Глава 11. Галерея (2/2)

Ибо нахмурился, очевидно, не понимая, когда девушка успела сообщить результаты.

Сяо Чжань поднял руку и приложил указательный палец к виску.

— Телепатия.

Ван Ибо вскинул брови и приоткрыл рот в беззвучном, понятливом ”Аа”.

«— ЛуЛу, ты ещё тут?» — парень запретил себе унывать, всё-таки у них появилась новая зацепка, о которой стоило рассказать.

«— Да.»

«— Мы нашли кое-что новое. Когда можно прийти к тебе?»

«— Давайте завтра утром, сегодня у меня весь день сеансы.»

«— Хорошо.» — на этом Сюань Лу отключилась.

— Ну что? — подал голос Ван Ибо.

— Завтра утром пойду к ней. Найти тот приют должно быть легче, — и только он поднял голову, чтобы спросить, пойдёт ли Ибо с ним, как сам адресат, не дожидаясь вопроса, твёрдо отрезал.

— Я с тобой.

Сяо Чжань мягко ему улыбнулся, ощущая прилив тёплого чувства, от такой уверенности.

К галерее начали съезжаться люди. На парковке появлялось всё больше машин, причём одна другой дороже, краше, роскошней. Среди всего этого богатства выделялись разве что рабочие фургончики пресс-служб, журналистов, папарацци и репортёров. Началась шумиха.

Парни решают держаться в стороне и тихонько наблюдать за происходящим.

Перед входом расположилась ограждённая зона для гостей, по краям которой недвижимой преградой встали широкие мужчины в чёрном, сдерживающие назойливых папарацци.

Через какое-то время в дверях появляются двое мужчин. Один из которых молодой парень в бледно-зеленом костюме, а второй – Лю Хайкуань, как всегда, прекрасной наружности, одетый с иголочки, — Сяо Чжань на секунду удивляется, как они не встретили того в здании галереи. Начинают щёлкать камеры и ослеплять своими вспышками охрану у ограждения, из-за чего те надевают тёмные очки. Лю Хайкуань начинает свою приветственную речь, после которой представляет своего талантливого партнера Цзи Ли и передаёт тому слово. Цзи Ли, по мнению Сяо Чжаня, говорит очень уверенно, при условии, что минутами ранее тот нервно копошился в своём кабинете.

Отвлёкшись во время продолжительной речи, Сяо Чжань замечает, что Ван Ибо с какой-то особой неприязнью косится в сторону папарацци. Заметив его взгляд, младший поясняет:

— Эти люди совсем не знают, что такое личное пространство! Постоянно тычут камерой в лицо, нарушают личные границы, копаются в грязном белье, а после ещё и раздувают из мухи слона. Я на себе ощутил их нездоровое рвение влезть в чужую жизнь. Словно дикие изголодавшиеся животные увидели кусок мяса. Они мне снятся в самых худших кошмарах...ну, почти в самых худших.

— Ты настолько популярен? — заинтересованно спросил Чжань.

— Не то чтобы очень, но видимо достаточно, чтобы ”эти” — Ван Ибо кивнул в сторону людей с камерами — караулили меня перед каждой гонкой.

— Была какая-то неприятная ситуация? — Сяо Чжаню, правда, было интересно узнать больше о жизни Ибо. Не помнит свою, так хоть будет помнить его, тем более они всё пытаются разобраться с проблемами Чжаня, с его жизнью, и он вдруг понял, что о жизни Ибо ему почти ничего не известно.

Ван Ибо внимательно посмотрел на него и кивнул, подтверждая.

— Когда я только начинал карьеру мотогонщика, то уже приезжал в тройке лидеров, хоть и была парочка неудачных заездов, мной начали интересоваться, но не из-за успехов в гонках, а из-за внешности. В СМИ писали что-то типа: ”С такими внешними данными он мог стать айдолом, но выбрал менее высокооплачиваемую работу. Какая потеря!” или ”С такой-то внешностью лучше бы пел на сцене и снимался в дорамах”. Мне даже предлагали сняться в рекламе. Репортёры поджидали меня в аэропортах, около гоночных трасс и постоянно задавали одни и те же вопросы: ”Вы думали о смене профессии?”, ”Что думаете на счет индустрии развлечений? Вам бы подошло выступать на сцене.”, ”Не хотите сняться в телешоу или дораме? Ваше лицо бы отлично смотрелось на больших экранах.” — каждый вопрос Ибо проговаривал с разной интонацией. — Не представляешь, как меня раздражали все эти одинаковые вопросы. Я искренне люблю то, чем я занимаюсь, а такое пренебрежение выводило из себя и изрядно потрепало мне нервы. Но это ещё цветочки. За мной постоянно следовали папарацци, и с кем бы я ни разговаривал или как-то взаимодействовал, того сразу приписывали в мои любовники. Решил с друзьями сходить в бар, на следующий день в соцсетях куча фотографий, на которых я приобнимаю друга, с подписями: ”неужели это его парень!”. Встретился с подругой в кафе – ”он точно с ней спит!”, и никого не волнует, что у этой самой подруги есть муж! — на этом моменте Сяо Чжань уже стоял с карикатурным выражением лица. От шока он приоткрыл рот, широко раскрыл глаза и чуть отшатнулся, не зная, как выразить своё негодование. Столько слов за раз от Ибо он ещё не слышал.

Ван Ибо хихикнул с вида Сяо Чжаня и продолжил:

— В общем, да. Ощутил на себе долю того, как чувствуют себя те же айдолы. Сейчас дела обстоят лучше, этот аномальный интерес чуть спал после того, как я неоднократно заявлял, что не собираюсь менять профессию.

— С ума сойти! Теперь понятно, почему ты так злобно на них смотришь.

Чжань всё ещё был удивлён, но отчасти понимал реакцию людей на появление Ван Ибо. У того и вправду была очень привлекательная внешность. Да чего уж таить, Сяо Чжань считал Ван Ибо красивым. Возможно, он даже стал бы его фанатом, но культурным, уважающим интересы своего кумира.

На самом деле он сильно сомневался, так ли хорошо сейчас обстоят дела, как Ибо говорит. Почему-то Сяо Чжань предполагал, что из-за аварии, Ибо по возвращении опять окружат вниманием. Об этом он и сказал:

— Когда ты проснёшься, этот аномальный интерес, возможно, вернётся. Скорее всего, тот несчастный случай наделал много шума.

У Ван Ибо сделался такой вид, будто он только что вспомнил, что вообще-то уже несколько дней лежит в коме. Парень прикрыл глаза, смиряясь с ситуацией.

— Я тогда точно свихнусь! Гэгэ придётся вытаскивать меня из запоя, — Ибо состроил невинное выражение лица и похлопал ресницами.

— Эй, ты же спортсмен, тебе нельзя много пить, — возмутился старший.

— Вот поэтому гэгэ должен присмотреть за мной, — продолжил настаивать.

Сяо Чжань подозрительно сощурился на него, но решил промолчать. Ван Ибо был оптимистичен и твёрдо настроен вернуть его к полноценный жизни – это радовало. Он старался не думать о том, что в своих физических телах они не будут знать о существовании друг друга.

Тем временем перед галереей перерезали красную ленту. Лю Хайкуань с Цзи Ли по очереди приветствовали каждого гостя и приглашали пройти внутрь. Все гости Сяо Чжаню были незнакомы, но по их виду он предположил, что, вероятно, кто-то из них высокопоставленная личность или знаменитость. Когда на улице остались только люди с камерами, охрана и Лю Хайкуань, предварительно проводивший крайних гостей в здание и вышедший обратно, то мужчина подошёл ближе к работникам СМИ, чтобы ответить на некоторые вопросы.

Сяо Чжань всем своим призрачным телом почувствовал, как напрягся рядом Ван Ибо, когда прозвучал первый вопрос.

— В каком сейчас состоянии находится ваш брат? Можете рассказать об этом поподробнее? — среди всех выкриков голос этого нахального, бесстыдного, назойливого шакала прозвучал оглушительно громко настолько, что все притихли в ожидании ответа.

Доброжелательная улыбка Лю Хайкуаня переменилась на натянутую и напряжённую. Сяо Чжань даже заметил, как тот сжал кулаки.

— Прошу, задавайте вопросы по поводу сегодняшнего мероприятия, — вежливо попросил мужчина.

Толпа вновь зашумела, и тех, кто и вправду задавал вопросы по теме, было меньшее количество. Мужчина выборочно отвечал только на те, которые непосредственно касались события сегодняшнего дня.

Когда посыпались откровенно провокационные вопросы вроде: ”В случившемся есть и вина мотогонщика Ван Ибо. Что вы на это скажете?” или ”Как вы можете спокойно работать, когда ваш брат лежит в больнице?”, Лю Хайкуань несильно поклонился, развернулся и вошёл в двери галереи.

Сяо Чжань ближе подвинулся к Ван Ибо, чтобы касаться чужого плеча, и успокаивающе улыбнулся:

— Не обращай внимания.

...

Полдня они провели в галерее, рассматривая экспонаты, которые уже видели и те, которые выставили после их первого визита. Сяо Чжань неоднократно подходил к интересующей его картине, но ничего нового о ней не услышал. Может быть, он просто проворонил момент, когда о ней рассказывали. Если это так, то было бы весьма обидно об этом узнать. Ван Ибо чаще тёрся неподалеку от Лю Хайкуаня. Ему, видно, было интересно наблюдать за братом, который вёл непринужденную беседу со знакомыми в комфортной для него обстановке. Наблюдать, как тот раскрепощённо двигается, как приветливо улыбается, без тени волнения и грусти на лице.

Ближе к вечеру все потихоньку начали разъезжаться. После того, как одарили главного автора почестями и хвалебными речами.

На часах над стойкой администратора стрелки показывали 16:32, когда Лю Хайкуань покинул здание галереи и направился к своей машине. Сяо Чжань и Ван Ибо прошмыгнули за ним и удобно расположились на заднем сиденье. Куда мужчина поедет, они точно не знали, но Сяо Чжань догадывался.

В дороге у старшего возникло ощущение дежавю и он тихо захихикал, вспоминая их с Ибо знакомство. Младший, заметив, как плечи Чжаня трясутся, и услышав тихий смех, начал тыкать того в бок, чтобы ему рассказали, что такого смешного успело произойти.

Подъехали они к высокому жилому зданию. Парни не успели выйти из машины, как передняя дверь со стороны пассажира открылась, и в салон проникла Ван Лиу. По разговору на передних сидениях Сяо Чжань убедился, что они едут в больницу.

...

В светлую палату вошли только трое и то, двое из них не потрудились открыть дверь, проходя насквозь. Лю Хайкуань уехал сразу после того, как проводил Ван Лиу до входа в больницу, должно быть, его рабочий день ещё не закончился. Мама Ван Ибо придвинула стоящий у стены стул ближе к кровати и села, внимательно осматривая сына с головы до ног. Скрытые для людских глаз призраки направились к уже излюбленному дивану.

Сегодня женщина была в хорошем настроении. Она не плакала, не грустила, и даже тяжёлые вздохи не сопровождали её речь, хотя наверняка ей было тяжело на душе, и она старалась себя сдерживать. Ван Лиу рассказывала, что уже успела прогуляться по округе, походила по магазинам, за одно купила продуктов домой Лю Хайкуаню, а то его пустой холодильник словно элемент декора стоит неиспользуемый. Рассказывала, что этот работяга совсем не следит за здоровьем и что задалась целью откормить этого большого ребёнка, раз уж она приехала. Кстати, Ибо ждёт та же участь, когда он очнётся. Рассказывала, что отыскала женщину в соцсетях, чей сын в такой же ситуации, как и Ибо, и что теперь активно с ней переписывается. Ван Ибо сидел счастливый, слушая её рассказы.

Наблюдая за этой картиной, на Сяо Чжаня накатывает тоска и тревога. Сегодня он узнал то, что может в корне изменить его ожидания. ”Детский приют «По...”, почему он узнал это здание? Может ли быть, что он приютский? ...Вполне. Если так, то у него нет родителей, или они от него отказались, а родственникам, если таковые есть, он оказался не нужен.

Мысль о том, что его никто не ждёт, прожигала изнутри. А нужно ли ему, вообще, просыпаться?

Не успел он по горло погрузиться в болотную трясину, как резкий подзатыльник вывел его из самоуничижительных мыслей. Он смотрит на Ван Ибо широко раскрытыми глазами, а тот смотрит в ответ сердито.

— Ты опять?! — повышая голос.

Сяо Чжань пока не понял, за что ему прилетело, поэтому продолжал глупо хлопать глазами.

Ван Ибо устало вздохнул:

— Гэ, тебе надо перестать так много думать. У тебя всё на лице написано.

Старший отвёл взгляд и уже хотел было обидеться, но чужая ладонь накрыла место удара и нежно погладила.

— Чем ты опять свою красивую голову забиваешь?

— Ты ведь и сам об этом подумал, — не поднимая глаз сказал Чжань. — Странно, что я узнал детский приют. Не могу придумать объяснения этому, кроме как если я рос там. В приюте без отца и матери. И если это действительно так, то, скорее всего, меня никто не ждёт.

Ван Ибо всё ещё держал руку на затылке старшего и, дослушав, ненавязчиво потрепал того по голове.

— Эй! Ты забыл? У тебя есть как минимум три друга, и могу гарантировать, что один из них уж точно ждёт тебя! — намекая на себя, Ибо указал большим пальцем в свою грудь. — Так что когда очнёмся, я собираюсь разыскать тебя. Поэтому не забивай голову раньше времени всякой ерундой.

Что ж, такая пламенная речь возымела эффект – Сяо Чжань смущённо улыбнулся и игриво толкнул этого романтика. Всё же он решил прояснить один момент и зачем-то вкинул эту информацию, когда они оба расслабились:

— Когда мы очнёмся, то не вспомним друг о друге.

Ван Ибо напряжённо повернулся к нему. Кажется, он не до конца поверил в прозвучавшие слова, по этой причине старший <s>добил</s>:

— Наши разговоры, прогулки, события, твои дебильные шутки, это место – всё забудем.

Из-за спокойной интонации можно было ошибочно восприня́ть это, как очень неудачную шутку. Младший минуту вглядывался в его глаза, а потом заметно расстроился. Он поджал губы и отвернулся.

Досадно, но Сяо Чжань не жалел, что рассказал. Фигура парня совсем застыла, и старший почувствовал потребность в телесном контакте. Утешить.

— Ибо... диди, да, это грустно, но без этих воспоминаний мы сможем быстрее вернуться к привычной жизни, — он прижал ладонь к чужой спине.

— Ну и ладно, — прозвучало глухо, а потом Ван Ибо повернулся с горящими глазами, — даже без воспоминаний найду! А если не найду, то нас судьба сведёт!

Сяо Чжань поначалу опешил, а затем громко рассмеялся. Захотелось прикрыть лицо рукой, от абсурдности услышанного. В голове крутилось неловкое:

«Что он сейчас сказал?»

— Не смейся, я серьезно, — не смотря на слова, в голосе слышалась смешинка и облегчение.

Пусть слова Ибо заставили испытать испанский стыд, но в глубине души Сяо Чжань надеялся, что всё именно так и случится.