VI (1/2)
***</p>
Его разбудил долгий дребезжащий звон. Щёку холодил камень. Голова раскалывалась, а правую ногу свело судорогой.
– Чёооорт…
Наруто обхватил себя под коленом и с силой провёл костяшками пальцев по голени сверху вниз и обратно – легче не стало. Пальцы на стопе скрючились, а боль прострелила так, что челюсти сжались, ладонь с глухим шлепком приземлилась на пол, а затем ещё и ещё раз.
– Сууу-ка! – крик оборвался.
Наруто замер, утыкаясь лбом в тыльную сторону напряжённой ладони. Другая рука вцепилась в согнутую ногу, будто могла задушить боль.
– Ненавижу тебя, Учиха! – яростно выпалил и тут же втянул ртом воздух, прикрыл дрожащие веки.
От чётко направленного гнева стало легче. Злиться вовне уж точно лучше, чем самобичевание, а злиться на Саске – всё равно что самоисцеление.
Неторопливый выдох на три счёта остудил жар под кожей, звуки собственного тела становились глуше, а мир извне ощутимей.
Наруто снова слышал звон.
Буравящую нервную систему трель, какую могла издавать только старая грубая механика.
Подняться, перенести вес тела на перекошенную стопу, как проделывал множество раз, чтобы восстановить кровоток и вернуть контроль над конечностью.
Не можешь справиться с жизнью – начни с собственного тела.
Пальцы на ноге расслабились, приняли прежнее положение. Наруто прокручивал последние события, восстанавливая память.
Бессонница. Саске. Незнакомец с лисьим прищуром. Саске. Сай и его мёртвый друг. Мысли о Саске. Гаара. Гипноз. Монстр-Саске.
Короткий смешок и злая усмешка над собой.
– Ты помешался. Хах!
Саске в каждом пропущенном ударе сердца, в каждой тени.
– Ты сумасшедший.
Наруто запрокинул голову, пытаясь стряхнуть подступающий ком в горле. Беседа с собой через «ты» в обвинительном тоне возвращала напряжение.
– Когда ты… Я…
– Когда Я последний раз думал о Себе?
«Я» – наделяющее силой.
«Я» – возвращающее себе Себя.
«Я», которое Наруто так долго игнорировал, зацикливаясь на «Он», «Они», и презрительно-обвинительном к себе «Ты».
«Я» с трудом проворачивалось на языке, как запретное слово.
Кто запретил думать о Себе?
Руки сжались в кулаки, а отросшая чёлка упала на глаза. Наруто всматривался в бледнеющую черноту перед собой. Проступающие пятна света обнажили края выхода в мощёной стене.
Выход.
Почему он раньше его не замечал?
Или… ЧТО раньше ему мешало замечать?
– Неужели правильные вопросы?
Наруто резко развернулся. Он узнал заигрывающий голос. В памяти вспыхнули зеленью глаза и растянулась хищная улыбка.
Глаза всматривались в каменную кладку, обступившую вокруг. Никого. Только чёртов звон, становящийся нестерпимей.
Наруто шагнул к выходу.
***</p>
Это был старый телефон. По нему могла звонить английская королева, Шерлок Холмс или рыжий Харон из бара.
Наруто подошёл к круглому столику посреди пустой комнаты. На чёрной глади металла надрывался деревянный короб.
Диск с прорезями для цифр хищно отливал зеленью. Винтажная трубка дрожала на высоких ножках.
Наруто коснулся гладкой ручки и прервал телефонную трель.
Тишина накрыла куполом на пару ударов сердца, а затем раздались шипение с треском.
– Добро…пожа…
Наруто замер, с другого конца провода пробивался знакомый голос.
– …мою скромную обитель, Учиха Сан.
– Гаара? – Наруто, прижал трубку, ощутив холод металла на лице. – Я здесь, Гаара. Прошу, вытащи меня… Я…
– Скажу только один раз...
Кровь отхлынула, а ладони взмокли – так продавливать голосом мог только один человек.
– Держись подальше от Наруто.
Где-то в солнечном кабинете в мире живых мёртвый Учиха Саске угрожал Гааре.
Наруто не заметил, как похолодевшие пальцы, сдавили трубку.
– Зачем Вам Наруто, Учиха Сан? – голос терапевта был спокоен и вежлив, как пощёчина.
Наруто не видел, но чувствовал возрастающее напряжение. Учиха пришёл подчинять, Гаара не считал себя хуже.
– А зачем он Тебе?
– Мне? Боюсь, Вы что-то путаете. Я всего лишь гид по подсознанию. Моя задача показывать, но какими путями ходить – выбор и ответственность клиента.
– Я снимаю с тебя эту задачу.
– Вы не можете решать за Наруто.
– Он бы не возражал, – с интонации считывалось злое веселье. Так веселиться могут только люди, поборовшие отчаяние в полном одиночестве. Веселье без радости и с претензией.
– Думаете, заточив его, справиться со всем в одиночку?