(Г)ематомы (1/1)

Крейг должен защитить Твика.

Даже когда тот в очередной раз с напускной обидой и неприкрытой нежностью называет его балбесом, и осторожно обрабатывает костяшки пальцев.

— Не шипи, придурок. Перекись не жжется, — ворчит Твик, но тем не касается ваткой израненной кожи еще аккуратнее.

— Вообще-то жжется.

— Сам виноват.

Крейг молчит. Знает, но ничего не может поделать. А еще знает, что Твик и сам может о себе позаботиться — это не понаслышке известно абсолютно каждому, кто попадался под его горячую руку— но не может справиться с гневом, когда очередной придурок бросает ему в след то, что его парень слабак и размазня. Крейгу хочется защитить его, уберечь, прекрасно зная, что единственное, о чем Твик беспокоится — это состояние Крейга.

После очередной драки Крейг с улыбкой бредет в сторону дома Твиков, ожидая, когда его подлечат и снова отчитают. Это уже превратилось в ритуал.

— Прости.

На секунду Твик отрывается от поглаживания его грубых ладоней, заглядывает Крейгу в глаза. Руки Твика мягкие и теплые, не мозолистые как у него, потому что Твик не любит встревать в драки.

— Я не слабый. Знаешь же.

Крейг знает.

Раньше приклеенные к спине бумажки с презрительным «педик» вызывали у Крейга стыд. Сейчас же он с гордостью несет звание парня Твика, готовый доказать любому придурку, как сильно тот проебался, посмев оскорбить его парня.

— Пообещай, что ты больше не будешь. Правда, хватит уже. Я в медсестры не нанимался, а ты у меня скоро все лекарства переведешь.

Крейг улыбнулся, наблюдая как нос Твика сморщился от новой волны ворчания.

— Я постараюсь.

Он сделает все возможное, чтобы Твик чувствовал себя хорошо.

Он бы отдал за него жизнь.