Часть 15 (1/2)

Когда Чон и Тэ спускаются в гостиную, Тэхёна ожидает очередная посылка от тайного воздыхателя, с прикреплённой к коробочке открыткой. Они молча присаживаются на диван. Чонгук кажется бесстрастным, хотя от крепко стиснутых челюстей на его скулах играют желваки.

Тэ открывает послание и читает про себя:

«Этот пасмурный день осветит сияние твоих глаз».

В коробочке серьги с звёздчатыми сапфирами от «Graff». Тэхён вынимает одну из них и разглядывает, крутя в пальцах. Чон внимательно наблюдает за ним, а потом берёт в руки открытку и читает её сам. Какой-то романтичный ублюдок пишет его Тэ и одаривает его дорогими ювелирными украшениями.

Звёздчатый сапфир обладает необычным оптическим эффектом: внутри самоцвета, как будто светится звезда, поэтому стоит он невероятно дорого. Тэхён не решается примерить серьги в присутствии Чонгука, он складывает всё в коробочку и отодвигает её от себя.

— Тебе лучше воспользоваться одним из моих сейфов, для хранения этих очень ценных украшений, — стараясь держать деловой тон, чтобы скрыть ревность, говорит Чон. — Во всяком случае, это выгодное вложение денег, — не решаясь учинить допроса с пристрастим, говорит Чонгук.

***

— Минхо, — обращается Чон к другу, когда они, по обыкновению, решают выпить по стаканчику после трудового дня.

Минхо сосредоточивает на боссе внимательный взгляд.

— Друг мой, а проследи-ка ты за моим мальчиком и его телохранителем. В основном за Кибомом. Я не сомневаюсь в его профессионализме, и его репутация не имеет грехов, но меня интересует его личная жизнь. Может накопаешь, то что ему удалось скрыть от своих прежних работодателей, — Чонгук задумчиво смотрит в никуда и отпивает из стакана.

— Чонгук, ты совсем крышей поехал со своим неземным мальчиком? Ты его теперь и к кухарке будешь ревновать? — спокойно произносит Минхо.

— Я уверен в его равнодушном отношении к женскому полу, так что кухаркам ничто не угрожает, а вот интересные мужчины вызывают опасение, — Чон прикуривает сигарету.

— Я так и знал, что эта тема в скором времени встанет ребром, — усмехается Минхо, делая глоток.

— Я так предсказуем? — выдыхает дым Чонгук.

— Нет. Просто я давно тебя знаю, — усмехается Минхо. — Он дал тебе повод в нём сомневаться?

Минхо единственный человек, которому позволено так разговаривать с боссом.

— Нет. Меня беспокоят все эти интересные мужчины, — Чон делает затяжку и стряхивает пепел. — Вчера Кибом вел себя очень нетипично: пропустил удобное место для парковки, пока пялился в зеркало заднего вида; когда делал вид, что поправляет пиджак, снова пялился в зеркало; после вытирал вспотевшие ладони.

— Ты в каждом движении видишь злой умысел? Может человек плохо себя чувствовал? — предполагает Минхо.

— И именно поэтому он жадно вдыхает воздух салона, когда садится за руль, — спокойно говорит Чонгук, затягиваясь.

— Вдыхает воздух салона? — Ты сейчас лукавишь, друг мой, — ухмыляется Минхо.

Чон поднимает бровь.

— Он вдыхает не воздух, а запах в салоне. Дай угадаю... У кого-то из вас новый парфюм? — смеётся Минхо.

— Ладно прикалываться, раскусил. Не зря ты мой безопасник уже хуеву тучу лет. Да, перед этим мы занимались петтингом на заднем сидении, — смущённо улыбается Чонгук.

— Значит и в зеркало он пялится не просто так, а разглядывает вас после вашего петтинга. Может у него давно не было секса? А тут вы — кролики. До дома никак нельзя было потерпеть? — по-доброму шутит Минхо.

— Нельзя, — припечатывает Чон, смущённо улыбаясь, и Минхо улыбается в ответ. — Наверное ты прав. Я слишком ревностно отношусь к своему мальчику и поэтому вижу то, чего нет? — рассуждает Чонгук.

— Чонгук, ты сказал, что Тэхён, строптивая сучка. Сам подумай, если он так упорно отшивал самого Чон Чонгука, ты думаешь кинется на шею садовнику или телохранителю? — Минхо наполняет стаканы виски.

— Любовь зла, она не выбирает на кого члену вставать: на охранника или водителя, — Чон тушит окурок в пепельнице.

— Господи, зачем тебе мальчик, на которого стоит у всех, даже у тех, у кого и стоять не должно, да и нечему? Жил себе спокойно, без проблем. Скучно тебе было? Решил влюбиться? Получите, распишитесь, — сетует Минхо.

— Ладно, хватит тебе, мамочка. Я уже взрослый мальчик, — смеётся Чонгук.

Идея насчёт слежки за Кибомом отпадает сама собой.

***

Чон, немного раньше обычного, входит в холл собственного дома. С приветливой улыбкой его встречает дворецкий.

— Тэ уже дома? — этот вопрос Чонгук всегда задаёт первым, когда приходит домой.

— Да, — отвечает дворецкий, принимая от Чона пиджак и папку с документами.

— Где он сейчас? — устало спрашивает Чонгук.

— В оранжерее, — отвечает Ен. — Позвать?

— Не надо. Я сам, — сухо отвечает Чон.

Чонгук направляется на поиски Тэхёна, по дороге распускает свой галстук, оставляя его на шее, расстёгивает несколько верхних пуговиц рубашки и подворачивает манжеты рукавов.

— « Портрет Дориана Грея» Оскар Уайльд, — слышит Чон голос Тэ, углубившись в заросли роскошных растений.

Тэхён стоит с книгой в руках и мило беседует с полуголым садовником, который садовыми ножницами обрезает веточки растения. На нём лишь рабочий комбинезон на широких лямках, перекрещенных на голой спине, а спереди он едва прикрывает подкаченный пресс. Чонгук, скрестив руки на груди, плечом прислоняется к одной из колонн и молча со стороны наблюдает за ними.

— Бози, был его любовником в..., — Тэ не успевает договорить, как замечает Чона. — Привет, ты сегодня раньше обычного, — улыбается Тэхён, отмечая для себя, как сексуален Чонгук в этом виде.

— А ты так рано меня не ждал, — Чон бросает равнодушный взгляд на Хэна.

Садовник слегка склоняется. Чонгук отсоединяется от колонны и идёт на выход, Тэ идёт следом.

— Я всегда тебя жду. Без тебя здесь тоска, — продолжает улыбаться Тэхён.

— Поэтому ты решил развеять скуку с садовником, — с нотками ревности в голосе говорит Чон.

Тэ перестаёт улыбаться.

— Я читал книгу на диванчике в оранжерее, Хэн пришёл туда поработать. Мы просто разговаривали, — недоумевает Тэхён.

— Просто разговаривали..., — тихо и задумчиво повторяет Чонгук. «Я слишком ревностно отношусь к своему мальчику и поэтому вижу то, чего нет», — вспоминает свои слова Чон, и ему становится не по себе. — Для ужина ещё рано, он ещё не готов, может по бокалу вина? — Чонгук решает сменить тему разговора, дабы не накалять обстановку.

— Пожалуй, — соглашается Тэ.

Дворецкий приносит в гостиную, где на диване расположились Чон с Тэхёном, бутылку вина и бокалы.

***

Кибом спешит отогнать машину на мойку, но прежде ему необходимо извлечь из обшивки салона глазок камеры видео наблюдения. Он никогда и подумать не мог, что способен на подобные поступки, пока однажды случайно ни увидел, через плечо вожделеющего Чонгука, лицо возбуждённого Тэ, которого Чон прижал к стене в своём кабинете.

С тех пор его стал преследовать образ жаждущего секса Тэхёна, и навязчивым стало желание увидеть его во время оргазма, услышать как он стонет своим низким бархатным голосом. Успокаивал он сам себя тем, что самого акта совокупления на видео нет, и делает это он только для себя, и никто никогда об этом не узнает. Ну а если, не дай бог, его уличат, то это будет последним днём его жизни.

Кибом не выдерживает искушения и в тот же вечер смотрит ту часть снятого им приватного видео, где Чонгук доводит до оргазма Тэ, а вторую часть — не желая видеть своего босса без штанов, стирает без просмотра. И, о боже, лучше бы он никогда этого не видел. Теперь в своих влажных снах и сексуальных фантазиях он видит только Тэхёна.

Кибом прекрасно понимает, что это путь в никуда, потому что Чон никогда никому его не отдаст. Даже если Тэ сам захочет уйти, Чонгук его никогда не отпустит. Ну что ж, значит остаётся: любоваться им со стороны, и то, когда рядом нет Чона; глотать слюни, зная, что никогда не сможешь им обладать; дрочить по ночам на снятое видео, цена которому его собственная репутация и карьера телохранителя; мечтать о том, чтобы хотя бы прикоснуться к своему объекту охраны. Кибому очень хочется, чтобы однажды Тэхён сильно напился в клубе, и тогда ему пришлось бы о нём «позаботиться», но Тэ не спешил злоупотреблять алкоголем.

***

Поздний вечер, богатый особняк господина Ан Туана, одного из бизнес партнёров господина Чон Чонгука. Туан в кресле своего кабинета сидит за письменным столом, а начальник его службы безопасности сидит на диване, попивая кофе.

— Господин Ан, у нас есть все сведения о Ким Тэхёне, но его телохранитель представляет собой реальную проблему, он является лучшим в своей области. Поэтому пока проведение операции невозможно. Но если вы так сильно хотите насолить господину Чону, то можно попробовать устранить Кима, прибегнув к помощи снайпера, — предлагает начальник службы безопасности своему боссу.

— Ни в коем случае. Ким Тэхён божественен, и его прекрасное тело должно оставаться прекрасным. Я ненавижу Чона и рад испортить ему жизнь, но больше всего на свете я хочу его соблазнительного мальчика, поэтому никаких снайперов, только похищение, и чтобы ни один волосок не упал с его головы, — уверенно говорит Туан. — Ну, а на его телохранителя накопайте что-нибудь и прижмите его как следует, не может быть, чтобы человек был безгрешен.

— Этот безгрешен, или слишком глубоко закопал свои грехи. Из официальных источников выудить ничего не удалось. Если только снова обратиться за помощью к господину Кан Хонгу? Только ему доступны нелегальные источники информации и противозаконные способы её получения, — предлагает боссу Чану.

— Очень не хотелось бы. У этого мафиози нет ничего святого, а его амбалы-головорезы пугают даже бывалых, — сетует Туан, не смотря на то, что Хонг является ему каким-то там братом. — Но раз уж другого выхода нет, то придётся обратиться, — сожалеет Туан.

Через два дня после этого разговора Чану снова встречается с боссом в рабочем кабинете его особняка. Туан и Чану усаживаются на диван со стаканами шотландского скотча.

— Я к тебе с хорошими новостями, босс, — улыбается Чану. — Видимо, на Хонга работают не только амбалы-головорезы. Его люди нашли господина, который много лет назад, во времена начала карьеры Кибома, нанимал его на работу. Кибом должен был охранять его молодую и очень красивую жену. И знаешь, каким было непременное условие при приёме его на службу? — Чану загадочно улыбается.

— Не томи, — просит Туан, отпивая из стакана.

— Телохранитель его жены должен был быть геем, — улыбается Чану и тоже отпивает напиток. — Никто не знает, как они это проверяли, но Кибом ни один год был на службе у этого господина. И это был единственный случай, когда Кибом охранял особу женского пола. После он тщательно скрыл сей факт своей биографии.

— Ничего себе, — присвистывает Туан.

— И это ещё не всё. Люди Хонга нашли агента, который занимался поиском и подбором телохранителя для господина Чона, а как потом выяснилось, для его любовника Тэхёна. Он поведал, что здесь условием для приёма на эту очень высокооплачиваемую работу была гетеросексуальность телохранителя, в идеале — наличие семьи, — Чану допивает оставшийся в стакане скотч.

— Интересно, — говорит Туан, крутя в руке стакан. — Похоже, Кибом скрыл от господина Чона, что он гей, выдав себя за гетеросексуала. А господин Чон не смог докопаться до сути и пустил козла в огород, — довольно улыбается Туан.

— Похоже на то, — соглашается Чану и подливает алкоголь в стаканы.

— Но как доказать, что Кибом гей, чтобы можно было на него надавить? — задаётся вопросом Туан.

— Можно проследить за ним. Должен же он как-то удовлетворять свои сексуальные потребности. Но что-то мне подсказывает, что слежка ничего не даст, не будет он на этом палиться, — вздыхает Чану.

— Снова обращаться к господину Хонгу? — спрашивает Туан, хотя ответ очевиден.

— Да. Нужна тотальная слежка и обыск жилья. Может не получится доказать, что он гей, поэтому нужно искать любой другой компрометирующий его материал, — заключает Чану.

А господина Хонга уже стала забавлять эта история с телохранителем, он уже и сам проникся интересом к этому делу.

***