелиться больно, тем более он лежал на чём-то твёрдом и был скован чем-то крепким. Неужели не всё, его страданиям ещё не пришёл конец? Волк истошно взвыл, ощущая что каждая новая секунда приносит всё больше колющей боли в горле. Велиар замолчал и вслушался. Помещение, судя по своей акустике, оказалось не маленьким. А вскоре так и вовсе послышались чьи-то шаги над ним. Одни точно принадлежали человеку, он неспеша куда-то шёл, а вторые явно были какой-то собаки. Чем громче и чётче они становились, тем больше у него возникало желания вырваться и бежать. Но не получалось. Что с ним сделают? Что с ним делали всё это время?

— Велиар! — Тоненький голосок звонко раздался по помещению а семенящий и частый шаг лишь укрепил уверенность волка в том, что это была та самоедская лайка. Миниатюрная и стройная, что она здесь делала?

Человек подошёл первым. Его запах сильно бил по носу, а прикосновения рук заставляли содрогаться. Он что-то нащупывал в районе рёбер, это было неприятно. Лайка запрыгнула на стол-каталку на которой в зафиксированном положении лежал полярный волк. Её же присутствие несколько успокаивало.

— Скажи мне. Где я сейчас? Что у меня с глазами? Я ничего не вижу. — Вопросов было куда больше, но Велиар решил остановиться на основных. Ему нужно было понять что происходит и в каком он состоянии.

Игнорируя настырные прикосновения человека, переходящие к нему на спину, раздвигающие шерсть в тех местах где больше всего болело, он смиренно ждал пока ему ответят. Всё равно от него уже ничего не зависело, и это больше всего пугало свободолюбивого волка.

— Велиар, успокойся, ты сейчас в ветеринарной лечебнице. Тебя спас мой хозяин, а этот человек сейчас осматривает тебя. Только не волнуйся. — Её голос был мягок насколько это было возможно, дабы не вызвать у него паники. Лайка улеглась напротив него.

А тот и не собирался паниковать. Ведь рядом с ним есть хоть кто-то знакомый, это действительно помогало тому успокоиться.

— А с глазами что? — Пожалуй самый волнительный вопрос на данный момент. Если он лишился зрения то нет смысла продолжать жить. Что он за волк без своего прекрасного, острого зрения? Калека, которого будут все жалеть..

Если это так, то лучше бы и не трогали. Оставили там и дали уже умереть.

— Тебе насильно закрыли глаза, чтобы ты не смог открыть их раньше времени. Но не переживай, ты сможешь видеть. — Гиада несла пока только хорошие новости. Неужели всё настолько обошлось, ему с трудом верилось в это. Должен быть какой-то подвох.

— А что ты делаешь здесь? — Вполне логично, ведь она не дома. Что она забыла в ветеринарной лечебнице, чем бы это ни было.

Лайка подалась ближе к нему, пропуская мимо себя человеческую речь что приказывала ей этого не делать, отойти. Но облик беззащитного, нуждающегося в помощи и поддержке волка, заставил её ослушаться и прилечь вплотную к нему. Золотой кулон звонко ударился об железное покрытие стола, в то время как шерстка волка, всё ещё имеющая кровавые подтёки перемешалась с её собственной. Человек отмахнулся от неё рукой, продолжая осматривать крайне необычного пациента. Первого на его практике.

— Я? Живу здесь. — С удивлением, будто это что-то очень очевидное, шепнула ему на ухо самоедка.

Близость с кем-то в такие моменты - то, от чего невозможно было бы отказаться, будь ты даже самым отъявленным социопатом. Невольно хотелось ещё большего контакта, но не давали смирительные стяжки, намертво лишающие возможности пошевелиться. Чужое тепло под боком действовало крайне успокаивающе, такое нежное и трепечущее своим сердцем, словно переживающее точно такое же волнение что и ты сам. Делящее с тобой всю тяжесть переносимого и пытающееся снять с тебя все тревоги, оставляя лишь приятные впечатления от своих прикосновений. Коими лайка не особо злоупотребляла, позволяя себе лишь лёгкие касания своим мокрым носиком в район его пушистой шеи, не до конца понимая, желает ли он того или нет. Возможно она делает лишнее, а волк молчит исключительно из вежливости. Тем временем человек, потрепавший лайку по голове, уходил, стучал подошвой обуви поднимаясь на второй этаж, держа в руках лист бумаги и ручку. Вскоре его шаги стихли. Вновь образовалась тишина.

— Можешь побыть тут ещё? — Но вскоре была так же нарушена его вопросом, поставившим лайку в волнительное положение.

Невозможность признаться в том что страх одолел его, и ему не хочется оставаться в гнетущей обстановке одному, заставляла задавать наводящие вопросы. Не ”останься со мной” или ”не уходи” он не мог себе позволить. Пусть и говорил он спокойно, но понять суть было не столь сложно. Однако Гиада не ожидала чего-то такого, причём явно намекающего на нежелание расставания с ней. Она с изумлением взглянула на волка лежащего к ней спиной. Ей случайно не послышалось?

— Да! Конечно. — Всполошившись ответила лайка. Широко раскрытые глазки, пусть и не доступные чьему-то взгляду со стороны, говорили о том что её смутили. Этот волк странно на неё действует.

— А чего кричишь? — Тут же спросил Велиар, явно удовлетворённый ответом, так же понимая что вопрос заданный ей и впрямь был с несколькими подтекстами сразу.

Да и пускай. Тем дольше она будет рядом, это ему и нужно было.

— А? Я разве кричала.. Ах ну прости. Извиняюсь. — Последнее было сказано себе под нос. И это крайне сильно выдавало самоедскую лайку, ведь одно лишь его упоминание заставляло неведомым ей образом сразу же искать этим словам замену.

Неужели она настолько стесняется его? Да и молчит уж очень долго. Надо было прервать эту неловкую паузу, но чем? Точно!

— Так что там про волков? Помнишь? Ещё тогда.. —

Собеседник сразу подхватил тему разговора, пускай уже и относительно забытую, можно даже сказать, минувшую. Тем легче ему будет обо всём говорить. Это хорошо.

— Ах да, я хотел сказать что чувствовал себя виноватым. Твои слёзы очень сильно на меня подействовали, я не мог поступить иначе. Просто взять и уйти оставив тебя в слезах, с впечатлением что все волки такие : чудовища способные лишь приносить горе и страдания. Это не так. —

Лайка завороженно слушала его речь.

— Такими нас представляет большинство, те, кто в глаза нас не видел, но считает что мы достойны лишь смерти. Однако. Ты же не разочарована тем что познакомилась с одним из волков? — Не зная как она отреагирует на последний многозначительный вопрос, Велиар протяжно выдохнул.

Снова наступила тишина, колебаемая лишь двумя дыханиями. Собаки и волка. Лайка лежала в яром желании крепко обнять его, но понимала что тому будет больно от таких нежностей. Однако это было не всё.

— Знаешь.. —

— Да? — Участливо спросила лайка.

— Во всяком случае я хотя бы извинился перед тобой тогда. Мне уже лишь от этого стало гораздо легче. — На белой морде растянулась лёгкая улыбка. Всё же выговориться было не лишним, спасибо ей за это, и за то что осталась.

Самоедка уже была не в силах держать слёзы. Он говорит о таких вещах, которые тяжело даются тем у кого душа чиста и нежна. А Гиада относилась к такомым. Естественно её нежный нрав не выдержал и теперь она лежала с ним в обнимку, шмыгала носом и поскуливала, возможно даже громче чем требовалось. Естественно ей так же хотелось чтобы её, нежную и ранимую, пожалели.

— Зачем ты так говоришь. Я к тебе не плакать пришла. — Специально задирая планку драмматичности, хныкала лайка.

— А кому мне ещё это говорить как не тебе? Здесь лишь ты, больше никого, и уйми пожалуйста свои слёзы. Не изображай из себя хрупкую лайку, ты сильнее чем думаешь. Я чувствую это. — Крайне спокойно пояснил волк.

Он не любил когда окружающие строят из себя слабых лишь бы их пожалели. Подобная искренность взяла её за живое, ещё сильнее подрывая на эмоции.

— Потому давай, иди отдохни. Я буду ждать тебя. — Забавным было то, что он сам осознавал свою недвижИмость и никуда ему не деться до тех пор, пока люди самостоятельно не решат что это ему дозволено. Потому вариативность действий равнялась нулю. Естественно он будет ждать встречи с ней, ежели она решит уйти.

— А у тебя будто есть выбор!? — Навзрыд вскрикнула лайка, прижимаясь к нему. Видимо ей так же принципиально, как и в тот раз, делать что-то наперекор всем.

— Спасибо за заботу. Ты очень добрая лайка, спасибо тебе. Без тебя я бы пропал.. — Что было сказано без малейшего на то преувеличения, являясь истиной.

Ведь будь ей всё равно, он бы не лежал здесь, пусть и прикованный, но живой, имеющий возможность говорить с ней, чувствовать тепло её нежной шерстки, чувствовать себя живым. Ведь это дорогого стоит. Возможно до него наконец дошло, что стоит ценить тех кто тобой дорожит, а не избегать их как огня, боясь обжечься. Осознание всегда приходит несколько позже чем это необходимо, но от того оно и слаще. А ещё стало так смешно. Он вёл себя непойми как, возможно не желая показывать свою истинную сущность. Ведь никто, ни Балто, ни Дженна, ни Борис, никто не знал его настоящего, считая что Велиар такой какой он есть сейчас. Но маленькая самоедская лайка смогла его раскрыть, сама того не осознавая. С ней он вёл себя как прежде, полностью доверял ей.

— У меня к тебе вопрос. — Лайка подалась к его уху, прекрасно зная что он на это отреагирует и обязательно уточнит.

Она сама чувствовала его некую раскрепощённость. Но не была известна одна важная деталь, кою ей и хотелось узнать от него. Ведь белоснежный пациент стал ей не безразличен ещё с первой встречи. Это будет их маленький секрет, если волк не проболтается кому-то. В прочем, ей это будет только на радость, лайка не слишком то и расстроится узнав об этом.

— Какой же? — Не без интереса спросил он. О чём же могут спросить?Теряясь в догадках, мог спокойно провести так весь оставшийся день, если бы не её голос.

Лайка начала шептать ему на ухо и с каждым новым словом волчьи глаза принимали всё более округлую форму, пусть и под накидкой что не давала тому видеть. Он не мог извернуться к ней, но та сама всё поняла и будто угадав его желание это сделать, обошла и присела напротив. Карие глазки внимательно смотрели на него.

— Ну что? — Улыбаясь, с нескрываемым удовольствием спросила Гиада.

— Умерь свои желания, пока не обожглась. — Только и мог ответить ей Велиар. На его глазах была печаль и тоска. Хорошо что она этого не видит, того гляди заплачет ещё.

Опять испытывать тошнотворное чувство от самого себя и своего бессилия ответить по другому. Как же это мерзко. Все его мысли были только о ней. О той волчице. И ни о ком другом. Он хотел получить ответы на волнующие вопросы, вопросы не дающие нормально спать. Что за предназначение? В чём заключается его роль? То, что сейчас происходит, тоже часть какого-то плана? Когда же духи уже наиграются, дёргая за ниточки чужих судеб.

— А мне плевать что ты там думаешь! Я тебя перед фактом поставила, всё! — Вскочив на лапы, лайка спрыгнула со стола и направилась в сторону лестницы.

Пропав из поля зрения волка, она специально чуть притормозила, оборачиваясь к нему, дабы окончательно закрепить за собой роль той, кто закончит этот разговор. Да и столь откровенная реплика явно была не той, что могла долго оставлять её равнодушной. Потому столь спонтанные действия, но, порой так даже лучше. Но ей было что добавить к сказанному.

— И не забывай, ты мой должник. — Гиада поспешила подняться на второй этаж, забыв обо всём. И своём обещании побыть рядом в том числе. Точка поставлена.

Волк снова в одиночестве. На душе такая горечь, противная, не дающая спокойно думать ни о чём кроме одного факта. Снова он кому-то должен. Снова бессонные ночи напролёт в мыслях о том что нужно свести с кем-то счёты. Иначе волчья гордость попросту не выдержит. Ему нужна свобода, а не тюрьма, пусть и созданная из собственных убеждений.

— Так почему же мне от вас ничего не нужно? — Вопрос в пустоту. Никто не услышал, почему никто не желает его услышать.

Наступал вечер. Сквозь зашторенные окна тонкими лучами лились последние лучи уходящего солнца. Снова холодная луна взойдёт на небосвод. Сколько ему ещё их придётся пережить? Насколько много отмерено белому волку восходов и закатов? Во всяком случае за это время он должен успеть всё, пока не стало слишком поздно. А пока надо отдохнуть, хотя бы попытаться уснуть. Всё будет отдано. Все долги. Всё.