Часть 1. (1/2)

Москва. Улица Вильгельма Пика, дом три. Этот адрес стал знаковым и практически родным для таких великих умов как Михалков, Гайдай, Рязанов, Тарковский и, прости господи, Антона Шастуна, студента второго курса операторского факультета ВГИКа.

Первый курс он окончил практически на отлично, хотя, в отличие от 80% группы, даже не особо старался. Он вообще выбрал свое направление по большей части от безысходности, так как юрист — скучно, врач — долго, программист — надо знать математику, а тут сидишь себе, творчески мыслишь и учишь историю искусств. Конечно, это всё утрированно, операторское направление — ужасно сложная штука, для изучения которой нужно прикладывать колоссальное количество усилий, но Антон, если честно, выбрал этот вуз и это направление буквально методом тыка, ибо к моменту ЕГЭ все ещё не мог точно сказать, кто он вообще и кем себя видит, а тут друг один умный такой предложил: «так иди в творчество» — Шастуну идея показалась вполне резонной (тем более, творческая жилка и чувство прекрасного у него были). Собственно, так он и попал во ВГИК. Через полгода он даже втянулся и сейчас без фанатичного энтузиазма, но с удовольствием посещает учебное заведение и даже проходит практику. Практика, стоит сказать, стала одним из любимых учебных аспектов для молодого человека. Во-первых, там у него действительно есть возможность показать свои способности, что не могло не радовать. Во-вторых, практику он проходит не один, а с довольно интересными людьми. Одного из таких людей Антон даже может выделить — Арсения Попова, студента более старшего курса (с какого точно он не знал) с факультета режиссуры. За пределы практики их общение практически не выходило, но это вполне устраивало молодого человека. «Возможно это и к лучшему», — думал иногда Антон. — «Может вне вуза он вообще невыносимый. К счастью, я этого скорее всего не узнаю». В частности, из-за такой позиции Шастун мог сказать объективно не много о своем «коллеге». Только то, что он очень интересный, эрудированный, внешне приятный, и что у него в душе умирал либо поэт, либо сумасшедший, но это для творческого человека даже хорошо. Все творческие люди немного сумасшедшие.

Арсений Попов — будущий режиссер, по крайней мере, он видел себя именно так, даже не заметил прихода операторов с курса помладше. Попов в очередной раз волновался, хоть это его и не первая практика. Виду он не подавал, лишь ковырялся в сценарии, переворачивая листы да вечно поправлял свои очки за дужку. Снимали замыленого до дыр «Степана Разина». Студенты с актерского факультета уже были готовы к работе, оставалось лишь настроить операторскую технику. Этим занимался один оператор на площадке — Сергей Матвиенко. Помимо сценария, который Арсений превосходно знал наизусть, при нем был небольшой блокнот для записей.

— Актёры? -Попов оглянул съёмочную площадку, — Раз… два… четыре… шесть… угум, все тут, — Попов отметил их в записном блокноте, — Операторы? Матвиенко?

— Да тут я, тут, — выглядывая из-за огромной камеры не-разлей-вода-друг Арса, махнул ему рукой, обозначая своё присутствие, — Шастун? — Попов вновь оглянул площадку и всё же заметил новое лицо. Ну, как новое…всё же он его видел пару раз в коридорах ВГИКа, но лично не был с ним знаком, — Антон Шастун? — подойдя, уточнил Арс, тыкая себе в переносицу рукой с ручкой и поправляя очки, — Впервые на практике, да? Не бойся, мы тут адекватные ребятки, -улыбнулся Попов, на миг переводя взгляд на свой коллектив и обратно на Антона, — Если что, то, конечно, поможем. Короче, смотри, мы немного не укладываемся во времени, нам два часа осталось, поэтому занимай место вон там, — Арс указал пальцем в противоположный от Матвиенко угол, -Видел, как в фильмах говорят: «Внимание! Камера! Мотор!» — так вот, когда я скажу, то начинай снимать. Ну, думаю, об этом тебе на лекции говорили. В принципе, всё. Сюжет «Степана Разина» ты точно должен знать, — Антон коротко кивнул после речи Арсения и спокойно прошел за камеру.

Раздав указания, Арсений изволил вернулся на место режиссёра, где с ним ещё был его однокурсник.

— Актеры, на площадку! — крикнул режиссер, указывая сценарием, свёрнутым в трубочку, на площадку, — Внимание! Камера! Мотор! Сцена первая, дубль первый, — как только хлопнул нумератор, актерская игра начала постепенно наполнять собой съёмочную площадку, а Арс лишь упёр подбородок на кулак, внимательно смотря за каждым действием актеров.

Пока актеры мастерски отыгрывали роли, Антон стоял за камерой и регулировал, чтобы она не потеряла фокус. Рядом с Шастуном стоял юный звукорежиссёр, Димочка Позов. Дима вообще должен был идти учиться на врача, но пошёл во ВГИК, и такое в жизни бывает. Они с Антоном познакомились в начале этого года и уже успели побрататься, чему так же способствовала общая практика.

— Здорова, Поз, — шепотом поздоровался оператор и пожал руку товарищу, после чего сразу же принялся проверять настройки камеры.

— И тебе доброе утро, — Позов зевнул, прикрыв рот свободной от держания штатива с микрофоном рукой. Вообще этот штатив уже месяц как должны были прифигачить к подставке, но каждый раз прифигачивали к руке какого-нибудь бедного студента, который не имел наглости жаловаться.

Убедившись, что звук пишется, камера снимает, актеры играют, а свет опять выставлен не по фен-шую, Антон присел на рядом стоящий стул в ожидании, когда нужно будет перевести камеру. Во время подобной рабочей паузы он обычно рассматривал декорации, актеров, ловил их движения, представляя, что сейчас он на настоящей съёмочной площадке, делает значимое для культуры дело, поднимает российское кино с колен, так сказать. Что через пару лет на экранах кинотеатров в титрах напротив стройки «оператор» будет гордо виднеться «Антон Андреевич Шастун» (хотя прекрасно понимал, что для зрителей кроме актеров и режиссера в фильме никого не существует). Да, мечты… Мечты — это хорошо. Антон сонно переводил взгляд с двухметровых ламп на светоотражающие установки, потом на импровизированные декорации, ради которых половина курса проштудировала все московские «Леонардо», а после невольно остановил свой взгляд на режиссёре, который сосредоточенно контролировал процесс. С такого ракурса он действительно выглядел как режиссёр, тот самый, который снимает что-то типа «Птиц» или «Зеркала», серьезный мужчина в очках с холодным взглядом и явным напряжением во всех, даже самых мелких телодвижениях. В моменты, когда человек творит, на него приятно смотреть, а Арсений сейчас именно творил, так что Антон продолжил еще несколько секунд смотреть на него, пока Дима не пнул ногой стул, как бы мягко намекая, что уже несколько секунд как пора переводить камеру. Шастун вскочил со своего места и быстро снова включился в работу.

Первую сцену отыграли отлично. Всё шло как по маслу. В перерыве, Попов что-то бурно обсуждал с своим одногруппником — Мишей. Согласовали. Перешли ко второй сцене. Арс всё пристально наблюдал за игрой актеров, дабы они передали именно те эмоции, которые видит Попов, ну и Миша. Арсения это в некоторой степени гипнотизировало, он постепенно вживался в сюжет произведения, но его вытянул резкий крик Миши.

-Так! Стоп! — парень поднялся со своего места и начал размахивать руками, — Ну, Лен, что это за игра? Больше напряжения нужно!

Актриса аж перепугались, хватаясь за сердце. Попов же лишь свёл брови.

-Миш, ты чего? Нормально же всё. Лена хорошо справляется, как по сценарию. Всё как положено, -Арс лишь раскинул руки, в непонятках, вопросительно смотря на одногруппника.

-Операторы почему уснули? Ну вот ты, -Миша тыкнул сценарием в Шаста, — ты сейчас должен чуть левее кадр взять!

Попов всё так и стоял, насупив брови, ведь попробовать перебить Мишу — из ряда фантастики.

-Ну-к дай пересмотрю! -пробубнил он. — Ну, подумаешь, что тут Киврина почти не видно. Он же здесь особо роли не играет. Что его видно, что его не видно — всё одно. Миш, не будь так категоричен, — вновь поправляя очки, обратился Арс к другу, — Антон, а ты… всё-таки, возьми левее, -Попов мимолётно улыбнулся, как вновь крикнул, -Свет! Камера! Мотор!

И вновь на площадке показалась атмосфера фильма, а Арс уже наблюдал за происходящим на небольшом экранчике, на котором было видно, как снимали операторы.

Шастун коротко кивнул и после очередного «мотор» устремил свое внимание на камеру, которую сдвинул чуть влево, стараясь при этом не нарушить композицию и не завалиться в «голландский угол». Конечно, у него было своё мнение на тему того, как было бы лучше снять эту сцену, однако идти поперек режиссера, а особенно Михаила, хотелось меньше всего. Тем более, своими замечаниями он бы задел и световиков, и самолюбие художников-концептуалистов, ибо был бы рад вообще полностью переделать кадр. Так что Антон просто вздохнул и продолжил делать свое задание, которое усложнилось тем, что прямо над камерой висел микрофон, который ни в коем случае не должен был попасть в кадр.

Съёмки закончились лишь под вечер, но одним днём, понятное дело, не обойтись, поэтому договорились встретиться завтра, в десять часов ровно. В процессе съёмок восьмого дубля, Миша чуть резню не устроил: то световики косячат, то художники декорации не в том оттенке покрасили, то операторы не пойми что снимают, то звукорежиссёры на своей волне. Зато сам Миша молодец! Арсений же сделал пару замечаний, в большинстве — актерам, ведь сам хотел пойти на актерский и хорошо разбирался в данной сфере, но все места были заняты, оставались только на режиссерском. Ну не отказывать же мечте — учится во ВГИКе — конечно нет! Вот и пошёл на режиссуру. И всё же, в душе он — актёр, с мечтой сняться в своем же фильме.

После съёмок, когда световики, звукачи, художники и операторы начали сворачивать свои аппаратуры, Попов что-то записывал в свою тетрадь, как вдруг у нему подошёл Матвиенко, вновь просто потрепаться. Болтуном он был ещё тем… Антон же, по окончании съёмочного процесса, как обычно, перепроверил, сохранился ли снятый материал, настройки камеры, а уже после выключил саму камеру и стал снимать ее со штатива, как вдруг его взгляд снова упал на режиссёра. Оглядевшись, нет ли рядом какого-нибудь Миши, Шастун решил испытать судьбу и все-таки попробовать предложить свои «авторские» решения для некоторых сцен. Юный оператор поставил камеру на стол и не торопясь подошёл к Попову с Матвиенко, по пути пытаясь сформулировать все свои мысли.

— Извините, отвлеку… Можно две минуты посоветоваться с режиссером? — машинально убрав руки в карманы, спросил Антон и посмотрел на Арсения.

— Ну Арс, понимаешь? -говорил Сережа, почесывая подбородок.

— Не. Я думаю, что это удобней будет снять завтра. И принеси на всякий случай ещё одну флеш…а? -Арс же начал отвечать другу-оператору, но его прервал голос позади. Он обернулся на источник звука.

— О! Ну забирай этого оболдуя, -по-дружески хихикнул Матвиенко, пихая Попова в плечо.

— Сам такой. Флешку завтра принеси! -отходя, Арс погрозил ему пальцем, а Матвиеныч лишь усмехнулся, — Ну, я в твоём распоряжении. Есть какие-то вопросы? С чем-то помочь? — Арс слегка обеспокоено оглянул Антона, но в то же время с той холодной и серьёзной ноткой во взгляде, — Если ты хочешь пожаловать на Мишу, то…ну как тебе сказать. Человек он у нас импульсивный, — Попов перевёл взгляд за плечо Шастуна, в поиске Резникова, — Я даже не знаю, как его кратко описать. К работе с ним нужно привыкнуть, и потом ты уже сам будешь понимать его и подстраиваться под его рамки, — заканчивая свою реплику, Попов по привычке пожал плечами, вновь возвращая взгляд на Антона.

— Не волнуйся, когда Миша разговаривает, я представляю, что он просто пародирует Гитлера, который хочет устроить геноцид всех тех, кто снимает хуже Хичкока, так что он меня не беспокоит, — невольно вырвалось у Антона, сразу после чего он вспомнил, что вообще пришел сказать не это, так что быстренько перевел тему непосредственно к делу.

— Я просто хотел дать пару своих… предложений по поводу съёмки. Ну, чтобы все выглядело подинамичнее, а не как репортаж «России1», — Шастун сделал небольшую паузу, после чего сразу же решил сам пояснить за базар. — Я не имел в виду, что мы сейчас плохо снимаем. Просто есть пара идей, может тебе было бы интересно послушать…