Часть 9 (2/2)

Видя, что наступила его очередь, Хан, заволновавшись, чуть не пропустил нужное время. Но всё-таки запел вовремя.

Минхо, затаив дыхание от восхищения, слушал своего Джисона. Его пение… Просто невозможно описать, насколько оно прекрасно. А когда Хан начал читать рэп, то Ли понял, что означают бабочки в животе. В отличие от многих современных рэперов, Хан читал рэп настолько нежно и красиво, что создавалось ощущение, что он поёт.

Когда он закончил, Минхо не мог найти слов от восхищения и даже не сразу заметил, что Хан вновь сжался, будто его сейчас ударят, и пытался не смотреть на него.

— Это было… Прекрасно! — воскликнул Ли, очнувшись.

— П-прекрасно? — не веря своим ушам, спросил Хан.

— Конечно! У тебя такой прекрасный голос, ты мог бы стать айдолом! — восторгам Минхо не было конца.

Хан грустно шмыгнул носом, кое-что вспомнив. Однажды он уже участвовал в конкурсе, подобном этому. Он вышел на сцену и начал петь, и тут же из зала раздался крик именно Ноу.

«Пожалуйста, не мучай людей своим голосом и видом! Никто не хочет тебя ни видеть, ни слышать!»

Хан ушёл со сцены на подкашивающихся ногах и сразу же расплакался в объятиях Феликса, который грозился убить Ноу и его дружков.

— Твой голос идеально подходит для этой песни, — услышал Джисон сквозь воспоминания. Он поднял взгляд на Ноу, который испортил ему жизнь, а сейчас делает вид, что ничего этого не было. — Куда ты?

Хан взял свою сумку, лежащую на полу, и открыл дверь.

— Домой… Ведь можно? Просто уже поздно и…

— Конечно можно, — прервал его оправдания Минхо. — Хочешь, я тебя провожу?

— Нет… — пробормотал бельчонок, закрывая дверь и оставляя Минхо одного.

Чёрт, надо будет завтра придумать причину, чтобы пойти в школу вместо брата.

***</p>

— Можно я не буду выступать? — неожиданно спросил Феликс. Хёнджин поперхнулся.

— Почему? Тебе не хочется выступать со мной? — обречённо спросил он.

— Нет, что ты! Хочу! Просто… — замялся тот. — У меня очень некрасивый голос.

— Не верю, — возразил Джин. — У такого, как ты, не может быть что-то плохое или некрасивое.

— Но это правда…

— Тогда спой мне несколько строчек, — сказал Хёнджин, выводя текст песни на экран. — Ну же, спой!

Вздохнув, Феликс надел наушники и, дождавшись нужного момента, начал петь. С каждым словом Хёнджин приходил в ещё большее замешательство.

Закончив петь, Ликс с горечью в голосе спросил:

— Ну что, убедился?

Хёнджин несколько раз просто молча закрывал и открывал рот.

— Это невероятно, — смог наконец выговорить хоть что-то.

— Не смеши меня, — вздохнул Феликс.

— Это нереально! — рявкнул Хёнджин, не специально пугая того. — Почему ты утверждал, что у тебя ужасный голос, хотя он невероятно прекрасен? Ты издевался надо мной?!

— Прости, — прошептал Феликс, тихо вставая со стула. — Прости, пожалуйста.

Хёнджин опомнился.

— Нет, ты прости меня, — он кинулся к Ликсу. — Прости, что накричал, я не специально!

Феликс сжался, весь дрожа от прикосновений к себе.

— Н-ничего страшного, — тихо сказал он, отодвигаясь подальше.

Хёнджин был готов врезать себе за то, что он снова всё испортил.

***</p>

Чанбин возвращался домой. Было темно, и вокруг никого не было, поэтому можно было не волноваться, что кто-то заметит капающие из глаз слёзы. На душе было так плохо, что хотелось убить того, кто попадётся под руку.