Глава 5 (2/2)

— Смысл есть всегда, — повернулся Дух к Клаусу.

— И в чем же? — с интересом все же спросил мужчина.

— В прощении… — Дух схватил Клауса и оказались они уже совершенно в другом месте.

Красивый уютный дом, в котором стоял запах корицы и печеных яблок. В углу небольшой гостиной заняла свое место шикарная елка, украшенная милыми бантиками и елочными шарами. Молодая девушка в смешном джемпере с новогодними оленями аккуратно складывала подарки под елку. Подойдя к камину, который согревал своим теплом гостиную, она достала небольшую папку. Девушка взглянула на рисунок со своим изображением, а после безжалостно кинула листок в языки красного пламени.

— С любовью, Клаус, — вслух она повторила слова, которые были написаны внизу листа. — И где же твоя любовь?

— Любимая, моя девочка, — будто отвечая ей, произнес Клаус. — Почему она сожгла мои рисунки? Почему?

— Потому что ты не ценил ее, — ответил Дух. — А ведь любовью нельзя разбрасываться, ее Бог дарует не каждому. — А ты практически потерял свою…

Дух снова показал Клаусу гостиную его бывшей возлюбленной.

— Привет, Кэр, — в комнате появился черноволосый парень с темными, как смоль глазами. — С рождеством, — он чмокнул девушку в щеку.

— Спасибо, Тайлер, — поблагодарила Кэролайн, — останешься на ужин?

От злости Майклсон пытался пнуть стол, но напрасно, ведь это все иллюзия, показанная духом.

— Какого черта, — сжимая кулаки, проговорил он.

— Все зависит от тебя… — эхом раздался голос Духа, а Клаус тем временем проснулся снова в своей комнате, снова один.

Уже не закрывая окна, Майклсон ждал, не зная чего. Часы все тикали, перекидывая стрелки. Ночник погас, повисла темнота и в комнате появилось нечто. Клаус с испугом смотрел на Духа, который отличался от двух предыдущих. Он был мрачный, черный, молчаливый.

— Может представитесь? — Майклсон пытался разрядить обстановку, но белая костлявая рука лишь только указала на окно. Клаус молча последовал за ним.

Темнота. Повсюду густой туман, ни капельки света. Холод пробирает до костей. Дух швырнул Майклсона на холодную сырую землю. Мужчина полз вперед, ноги не слушались, он не мог встать. Он уперся в что-то бетонное, жуткое. Надгробный камень. Заброшенный и никому не нужный. Стерев рукой снежный ком, он увидел свое имя…

— Нет, — громко кричал он, раздирая горло. — Я не хочу умирать…

— Не хочу умирать, — державшись за кровать, говорил мужчина.