Договор. (1/2)
То погружаясь, то вырываясь из сна, Кадзуха переворачивался с боку на бок. Его тело трясло даже под одеялом, а голова была настолько тяжелой, что казалось подняться с подушки было невозможно.
Падая в один сон за другим, он слышал лишь крики: ”Не хочу умирать!”, ”Отпусти меня!”, ”Помогите!”. Страх смешивался в груди с фантомной болью. Ему казалось, словно все вокруг продолжали умирать. Раз за разом, день за днем. Но сам парень оставался жив, он чувствовал, как в нем скапливается ком чужих эмоций, поглощающий сознание до самого конца и бьющегося в бреду горячки.
Вновь замычав, Каэдэхара разлепил глаза, чувствуя, что с него стянули одеяло, но никакой силы подняться не было.
- Кадзуха, привстань. - Послышался голос со стороны, но глаза видели перед собой лишь далекое поле, уходящее за стены его комнаты. Оно казалось таким спокойным и свободным, что он протянул руку вперед, чтобы коснуться, но ее коснулось что-то, заставляя отдернуть обратно.
- Кадзуха, ты слышишь меня? Кадзуха?
Его лица коснулись чужие ладони и через силу парень смог сконцентрировать свой взгляд на монахине, которая, кажется, пришла для того, чтобы обтереть его, но Кадзуха вновь уносился головой куда-то далеко, тяжело дыша.
Это было странно. Он знал, что заболеет после настолько сильного стресса и холода воды с дождем, в которых искупался, но обычно все заканчивалось на температуре и насморке. Подобные мутные и неразборчивые видения были для него необычны. Являлись ли они частью его ”благословения”, понять было трудно.
Сидеть долго не получилось и едва женщина закончила, тот упал обратно на постель, едва успевая принять лекарства перед очередным своим кошмаром.
Он сидел в чьей-то комнате. На полу были разбросаны рисунки и карандаши, а перед глазом блестело острое лезвие канцелярского ножа. ”Нет, не снова, пожалуйста.” Взмолился он про себя, но место этого услышал:
- Я больше не могу находиться тут. - Девичий голос, словно убеждал ее совершить задуманное. - Мне не стать художником, пока я связана с этим местом. Меня никто не видит, я никому не нужна.
Каэдэхара почувствовал, как по щекам скользнули слезы, а кончик ножа коснулся кожи, разрезая ту так же легко, как и скотч на коробках. Красный перед глазами заставил парня вновь опуститься в пучину кроличьей норы.
Он видел перед собой то тьму, то блестящие на свету капли, из тела уходила жизнь, но он оставался жив.
И новая картинка заставила его окунуться в воспоминания. Темное сырое место, шприцы на полу, лязг цепей, прибивающийся сквозь пелену дурмана. Тело охватила дрожь, он снова проронил стон, вырвавшийся из спящего тела.
- Мне нужно больше, хочу больше, дайте мне больше! - Воскликнул голос парня. Он был знаком. Кадзуха почти услышал слова, говорящие о нем: ”Да какой из него мессия? Он странный!” Но едва ли этот мессия хотел смерти человека лишь из-за его высказываний.
- Больше, больше, больше. - Чужое тело дрожало вместе с его собственным.
”Нет, стой, слишком много.” Шприц врезался в кожу, а перед глазами мутнело, расплывались цветные круги и перед ними оказался темный образ, касающийся подбородка, подтягивая вверх.
Сон снова перенес Кадзуху в другое его воспоминание: теплые губы демона, его собственное тело, пылающее жаром, и что-то скатывающееся по горлу. Было спокойно, хотя бы сейчас, может быть лжесвященник сжалился над ним и теперь позволял окунуться в полную темноту, больше не чувствуя на себе чужой смерти, но тело резко пронзила боль, тошнота, головокружение. Все смешалось в одно и парень вновь простонал через сон, хватаясь за грудь через одеяло.
Видя одну за другой смерти, раз за разом, реальную, нереальную, Каэдэхара больше не разбирался, просто переставая чувствовать. Ему было плохо, вновь хотелось молить о том, чтобы это закончилось, но он не мог вырваться из бреда жара, охватившего его вслед за холодом.
- Да ты разошелся. - Посмеялся голос со стороны. Он заставил парня разлепить наконец глаза, видя, что на его стуле сидел Скарамучча. - Столько еще будешь убивать людей во сне? Не скажу, что мне это не нравится, но так нельзя.