Часть 1. Сборы и немцы. (2/2)
Женщина опустила голову, отправив свой взгляд на пол, где лежали разбросанные бумажки, так как её сын не хочет убирать, ведь это творческий беспорядок и если его нарушить, то всё, пиши пропало – Муза пропадёт.
– «Война! Подъяты наконец, шумят знамена бранной чести! Увижу кровь, увижу праздник мести; засвищет вкруг меня губительный свинец. И сколько сильных впечатлений для жаждущей души моей стремленье бурных ополчений... – Резко начал говорить Дейв, пытаясь закрыть замок сумки, мать подняла глаза на сына, охая, ведь знает, что это за стих, но не помнит слова. – ... Тревоги стана, звук мечей, и в роковом огне сражений Паденье ратных и вождей! Предметы гордых песнопений разбудят мой уснувший гений! — все ново будет мне: простая сень шатра, огни врагов, их чуждое взыванье, вечерний барабан, гром пушки, визг ядра и смерти грозной ожиданье. Родишься ль ты во мне, слепая славы страсть, ты, жажда гибели, свирепый жар героев? Венок ли мне двойной достанется на часть, кончину ль темную судил мне жребий боев?И все умрет со мной: надежды юных дней, священный сердца жар, к высокому стремленье, воспоминание и брата и друзей, и мыслей творческих напрасное волненье, и ты, и ты, любовь!.. Ужель ни бранный шум, ни ратные труды, ни ропот гордой славы, ничто не заглушит моих привычных дум?.. »
Не успев дорасказать, как объявили воздушную тревогу. Всё загудело, дети, что играли внизу, на разбитой площадке, бегом убежали в подъезд, как будто на автомате. Теперь, их не волновала игра в прятки от других ребят, теперь они играли в прятки от взрослых. Не от мам и пап, они даже не понимали, что говорят эти взрослые. Это и не важно, ведь их главная задача: не попасться на глаза этим «взрослым» или, игра закончена по-настоящему и её никак не переиграть, не взять реванш, не закричать, что ищущий жульничал и подглядывал.
Слезы в момент закончились, взвизгнув, женщина в момент получила осуждающий взгляд; закрыв рот двумя руками, на всякий случай. А Дейв, в это время, закрыл окна шторами и встав боком к стене, в маленькую щелочку высматривал вражеский патруль. Или только самолёты пролетят мимо, сбросив что-нибудь? Иль просто пролетят мимо, оставив город в покое. Абсолютно всё надеялись на последнее: от собачки до старушки. Никто не хотел войны, никто не желает войны и по сей день; никому этого не надо, всё хотят тишину, которая не будет создавать атмосферу «затишья перед бурей».
Немцы вышли из-за укрытия, начав обходить двор.
– Мамка, в кладовую беги и Настьку бери, они в подъезды заходют.
– А... – Женщина было хотела что-то сказать, но сын одарил её взглядом, что «Сейчас не время для споров»
Они оба вышли из комнаты, но разошлись в разные стороны: Дейв пошёл на кухню, а мать в комнату дочери.
– Дочь, немцы.. Идём в кладовую.
– А Дейв где?
– Идём, говорят тебе.
Мать страховала дочку и верным шагом они дошли до кладовой, где заперлись изнутри, после чего ушли в глубь, заложившись ещё сверху, на всякий случай.
Пройдя на кухню, Дейв взял нож для разделки мяса и пистолет с глушителем, который оставил ему отец, чтобы Дейв, если что, мог хоть немного задержать наступющего. «Н-да, папка, тебя не хватает..» – продумал про себя Дейв, на носках проходя к входной двери, в коридоре подхватив стул, чтобы подпереть им дверь.
Лучше, конечно, чтобы был ещё один человек, который будет стоять на «шухере» у окна, дабы если что, сообщить, что опасность миновала и можно не охранять дверь, как сторожевой пëс, но увы, такого удовольствия не было. Единственный друг, Джонни, сейчас квартирой выше, прикрывая свою мать и наверняка тоже думает о Дейве, пока сам стоит у дверей и ждёт беды, надеясь на лучшее. – «Lass uns gehen, hier ist niemand! Ich wiederhole: Los geht's! (Уходим, тут нет никого. Повторяю: уходим). –Крикнул своим неизвестный голос немца с улицы, а после топот с лестничной клетки. Можно выдохнуть, ведь напасть уходит, оставив мирный народ в покое. –«Слава Богу».. – пронеслось в голове у Дейва, и он, «расслабив булки», сёл на тот самый стул, которым он планировал подпереть дверь.
– Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое; да приидет Царствие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас в искушение, но избавь нас от лукавого. – Шёпотом приговаривал Дейв, крестясь. Раньше, до войны, он не верил в Бога, ведь это осуждалось Партией. Но сейчас, когда война есть и идёт полным ходом – всё приёмы нужны и важны. Молясь Богу, Дейв создавал иллюзию, что он в безопасности.
Не рискуя кричать, паренёк прошёл по квартире, доходя до кладовой и постучав три раза коротких и два длинных, услышал возню по ту сторону комнаты: мать и Настя разгребают завалы, чтобы выйти. Значит, услышали. Не успев выйти, как со стороны входной двери послышались стуки.. Может, это Джонни иль кто другой..?