51. Слепота (1/2)
Утро. Такое солнечное, такое свежее… Желтеющие на деревьях листья так и говорят: лето сместила осень. Надо наслаждаться тёплыми деньками, пока октябрь не принёс свои холода.
Однако, студентам точно не до наслаждения. У них остаётся меньше трёх месяцев до зимней сессии… Но, видимо, для одной из них самая главная проблема — это проснуться. Потому что к ней уже стучалась мать.
-Юки! Daigaku ga tai tte i masu! Ana ta hai tsu kaishi sa rema suka me o kaku mase yo, koumori mausu?<span class="footnote" id="fn_30989080_0"></span>
Девушка, всё ещё лежавшая в кровати, устало протянула:
-Хватит орать на японском. Мои придурки уже думают, что ты, мам, меня материшь…
Всё же не выдержав японские высказывания, Юки, еле открыв глаза, схватила подушку и кинула в дверь с последующим криком «Сейчас!». Но потом, открыв глаза полностью, она ошарашенно упала с кровати. Перед её глазами был туман. Она видела всё слишком размыленно. Она думала, что нужно срочно надеть очки, ведь тогда картинка должна была стать более чёткой. Еле нащупав очки, она поскорее надела их, но тут же разочаровалась — всё равно всё мутно. Поэтому девушке ничего не оставалось, кроме как идти на ощупь.
Но слишком долго идти на ощупь не получилось. Добравшись до лестницы, Юки не увидела, что ступает не туда, поэтому упала вниз. Но вместо слов сожаления до неё донеслось папино:
-Что ж, впервые вижу, как большая сильная птица разбивается о твердь земную…
Мать же ничего не сказала, но по её молчанию было понятно — она сердится. Причём было непонятно даже на что — на неуклюжесть своей дочери или на её безнадёжное будущее? Тем не менее, мужчина всё же вызвал скорую, которая приехала и увезла девушку с собой.
***</p>
Днём японка находилась в больнице, где проходила обследование глаз. Когда она в перерыве между процедурами находилась в коридоре, она услышала звонкий голос Марины. Сначала ей показалось, что это глюки. Но лучшая подруга обняла её и весело сказала:
-Ну что, подруга. С пердечным сриступом!
Юки сначала не понимала, как Марину вообще пустили в больницу. Но вспомнив, что из себя представляла в таких вопросах рыжая, успокоилась. Однако, вновь заволноваться японку заставило другое.
-Марина. Эм… Что ты щас сказала?
Рыжеволосая словно и не покидала театральный колледж — несмотря на то, что в больнице нужно было вести себя тихо, она всё так же продолжала весело говорить.
-Пердечный сриступ! Ха-ха, ну ладно. Просто я узнала, что тебя сегодня на занятиях не было, вот я и решила докопаться до причины твоего отсутствия. Мне твой преподаватель сказал, что тебя утром увезли с приступом и… Юки, ты вообще слушаешь?
-Конечно. А почему нет?
-Потому что ты, кхм… пялишься на ту молодую мамочку с маленьким пиздюком и большими бидонами вместо грудей…
Юки, быстро бросив «ой», повернулась в сторону, но теперь её глаза были обращены в сторону старика, сухого как сухофрукт, рядом с которым сидела какая-то молодая особа.
-Ммм, понимаю… Мне тоже эта курица на вид не нравится. Но зачем тогда на неё смотреть?
Подумав, что снова пялится на какую-то женщину, Юки снова отвернулась, но теперь она как будто пялилась на красивого подкачанного парня с рукой в повязке. Когда Марина снова её ткнула насчёт неподобающих взглядов, она вновь повернула голову, и в этот раз стала пялиться на стенд про беременность. Рыжеволосая озорница, наконец, спросила:
-Юки, ты что, слепая, что ли?
Японка начала наигранно лепетать: