Часть 2 (2/2)
– Ты забыл ее в кабинете, – зачем-то пояснила девушка.
– Да, спасибо, – парень сделал шаг в сторону. – Зайдешь?
– Нет, мне готовиться нужно, завтра сдаю риторику. Тебя еще просили на кафедру зайти... Вот.
Впихнув маску в руки слегка растерянному Алконсту, рыжеволосая гостья развернулась на каблуках и уже почти ушла, когда ее тихо окликнули.
– Лимнея?
– Да?
– Меня отчислили?
Несколько секунд висела давящая тишина, прежде чем прозвучал ответ:
– Э… Я не знаю. Зайди на кафедру.
– Да… Хорошо.
– Пока.
– Хорошего вечера.
Дверь тихо закрылась, и Лимнея поняла, что, возможно, только что упустила свой шанс стать чуть ближе с этим высоким, умным и симпатичным парнем, который нравился ей уже несколько месяцев. Что, возможно, стоило все-таки войти и сказать что-то ободряющее. Отвлечь. Выслушать. Обнять… Но было поздно, а снова стучать было глупо. Лимнея тяжело вздохнула и побрела прочь.
А в это время с другой стороны двери Алконст медленно сполз на пол, так и держа в руках свою полумаску. На душе у парня было пусто. И будущее виделось исключительно в мрачных тонах.
Первый. Темпест. Тень Амарота. Тысячелетия после.
Половина первой бутылки уже опустела, а Идра так и продолжал разглядывать призрачные улицы по ту сторону окна. К сожалению, сильнее пьянеть он, видимо, не собирался: то ли выпито было еще мало, то ли Пустота с Тишиной пока одерживали верх, продолжая свою пытку. Из этих окон нельзя было увидеть Академию, зато открывался прекрасный вид на Капитоль – гордость Амарота и место заседания Совета. Ау Ра прикрыл глаза, позволив давно забытым образам всплыть в памяти: три фигуры в черных робах сидели на этом же подоконнике. Двое с одной стороны, третий напротив. Один прислонился спиной к стене, на его губах играет легкая улыбка, а на груди висит красная полумаска. Второй полулежит у него на коленях и активно жестикулирует, что-то рассказывая. Цвет его полумаски – черный. Третий сидит скрестив под собой ноги, так удобнее. В какой-то момент он смеется так сильно, что его белая полумаска падает на пол. Все трое слегка пьяны, а ведь все, что они выпили – это полбутылки довольно легкого вина…
– Эти стены столько помнят… – Ау Ра сделал еще один глоток из своей бутылки. – Но есть то, что я не рассказывал даже тебе, Аид.
Еще на несколько минут Идра позволил Тишине быть хозяйкой, а потом тихо продолжил:
– Алконст лишь раз в жизни испытал сильный страх и отчаяние. И это был не страх смерти… или, как говорили, “ухода в звезду”... И не страх перед ужасными чудовищами. Он боялся, что никогда не найдет тебя, Аид. Он боялся, что потерял тебя, так и не встретив…
Выдохнув на стекло, Ау Ра провел пальцем по запотевшему участку в попытке изобразить маску Эмет-Селка. Не слишком довольный результатом, он лишь ухмыльнулся, прежде чем размазать свой рисунок по стеклу.
– Если бы ты только знал, что тогда со мной творилось…
Целостный мир. Академия Анидер. Древние времена.
Алконст уснул прямо на полу, поглощенный своими темными мыслями, в которых он уже много раз вылетел из Академии, вернулся домой и помогал радостной матери ухаживать за фруктовым садом. Потом он женился на ком-то из местных, у них были дети, и, когда они вырастали, он просто уходил в звезду, где ждал, когда же в Эфирном Море появится обладатель тех самых глаз, что он по собственной глупости потерял навсегда. Снова и снова этот кошмарный сон приходил к Алконсту, показывая ему тусклого мужчину с пустым взглядом и осунувшимся лицом, который почему-то откликался на его имя. В какой-то момент, на счастье парня, он провалился в глубокий сон, и видения исчезли. Утром, с трудом собрав себя в кучу, – настолько разбитым он себя чувствовал – Алконст снова сверился с зачетным расписанием, хоть и не видел больше в этом особого смысла. Даже сдай он оставшиеся зачеты блестяще, этого бы не хватило, чтобы набрать достаточно баллов и остаться в Академии. Но, тем не менее, день был свободным и стоило все-таки зайти на кафедру, чтоб окончательно и наверняка вколотить гвозди в гроб своего счастливого будущего.
В этот раз душ занял не больше десяти минут. Еще минут двадцать ушло на приведение себя и одежды в порядок и попытки собраться с мыслями. Было пусто и тошно… и, главное, обидно. По детски, до слез. От переполняющего отчаяния хотелось открыть окно и проорать на всю Академию о том, как же Алконст ненавидит Эмет-Селка. Но это было бессмысленно, и, тяжело вздохнув, парень вышел из своей комнаты.
До своей кафедры Алконст добрался примерно часа через два. Сначала он немного побродил по округе, старательно оттягивая момент. Потом заглянул в столовую, осознав, что вчера он не ел вообще, и, несмотря на всю трагичность ситуации, желудок требует к себе внимания. Из еды Алконст выбрал что-то легкое. Хотя есть и хотелось, кусок в горло лез с трудом. После этого, выбрав самый длинный из возможных путей, парень все-таки добрел до нужного кабинета, где обычно можно было найти кого-нибудь из преподавателей. Осторожно постучав и услышав разрешение войти, Алконст открыл дверь. Помещение было небольшим: несколько стеллажей для каких-то бумаг, пара столов для преподавателей, на случай если нужно что-то заполнить или просто провести какую письменную работу, очень мягкий с виду диван для отдыха и стол старшего преподавателя. За этим столом сидела молодая женщина, чьи темно-зеленые волосы были уложены в сложную прическу, из которой почему-то торчало несколько перьев, очень похожих на то, которым она сейчас делала пометки в довольно большой книге. Одета глава кафедры была в неизменные робу и белую полумаску.
– Профессор Герса?
Женщина оторвалась от своего занятия и посмотрела на слегка растерянного студента. Хотя, точнее было бы сказать – совершенно подавленного и потерянного студента. Тем не менее, Герса убрала в свою прическу перо, что держала в руке, и, довольно тепло улыбнувшись, встала со своего места.
– Алконст, хорошо что ты зашел. Присядь на диван.
Прежде чем парень успел как-то среагировать на слова преподавателя, его аккуратно взяли под локоть и усадили на мягкие подушки. Неловкое молчание длилось примерно полминуты, прежде чем женщина заговорила:
– Алконст, раз ты пришел…
– Профессор Герса, я понимаю, что я завалил экзамен и проспал… Я готовился, правда готовился. И мне не стоило брать пересекающиеся экзамены… – студента прорвало, хотя он и не собирался прерывать профессора, тем самым только ухудшая свое и без того плачевное положение, – Я думал что успею. Но потом я задержался на Концептологии. Мне так стыдно, что я не смог ответить на вопросы проверяющего. Но все было как в тумане… Я все время волновался, что не успею на Ихтиологию… А потом я забыл маску и бежал… и я…Я понимаю, что меня отчислили за дело, но прошу, дайте мне еще один шанс… Всего оди…
– Стоп, стоп, стоп. – Женщина положила руку на плечо парня. – Остановись, пожалуйста, и послушай.
Алконст пару раз моргнул, хоть этого и не было заметно под маской, и осторожно кивнул. Убедившись, что студент чуть успокоился, Герса продолжила:
– Во-первых, никто тебя не отчислял. – Прежде чем парня прорвало снова, преподаватель успела вскинуть руку, чем привлекла внимание студента и выиграла несколько секунд, чтоб продолжить: – Погоди, дай мне закончить. Так вот, никто тебя не отчислял. Да, ты забыл маску, и это неприятный инцидент, но за такое не отчисляют. Особенно в зачетную неделю. Что касается твоей задержки, многоуважаемый Эмет-Селк все объяснил сам, когда принес твою маску. Он сказал, что немного увлекся, потому что никак не мог найти вопрос, на который у тебя не было бы ответа. А когда он узнал, что стал причиной твоей неявки на следующий экзамен, еще и лично поговорил с профессором Митроном. Не знаю, что он ему там сказал, но тебе выставили отличный балл за Ихтиологию.
У Алконста не было слов, и ему понадобилось какое-то время, чтоб осознать услышанное. Его не отчислили. Он справился. И теперь у него есть шанс найти того парня с самыми невероятными во вселенной глазами. От облегчения студент едва не сполз с дивана на пол, благо сидящая рядом Герса успела его подхватить.
– Все нормально? – в голосе преподавателя слышалось легкое беспокойство.
– Д-да… – Алконст едва сдерживал улыбку счастливого идиота.
– Тогда, пожалуй, мне нужно сделать тебе выговор за забытую маску, но учитывая, что ты успел наговорить, ты уже сделал себе достаточный выговор сам, так что можешь быть свободен. У тебя еще несколько зачетов впереди.
Парень кивнул и уже у двери резко развернулся для низкого поклона, выражающего его глубокую благодарность, после чего пулей вылетел из кабинета.
Оставшись одна, профессор еще какое-то время разглядывала дверь, так до конца и не поняв, из чего первокурсник сделал такие странные выводы о своем отчислении.
Алконст же почти парил над землей от переполняющей его радости, хотя еще минут двадцать назад был готов провалиться в глубины Панаэмониума. Он сгреб в охапку первых попавшихся студентов и, расцеловав их в щеки, торжественно объявил, что его не отчислили, после чего практически вприпрыжку отправился куда-то, не особо заботясь о направлении.
Примерно час спустя Алконст сидел с несколькими однокурсниками среди прекрасных деревьев одного из внутренних скверов Академии и помогал им разобраться с материалами следующего зачета. Парень все еще пребывал в легкой эйфории, но хорошо помнил, что для того, чтобы заняться, наконец, поисками Аида, требуется сначала сдать все зачеты, а значит, расслабляться еще рано. Он что-то объяснял Лимнее, когда внезапно услышал знакомый голос с веселыми нотками:
– Не кипятись ты так… Это всего лишь маска.
– Всего лишь?! – Даже сквозь раздражение тембр и глубина голоса говорившего завораживала Алконста. – Всего лишь?! Это вопиющее нарушение! Как это вообще могло произойти?! Да еще и со мной?!
– Все совершают ошибки… – казалось, говоривший сейчас рассмеется, но закончить ему не дали.
– Не все! И почему ты мне сказал об этом только сейчас?!
– Но ты был так увлечен своей тирадой о том, насколько это неправомерно – натравливать на студентов членов Совета…
– Но это и правда неправомерно! Я пересказал ему практически весь учебник!! И эти его придирки к тому, КАК я колдую!! И еще…
Закончить парень не успел, потому что пока он перечислял свои претензии собеседнику, Алконст встал и уверенно направился к незнакомцам, игнорируя как оклик Лимнеи, так и удивление и интерес на лицах других студентов. В этот раз он смог рассмотреть парней чуть лучше. Обладатель более высокого и звонкого голоса выглядел немного женственно. Его светло-сиреневые волосы были заплетены в небрежную косу, которая лежала на левом плече. Обязательная для студентов белая полумаска скрывала глаза, а легкая улыбка, что в любой момент могла стать шире, старательно пряталась в изящном кулаке. Второй парень был высокий, немногим ниже Алконста. Его белые, как снег, волосы в легком беспорядке спадали ему на шею и по обе стороны лица, только челка была старательно зачесана назад: видимо, чтобы не падать на глаза. А еще у него были красивые руки с длинными пальцами.
Увлеченные разговором, парни не заметили приближающегося Алконста. Студент с косой едва успел открыть рот, чтоб сказать хоть что-то, когда его друга развернули, а потом очень бесцеремонно прервали поток жалоб и возмущений поцелуем. Алконст успел заметить, как от неожиданности и удивления глаза цвета янтаря широко распахнулись став еще прекраснее. Потом Аид неуверенно моргнул, прикрыл глаза и, кажется, даже насладился моментом несколько невероятно долгих секунд, прежде чем осознать произошедшее и отпихнуть наглеца.
– Да что ты?!!..
И снова закончить возмущенную тираду не вышло. Алконст улыбнулся, снял маску и посмотрел на того, без кого жизнь теперь точно будет пустой и унылой. Что-то было в его взгляде, что заставило Аида стушеваться, но при этом неотрывно смотреть в ярко-белые глаза.
– Меня зовут Алконст, и я без памяти влюбился в твои невероятные глаза. Давай встречаться.
Сначала Аид покраснел до кончиков ушей, потом было открыл рот, но увидев, с каким трудом его сиреневоволосый друг сдерживает смех, снова перевел взгляд на странного незнакомца и, наконец-то, выпалил:
– Нет! Ни за что! И не приближайся ко мне! Я… Я…
Наверное впервые в жизни он не знал, что сказать. Все еще красный, как маска Эмет-Селка, Аид схватил своего друга за рукав робы и потащил куда подальше от так и оставшегося стоять на месте влюбленного идиота. Зато Хитлодеус очень радостно помахал Алконсту на прощание и жестом показал, что полностью одобряет его поступок.