Борьба (1/1)

Её возвращение в его жизнь не могло не быть фатальным для выдержки. Думать, что она исчезнет снова, не успев вскрыть застаревший гной в незаживающих ранах, было наивностью. Или отчаянием. Желать, чтобы не добавляла соли в итак разорванную душу, лишенную большого куска. Брата, чью жизнь безжалостно вырвали в самом её рассвете. Раньше собственной. Ведь так было бы справедливей. Его жизнь давно в руинах от обломков всё ещё тлеющих надежд. Детских обид и невозможности скрыться от этого даже в кошмарах. Хоть раз отключиться дольше, чем на час.

Она вошла так же уверенно, как и вышла. Хладнокровно отбивая острые удары, норовящие открыть её собственные раны. Или нарывы, что так далеки даже до начала регенерации. Нуждавшиеся в очищении и заживление не меньше его. Возможно даже больше. Но он не пойдёт по этому пути. Не станет протягивать руку, глотать обиду, игнорируя горечь от осознания, что кто-то сумел успешно забраться в её сердце. Вместо него. Забраться и разорвать в клочья от потери. До дрожи в руках и сильнодействующих препаратов. Выявляя совсем другую часть Зехры Балабан. Не его. С усиленной безжалостностью из-за бесконечной болевой ямы.

И вопреки твёрдого желания разума и слов, её падения туда, он ни сколько не хотел. Дойди дело до крайней точки и он выставит руки не думая о последствиях. Снова добровольно затянет «петлю». Только бы она оставалась здесь. Пусть израненная подстать ему, но живая.

Некогда чёткие мысли, разбрасывало в разные стороны от смешанных чувств, что подобно метеоритному дождю, сжигало не успевающую оживать рациональность. С ней, это невозможно. С чëткостью снайпера, стреляла в цель. И самое смешное и поганое, даже не целясь. Зажигая в нём ещё большую злость. Её боль не связана с ним. Для неё это лишь старая глава, забытая и отложенная на самую дальнюю полку. К которой можно с лёгкостью приделать чистые листы для новых абзацев. Второй шанс, что по её словам могла дать, стоило ему лишь испытать сожаление. Которого не было и не будет. Ему даже не было жаль, что когда-то встретил ту, кто совсем не понравилась на первый взгляд. Ещё не подозревая, каким ядовитым лекарством окажется.

Которое продолжает пить, с рвением ярого мазохиста. Ненавидит всем существом и одновременно желая увидеть. Непроизвольно ловя взглядом каждое движение. Не оставаясь равнодушным ни к чему. Злясь на то, как быстро ей удалось подорвать замки, которыми кропотливо закрывал прошлые двери целых девять лет и семь месяцев.

Задание в отеле стало очередным контрольным выстрелом. Едва оставляя место для внешнего спокойствия. На секунду давая погрузиться в давнюю иллюзорную надежду. Желания, которым никогда не обрасти «плотью». Даже на грамм.

В лифте снова удалось выдвинуть на первый план наточенные шипы, в попытке показать неприязнь и желание избавиться от неё насовсем. Ей не понять, каких трудов ему стоило, не податься к отвлекающим губам, наплевав на чужое присутствие. Прижать спиной к груди, заклеймить соблазнительно открытую шею, которой никогда так не касался, но не раз грезил. Ощутить насколько гладкая кожа бедра под отвлекающим его всю поездку до отеля, разрезом. Услышать её отклик и взаимное желание. Увидеть огонь в глазах, а не изморозь.

Но в доступе были лишь лицо и ладони. Ещë больше уводящие мысли в дебри давних фантазий. Представляя, как в реальности бы вëл еë за руку в их номер, чтобы в действительности сделать предложение. Показать во всех смыслах, как сильно влияла на него. Сталкивала с чëткого маршрута на обочину неопределенности. Вынуждала желать никогда не выпускать из своих рук.

Вместо этого, он тщательно скрывал истинные чувства маской ненависти. Дискредитировал еë профессионализм, не желая хоть на секунду пойти на уступку. Если хоть на миг отдаст ей ”руль”, то место водителя ему уже не светит. Как и возможности снова убрать из своей жизни.

Но кого он обманывает? Будто ему хватит выдержки снова потерять еë на неопределенный срок. Или навсегда. Самолично посодействовать и не вернуть на следующий же день. Сколько у такого исхода шансов на осуществление? Судя по беспокойству при виде синяка на еë правой щеке - однозначно нулевые.

Еë ладонь совершенно на автомате, оказалась в его. Не отпускающее желание хоть немного быть ближе, даже не рассчитывая на большее. Прикрыться заданием и ловить момент, когда даже на минуту, она позволяет себя вести. Не снижая темпа, синхронно. Как в старые времена, когда они без слов улавливали намерения друг друга на операциях. Когда они были отличной командой, а не вечно спорящими бывшими... Кем? Коллегами? Друзьями? Теми, кем так и не стали из-за упрямства и обид.

Задание успешно завершено, но не отпускало до конца дня. Возвращая его мысли и бессонной ночью. В тот проклятый лифт, в котором на этот раз мог делать, что пожелает. Где были они вдвоëм и никого лишнего. В месте без границ и осуждений. Только с его поглощающими фантазиями.

Воображение, как в фильме высвечивало множество развитий событий. От скромных, до самых откровенных. Не реальных и слишком осязаемых. Будто происходящих на яву.

За чуть прикрытыми глазами, он скрывал потемневшие радужки и расширенные зрачки. Лëжа на кровати своей спальни, но не впуская сон. Только развязные фантазии, которым не место в их с Зехрой истории. Они могли лишь с упоением наносить друг другу словесные удары. Не ради победы, а по инерции. Из-за его нежелания скинуть давящий груз прошлого, который носит из ослиного упрямства. И опасения поддаться и быть уничтоженным снова.

Но здесь и сейчас, было не важно настоящее и будущее. Только она, он и лифт, сменившийся на номер отеля. Или скорее его стена и то светло-зелëное кресло. Никаких заданий и спешки. Только намерение представить то, что скрывалось под этим сводящим с ума платьем. Сорвать намертво приклеенный ”пластырь”, в надежде, что на этот раз его отпустит. Когда испробует любой возможный сценарий. Утолит любопытство и усыпит пробуждающийся внутри вулкан.

Усыпит ли? Достаточно ли просто иллюзий, рождающихся с молниеносной скоростью в уставшем разуме? Это капля воды, лишь усиливающая жажду. И далеко не тела. Того, что было не с ним. От чего отбивался наяву, и казался рядом с ней слишком не последовательным.

Всю ночь его грели недостижимые фантазии, хоть ненамного помогающие не сойти с ума. Не поддаться им на яву. Не поддаться ей.

И справиться с навязчивым возбуждением.

На утро, ничего не меняется. И почему должно? Фантазии остались в прошлом дне, а он обязан жить настоящим.