Вдвоем, против целого мира. (1/2)

Лизз вылезла из машины, а затем наглым образом сунула руку в левый карман Харгроува. Достав новую пачку сигарет, Харрис подкурилась с его же зажигалки. Подтирая кофтой и без того сухие глаза, девушка затягивалась сильнее, чем обычно. Билли, что стоял напротив, не сводил с неё глаз. Мужчина нервно барабанил по крыше машины. Протерев губу большим пальцем, Харгроув резко выпалил:

— Я люблю тебя.

Громадные капли дождя укладывались на лицо девушки, будто снег. Высоко, над облаками, небо покрыла незримая мгла, а звёзды мерцали все ярче. Облизнув пересохшие губы, Лиззи зажала сигарету между губами. Ее правая рука взмыла чуть выше головы, а затем звонким эхом, ладонь прошлась по щеке Уильяма Харгроува. Элизабет нервно сглатывала образовывавшийся в горле ком.

— После всего этого, ты даже не посмеешь и слова сказать в мою сторону. Все эти беды, — их создал ты.

Истерически усмехаясь, девушка была почти на грани. Её тело будто отбивало чечётку. Толи от холода, толи от страха и нагнетающих слез.

— Мне так плохо. Этого не должно было случиться. Так быть не должно.

Ей хватало меньше секунды и она бы точно погрузилась с головой в океан сожалений. Но присутствие мужчины, что так трепетно относился к ней в этот миг, не давало Лизз даже намёка на отчаяние. Прикрываясь лишь одной курткой, парень пытался аккуратно скрыть немного кровоточащий порез на груди. Харрис, полными слез глазами, взглянула на Билли.

— Ее глаза… Они были полны ненависти. И я просто не понимаю, куда теперь девать это до жути омерзительное чувство. У меня родная сестра стала хладнокровней любого маньяка!

Губы кривились, а лицо будто сводило. Поднимая голову высоко к небу, девушка пыталась дотянуться до звезд. Ветер подхватил вьющиеся волосы, а яркий запах мужского одеколона ударил по носу. Харгроув старался сдерживать себя как можно дольше.

— Я сделаю всё, что только захочешь. Если скажешь встать на колени — я встану. Захочешь прогнать — уйду. Я не питаю какого-либо сочувствия по отношению к Кейтлин. И лгать тебе, — не моя прерогатива.

Солоноватые слезы обжигали кожу, словно по лицу проходились раскаленным железом. Следы становились все четче, а руки и ноги ныли от усталости. Алкоголь по прежнему простаивал в организме. Стоять ногами твердо на земле становилось еще той задачкой. Элиз впилась в него, до боли несчастным взглядом, рассматривая каждый сантиметр полуголого тела. Приметив не слишком глубокую рану, девушка дотянулась рукой до оголенного торса. Билли, дыша все глубже, словно впал в ступор. Его грудь вздымалась, а пульс участился. Сердце бешено колотилось в груди. Во рту будто вязало. Кровь закипала с каждым прикосновением, а виски пульсировали так, будто мозг отбивал ритм. Мужчина перехватил запястье девушки, с осторожностью сжав ее ладонь одной рукой.

— Не стоит. Одна царапине не решила бы проблему. Только, если бы она причинила вред тебе, а не мне.

Харгроув, проглаживая тонкую линию тыльной стороны ладони девушки, поймал на себе её потерянный взгляд. Впервые, за все то время, что они мельком провели вдвоём, Элизабет поверила на секунду в искренность того, который только и делал, что терроризировал ее голову.

— Наконец. Ты признал то, что так сильно терзало твою мелкую душонку. Тебе ведь совсем не жаль. Ни капли. Занавес медленно падает вниз, а ты все-также пытаешься отыгрывать свой спектакль. Пора на антракт, Билли.

Он едко усмехнулся, тяжело вздыхая. Она отрицала то, что парень так отчаянно пытался выстроить. Не верила ни единому слову. Ну как можно верить лжецу, который нарочито портил жизни окружающих ради того, чтобы показаться хорошим в глазах той, что медленно тонула в этом омуте ненависти к нему. Жалкие попытки вызывали приступ неконтролируемой рвоты. Наверно, для него это и есть любовь? Именно так он себе это представляет?

— Ты — чертова дюжина. Сталкиваясь с тобой, я будто прохожу через семь кругов ада. Но все эти чувства, они не однозначны.

Элизабет Харрис лукавила не хуже Билли, но когда дело касалось чувств к нему, она знала, что кроме ненавситного взгляда и приступа агрессии больше к нему не почувствует. Только вот, девушка пыталась вбить себе это в голову. Все эти «искренние» чувства по отношению к мужчине. В момент, вся сила будто иссякла, боль прожигала дыру в груди.

— Твоя ложь — моветон, Харрис. Темно-карие глаза, что говорят об обратном, — им я верю больше, нежели тебе.

Мужчина держал дистанцию во благо благополучного состояния возлюбленной. Он был жесток, но ради неё, Харгроув был готов заставить целый мир припасть к ее ногам.

— Тот печальный день — день, в котором наш с тобой поцелуй превратился в спарринг. Тогда ты была и не совсем против. Напротив, будь ты в настроении поболее, этот поцелуй стал бы небезответным.

— Пф-ф-ф…

Кратко рассмеявшись, Элизабет резво отмахнулась рукой от его «наиглупейших» слов.

— Не смеши меня. Ты мне и даром не сдался. Особенно после великого побоища. Ты ведь по заслугам получил, а теперь называешь это «плохим настроением»?

Сказанное девушкой застало парня в удивлении. Харгроув вскинул бровь, хитро ухмыльнувшись.

Держать дистанцию с каждой секундой становилось все тяжелее. Слова Лизз раз за разом становились все более мягкими, расплывчатыми.

— А по-моему, кто-то пытается отрицать очевидное. Я нравлюсь тебе, даже больше, чем ты можешь себе представить.

Лизз Харрис резануло слух. Девушка удивленно усмехнулась, начав истерически посмеиваться. Тыкая пальцем себе в грудь, Элизабет задавалась вопросом. Словесная перепалка набирала неплохой оборот.

— Ах ты, клоун несчастный.

Землю уже осушило, а Луна была все выше и ярче. Билли демонстративно закатил глаза. Не в его характере конечно, но момент уж очень располагал.

— Какая же ты дура. Пытаешься сжечь мосты, которые я так упорно строю ради нас обоих.

Желание схватить ее под локоть и уволочь куда подальше — именно об этом он мечтал последние минут двадцать. Диалог вязался за ура, но как же его бесила ее паскудная манера речи. Парень аккуратно протянул ей свою грубую, тяжелую ладонь.

— Последняя просьба, и я оставлю тебя в покое. Тебе нужно отогреться, возможно поспать. Просто прошу зайти в дом.