Походный журнал (2/2)

Развязывать крепкий узел онемевшими пальцы оказалось достаточно… Рьюга поджала губы и тяжело вздохнула, расслабляя руки в попытке не порвать шнурок, который она же и подвязала. Обломки ногтей никак делу не помогали: ноготь болезненно погнулся при попытке подцепить нить.

Вдох-выдох. Рьюга несколько раз сжала и разжала кулаки, разгоняя кровь, и настолько спокойно и сдержанно, насколько только могла, принялась с усилием оттягивать петлю, ослабляя узел. Раза с третьего получилось, и она только криво усмехнулась про себя: кто бы мог подумать, что самыми сложными эпизодами станут подъём по лестнице и попытки развязать узел, не порвав шнурок.

Узел ослаб, и обмотанный на подобие пояса шнурок ощутимо натянулся вбок. Ловким движением Рьюга подхватила наруч: он был достаточно тяжёлым, а создавать лишний шум – или и вовсе громить и без того некрепкую постройку – не очень-то и хотелось. Рьюга осторожно положила его на треснутую доску, сложила руки вместе – ладонь к ладони -и глянула на висевшую на уровне глаз деревяшку с выжженными на ней иероглифами. Пословица. Трещина поперёк написанного разделяла текст, отчего получилась достаточно неоднозначная игра слов.

Иронично.

Наруч покачался и завалился набок, доска под ним опасливо и со скрипом накренилась. Рьюга подставила руку, чтобы в случае чего поймать, но особо ничего больше не произошло, и она осторожно сделала шаг назад.

Медленно ступая спиной вперёд, Рьюга остановилась у порожка и сипло выдохнула, поймав себя на мысли, что готова сидеть даже в пыльной рухляди, лишь бы не выходить под холодный дождь. Однако сразу же напомнила себе о цели визита и снова попыталась абстрагироваться от происходящего и очистить голову от лишних мыслей.

Она снова сложила руки и прикрыла глаза, концентрируясь на образе Ину-Каге. Человек в алой юкате с головой пса. Или в маске пса – кто как рассказывал. Ей нужен был только волчок Псового бога, который всё по тем же рассказам и приданиям хранился именно тут.

Рьюга выглянула на улицу и снова зацепилась взглядом за порезы на столбах и разбитые пьедесталы и нахмурившись, проведя параллель. Она знала, что могло оставить такие повреждения. Но кто за это ответственен?.. Нервно поведя бровью и раздражённо поджав губы, Рьюга уверенно направилась в то место, где, по идее, и должен был находиться волчок.

Хондэн был таким же ветхим, как и хайдэн, поэтому пришлось сбавить шаг, дойдя до лестницы. Первые две доски снизу, первая доска сверху и несколько между ними оказались переломанными или и вовсе отсутствовали. Вода стекала по набухшим доскам.

Обувь осталась у порожка зала подношений. В главный зал Рьюга также поднималась босиком, осторожно наступая на узкие, мокрые ступени. И чем ближе к условной цели, тем тревожнее становилось – слишком уж крепко зацепилось тревожное подозрение; хрупкая идеализированная иллюзия шла трещинами всё более заметными.

И снова запах пыли и старости. Отсутствие людей больше настораживало, чем радовало, потому что даже несмотря на ливень, всё тут чувствовалось пустым. Словно никого никогда и не было. Или исчезли. Во что верилось больше.

Рьюга медленно обвела взглядом колонны, стены, старую мебель – всё здесь покрывали те же порезы, что и на столбах томии. Обрывки фонарей медленно раскачивались от порывов ветра, проникающего сквозь дыры конструкции.

Настолько нагнетающая обстановка только укрепила мысль о пропавших людях: было видно, что разруха свежая. Пыли и сухих листьев оказалось не так уж и много – лес ещё не успел захватить зал, хотя и медленно приступал.

У входа, вдоль стен и у святыни неизменно сидели каменные псы. Однако лишённые голов, а некоторые – коим явно повезло меньше – и вовсе разрушенные до такой степени, что остались только очертания лап. Рьюга тяжело вздохнула, чувствуя, как внутри закипает ярость. Ей хотелось посмотреть на того, кто позволил себе издеваться над священным местом и здешним божеством.

Посмотреть – и, наверное, придушить, но она быстро отмахнулась от подобного: не сейчас и не здесь о таком думать. Держать голову холодной, да.

У дальней стены и располагалось то, что и являлось целью визита. Изображение Ину-Гами, несколько иссохших благовоний, сухие цветы – и камень. Камень, ограждённый симэнавой, с выгравированными иероглифами ?Собака? и ?Бог?.

Пустой.

Рьюга сжала кулаки и прищурилась, чувствуя, что глаз нервно задёргался. Никто ведь не говорил, что волчок обязательно тут будет – в конце-то концов, это очень старая святыня. Верно?

Она обернулась на шорохи за спиной. У одного из обезглавленных псов сидел обычный пёс, вполне живой и настоящий, и очень внимательно обнюхивал скол, где раньше была голова статуи. Его тяжёлое дыхание даже в каком-то смысле успокоило – всё-таки, кто-то живой тут был. Не человек, но даже так – вполне неплохо. Однако полумрак напрягал. Она в периферии видела очертания собственной тени, но вот тени пса – нет. Хотя та должна была быть.

Рьюга цыкнула и с трудом подтянула деревянные двери, пытаясь хоть как-то защититься от холодного дождя. Переждёт тут – иного и не оставалось. Стоило на мгновение отвести взгляд, пёс исчез, словно никогда его и не было. Она криво усмехнулась и сипло выдохнула, оседая на пол и подтягивая ноги к груди: пустая трата времени.

Переждать дождь. Только и всего. Игнорируя покалывания под кожей: кто-то из пустоты очень пристально и хищно за ней наблюдал. Игнорировать – и не провоцировать. Ни мыслями, ни действиями.