Часть 1 (1/2)

Что наша жизнь — борьба: в век беспорядочной, хаотичной миграции представителей рода человеческого в поисках лучшей доли, перенаселения и стремительного развития технологий отвоевать своё место под солнцем — та ещё задача. Особенно если тебе не повезло родиться вне «золотого миллиарда» — людей, обласканных экономикой и по происхождению не страдающих от реальной нищеты, отсутствия выбора или невозможности реализации базовых человеческих прав. Европа, Америка, «азиатские тигры» — каждый день их берега штурмуют с целью ухватить свободный кусок пирога сотни тысяч тех, кто считает себя способным. Вот только пирога мало, а желающих много: бюрократы будут чинить им препятствия, устанавливать квоты, строить баррикады на пути к тому, что другие, счастливчики, получают по рождению. Мир в этом контексте всегда был несправедлив, и в этом нет ничего подсудного — в конце концов, даже сильнейший вид в этой гонке эволюции не в силах противостоять естественному отбору.

В этом отношении интернациональные компании — настоящий джекпот для тех, кто хочет получить от жизни всё: тут тебе и возможность начать карьеру там, где одна из пары сотен стран выдала тебе документы, и дальнейшие перспективы продвижения по карьерной лестнице. Их не пугают бумажная волокита, иной взгляд на вещи людей с другой ментальностью, ведь это — их конкурентное преимущество перед теми, кто считает, что человек из определённой зоны земного шарика не способен выполнить свои функции винтика в их большом механизме. Но и желающих покуситься на такой самородок из мира вакансий ещё больше — тем более ценны навыки, что делают рабочий кадр уникальным и неповторимым.

Время — одиннадцать утра по Гринвичу, полдень по местному, идеальное с точки зрения логистики. Локация — Копенгаген, Дания: окружённый Северным и Восточным морями, через пролив от шведского Мальмё и в паре часов езды от Германии, город обязан был выстрелить как место для штаб-квартиры. Непривлекательно серый, унылый, мрачный промышленный квартал разрезало стеклом и металлом компактное двухэтажное здание: о да — именно это представляют себе люди при словосочетании «хай тек». Оно и понятно: наука в двадцать первом веке умеет быть привлекательной. Органичные кубы опен спейсов головного офиса компании по производству реагентов для научных и медицинских нужд, в самом центре их погрузки и сортировки — пожалуй, лучший пример фразы «от идеи до доставки — один шаг», служившей компании ещё и девизом.

Вопреки стереотипам о них как о «потомках викингов», сами датчане — на редкость дружелюбные ребята. От вас требуется лишь соответствовать их жёстким требованиям по набору персонала — и вуаля, вы член команды из ста сорока семи человек, заслуживших рабочее кресло в лучшем месте Старого Света для работы по естественно-научному профилю. Впрочем, один из этих победителей по жизни без всякого сарказма, похоже, не слишком рад своей текущей участи — мужчина сорока трёх лет в своём кабинете задумчиво чесал седину, почти полностью скрывшей его некогда тёмную шевелюру. Некрепко сложенный, среднего по здешним меркам роста в сто семьдесят шесть сантиметров, морщины на его лице напоминали шрамы, привезённые из далёкого прошлого. Строгие белая рубашка и классический чёрный галстук выдавали в нём офисного клерка, в данный момент более склонного перебирать бумаги, чем держать в собственных руках реактивы. Почти пустой, оттого идеально организованный рабочий стол намекал на важность должности человека. И действительно — возле таблички, извещающей о том, что это двести тринадцатый кабинет, чуть выше имени красовалась надпись аж на четырёх языках — датском, английском, немецком и французском, на всякий случай:

«Глава отдела биотехнологии»

Внезапно в дверь постучали. Прежде строчившие что-то на оптической клавиатуре жилистые, шероховатые пальцы сразу прекратили стучать по столу, а серые, полные сосредоточенности глаза вспыхнули раздражением:

- Открыто — проскрипел он.

Вторгся в его персональный суверен не кто иной, как начальник отдела кадров — с этим кадром, пардон за тавтологию, лучше не грубить. Чем-то похожий на своё воплощение в лице стереотипичной внешности жителя полуострова Индостан, смуглый, прилизанный до блеска в своём офисном наряде, чудовищно комично контрастирующим с лазурным тюрбаном на его голове, мужчина лет тридцати пять с густой, чёрной как смоль бородой обратился к нему:

- Павел, есть минутка?

Павел угрожающе сверкнул глазами:

- Привет, Наваз — если есть что сказать, говори прямо. Я занят, так что будь добр.

Наваз, в свою очередь, не стал долго тянуть с вопросом.

- Что по поводу кандидатур в твой офис?

- Отказано, — резко и непринуждённо объявил его коллега, снова уткнувшись в монитор. Пальцы снова продолжили печатать.

- У них хороший опыт, — настаивали ему в ответ.

- Не сработаемся.

- Почему?

- Экстраверты, склонны к интригам на работе.

Немногословность Павла явно мешала представителю отдела кадров. Впрочем, большего он выдавать был явно не намерен.

- Мы уже полгода не можем расширить твой отдел, — жаловался Наваз.

- Так набирайте тех, кто приходит работать, а не болтать. Как ты, и как я.

Внимание проблеме Павел явно уделял не больше, чем следу от чашки кофе, время от времени проявлявшемся на его лаконично сером рабочем столе.

- Если есть альтернативные предложения, я готов их рассмотреть — заявил глава отдела с недостатком кадров, — Присылай резюме, посмотрю.

- Хорошо.

- Если это всё, тогда...

- Постой!

- Что?

Печать остановилась. Испепеляющие глазищи снова уставились на вошедшего минуту назад в кабинет человека.

- Ты сегодня на обед ходил?

- Нет ещё. Если захочу присоединиться к вашей компании, извещу.

«Нет» — добавил в голове социопат, но вслух не сказал.

- Хорошо, — кажется, Наваз был привычно обескуражен длиной разговора, — Тогда я тебе перешлю резюме, если кто найдётся.

- Оки-доки.

Взгляд Павла снова вернулся к работе ещё до того, как его коллега, тихо закрыв за собой дверь, скрылся из поля зрения. Ровно шестьдесят секунд — именно столько, по правде говоря, в среднем составляли беседы с этим человеком: немногословный сам по себе, его скрытым талантом было максимально чётко и коротко изложить ответ с единственной целью — чтобы этот человек поскорее ушёл. Без причины посылать куда подальше он не умел, да и не было на то насущей необходимости, так что, отработав в фирме более четырнадцати лет, выходец из Восточной Европы научился изъясняться с людьми на понятном им языке из шести возможных. Правда, использовать чаще всего приходилось только два — датский и английский — но и их вполне хватало, чтобы понять масштаб самоизоляции человека, за глаза называемого «конторским цепным псом».

Покончив с отчётом, Павел моментально перешёл к следующему — заранее, на завтра: а зачем тянуть, если всё равно большинство данных совпадают? Работящий, немногословный, предельно, до боли прямолинейный — всё это делало его идеальным работником, но никудышным человеком. Впрочем, сам мужчина мало в чём, кроме работы, видел свой смысл жизни: деньги? Да, хорошо иметь подушку безопасности, но он никогда особо много не тратил. Жильё? Однушка в Биспебьерге, всего полчаса отсюда. Хобби? Коллекционирование штампов в паспорте с командировок. Вот и сейчас, закончив через полчаса с последним полученным с утра репортом, глава отдела биотехнологии откровенно скучал, откинувшись на стуле, постукивая мячом из мягкой голубой резины по стене.

Внезапно в дверь снова постучали. На сей раз вошли, не дожидаясь ответа от него — кто-то из нижестоящих по должности:

- Добрый день!

В дверях показалась фигура одного из его подчинённых: высокий, под два метра, белобрысый, с вечной улыбкой на лице... как всегда.

- Привет, Том... Так, это ещё кто?

Голос Павла внезапно резко повысился в тоне: вездесущий взгляд начальника засёк присутствие в пределах своего доминиона, возле самой его вотчины фигуру постороннего человека. Подросток непонятного вида в жутко вычурном цветастом худи, абибасе по щиколотку и кедах, пухлого телосложения стоял позади Тома и явно праздно шатался.

- А, это племянник мой, Свен — оглянулся на парня его подчинённый, — Пока посидит в кабинете, меня за ним присмотреть просили...

- Что эта мелочь здесь делает?

Хлёсткий вопль Павла, разрезав воздух в кабинете, эхом ушёл в коридор, заставив двух людей поблизости вздрогнуть.

- Простите?

Не отличавшийся доброжелательностью, но всё же обычно державший себя в руках, в этот раз Павел уже всерьёз разозлился. Уши яростно покраснели, кровь прилила к голове, прежде почти незаметные на лице брови грозно насупились. Уровень раздражительности руководителя Тома был настолько высок, что тот с громким стуком поршня встал с офисного кресла и быстрым шагом направился к нему. Довольно странно, наверно, смотрелось со стороны, но разница в возрасте компенсировала оную в росте.

- Читать умеешь? Специально продублировал же на трёх языках — чтоб наверняка поняли!

Правый указательный палец вслепую высунулся из-за двери и ткнул в белый лист бумаги на уровне головы Павла, на котором была чёрным по белому распечатана одна и та же фраза на датском, английском и немецком: «Несовершеннолетним в отдел не входить!».

- Павел, вы чего?

- Да ничего! Здесь не детский сад и не школа, здесь люди работают! — раздражённый, Павел сделал акцент на последнее слово, — Сколько раз повторять, несовершеннолетним вход воспрещён! Кто будет отвечать за коллапс, который начнётся из-за твоего недоросля?

От такого агрессивного напора Том аж растерялся. Кажется, приведённый с ним «недоросль» тоже был заметно напуган.

- К-к-какой коллапс! Он же не маленький, четырнадцать лет парню...

- Да какая разница?! Пока их не поставишь в условия, когда что скажешь, только то и делай, они творят лютую дичь! Некоторые этим до сих пор страдают, но их хоть на собеседовании можно отсеять. А этих нет! Хочешь, бери отгул, я разрешаю, но чтобы этого пацана больше здесь не было — взбешённо ткнул Павел в приведённого Томом мальчика.

Вердикт начальства возражений не терпел: кажется, ещё чуть-чуть — и взгляд его превратится в лазеры, которые оставят от двух людей возле двери кабинета только горстку пепла. Насупившееся лицо Павла заметно покраснело и из-за двери вдруг раздался слабый писк. Тонкий, пронзительный, заслышав этот звук, Том отчего-то разом оставил своё желание спорить — тем более, полминуты назад ему уже предложили решение проблемы, в целом устраивающее обоих.

- Тогда... я отгул возьму, — нерешительно пробормотал он, — Пойдём, Свен.

- Давай, до завтра.

Всё ещё рассерженный, Павел внимательно проследил, как работник и повешенная на него личинка медленно скрылись в конце коридора, явно что-то обсуждая между собой. Мужчина был абсолютно уверен, что темой для их разговора был он сам, но времени рассуждать на эту тему уже не было: писк наручного браслета продолжался, что могло значит только одно. Кровь продолжала приливать к голове, звук тревожного сигнала, сперва пронзительный, постепенно становился в ушах всё тише, черепная коробка плыла, конечности становились немного ватными — так и есть, сто сорок на девяносто. Кроваво-красные цифры на чёрном дисплее заставили Павла усесться обратно за стол. Левая рука быстро достала из первого ящика маленький белый контейнер цилиндрической формы, вроде тех, что используют в упаковках мятных конфет для дыхания. Слегка дрожащими пальцами глава отдела быстро нажал на кнопку распределителя, и, не запив водой, быстро сунул под язык белую круглую таблетку.

Писк браслета продолжался — уже сто сорок пять на девяносто пять. Массаж висков немного помогал успокоиться: зажмурив глаза, облокотившись на стол, Павел усиленно пытался расслабиться и при этом не дать себе полностью отключиться. Гул прилившей крови больно давил на барабанные перепонки, пальцы по-прежнему немели: хроническая форма артериальной гипертензии — злейший зверь, при отсутствии лечения способный за сутки убить человека, проявилась у него ещё в детстве. Теперь при каждом сколько-нибудь серьёзном стрессе Павлу нужно было срочно расширять собственные взбесившиеся сосуды. Благо, наука не стоит на месте и давно есть лекарства, способные быстро компенсировать этот дефект организма. Правда, появились они, уже когда по волосам эмигранта пошла седина — на сегодняшний день единственным вариантом для Павла оставалось симптоматическое лечение.

«Надо. На следующей. Неделе. Зайти. К кардиологу.» — отрывочные, мысли проскакивали одна за другой. Благо, запас лекарства был ещё достаточный, но рецепт получить было надо: прошло минут десять, прежде чем Павел почувствовал небольшое облегчение. Мушки под веками исчезли, пальцы восстановили свою чувствительность. Понемногу размыкая веки, гипертоник первым делом уставился на свой тревожный браслет: сто тридцать пять на восемьдесят. Не сегодня, дорогая — проживший несколько десятилетий в таком режиме, человек порой сам удивлялся, какой же он живучий. Писк стих, давление вернулось в норму: ух! Экран тем временем перешёл в спящий режим и Павел посмотрел в него как в зеркало: краснота спала, остались только уши.

Пойти, поесть что ли...

Быстродействующее, с коротким периодом полувыведения, покрываемое медстраховкой от компании, был у лекарства один недостаток: после прыжка вверх давление плавно шло вниз примерно на полчаса. Само собой, не без последствий: снижение работоспособности в этот период времени — привычное дело. Благо, срочных задач перед главой отдела пока не стояло и, оторвавшись от рутины, Павел решил отправиться на обед.

Акула в стае рыб, выжидающая добычу, после плотного, уединённого экскурса в скандинавскую кухню Цербер офисного планктона возвращался с насыщенным желудком обратно в своё уютное логово. Ровный и уверенный, шаг человека, занявшего высокую планку в жизни, эхом отдавался в студёном воздухе портовой зоны. Огромные, похожие на инопланетные шагоходы, краны в доках на том берегу канала медленно грузили бесконечные ряды контейнеров на корабли, отправляющиеся во все уголки света. И где-то среди них почти наверняка были и их продукты: ферменты, реактивы, химические пластик и стекло, произведённые в Дании — компания, начинавшая как маленький старт-ап здесь, на окраине столицы, быстро разрослась и вот уже сейчас занимала больше половины рынка сбыта европейских реактивов. Мог ли он подумать об этом, устраиваясь сюда на работу много лет назад, будучи ещё зелёным лабораторщиком? «Растём» — думал он, возвращаясь в офис.

Вернувшись, Павел первым делом просмотрел почту на предмет новых сообщений: ничего. Даже скучно как-то — мужчина лениво откинулся в кресле, как вдруг в дверь снова постучали.

- Открыто — как всегда неприветливо цедил он.

В кабинет вошёл, наверное, единственный в этом здании, кому властитель этих десяти квадратов приходился подчинённым: стройный, подтянутый датчанин с хипстерской бородкой, несмотря на кажущуюся юность, был старше Павла на два года. Член совета директоров и их главный посыльный, наполовину лакрица, наполовину зондерборгский лагер, мистер Якобсен игриво обратился к нему:

- Добрый вам денёк, мистер «уберите от меня ребёнка»!