Вопрос 31 (2/2)
— Да уже лучше он! Он хотя бы не заставляет читать эту гору макулатуры!
Подруги прыснули, но поспешили придать своим лицам серьёзное выражение, подходя к дверям аудитории. На входе они встретились с Аэлухелем, держащим в зубах надкусанную булочку: бессмысленная и беспощадная очередь в столовке позволила ему урвать лишь этот несчастный кусок обеда, плавно перетекающего в ужин, потому что успеть нормально поесть без толкучки можно было только перед третьей парой.
Вчетвером они вошли в аудиторию, и Маинали тихо фыркнула: ну да, конечно, дядя был на месте, и не успела пара начаться, как он уже вовсю распинался, видимо, пытаясь убедить историков в исключительной полезности и необходимости такого предмета, как основы предпринимательской деятельности.
— А вот и первая жертва капитализма пожаловала к нам на пару, — Орлеандо ухмыльнулся, кивнув на Аэлухеля, и тот удивлённо вскинул брови, издав какой-то нечленораздельный звук.
— Боги, дядя, — почти беззвучно простонала Маинали, хлопнув себя по лбу. — Не надо косплеить мастера Инноя с его «жизненными» примерами в философии. То, как мы с обсуждения понятия бытия переключились на вопрос легализации проституции, оставило на мне неизгладимую травму. Не надо добавлять к ней ещё одну, пожалуйста.
Её бормотание расслышала только Рина, которая нервно прыснула, пытаясь незаметно засунуть в сумку томик монографии Армлуза, чтобы не попасть под горячую руку искромётных преподавательских сравнений. Аэлухель, меж тем, отпустив булочку (бросив на неё тоскливый голодный взгляд), поинтересовался:
— Это почему же я «жертва капитализма»?
— Ну как же, — Орлеандо ухмыльнулся. — Студенческая столовая предлагает поразительный и, надо признать, прекрасный выбор блюд на любой гастрономический вкус. Голодные студенты всех курсов и специализаций (а злые языки поговаривают, не только историки, но и соседи-философы и даже химики из соседнего корпуса) после первой пары спешат вкусить их, тем самым рождая спрос. Тот самый спрос, от которого что в буфет за выпечкой, что на линию за более серьёзными и сытными блюдами первого и второго выстраивается очередь, длиной в целую перемену. Так что часть студентов, которым не повезло, вроде вас, со звонком остаются голодными и обделёнными.
— И как вы предлагаете бороться с такой несправедливостью? — подыгрывая преподавателю, сокрушённо разведя руками в стороны, азартно ухмыльнулся Аэлухель.
— А это, юноша, вы узнаете, если не будете пропускать мои пары, — Орлеандо назидательно поднял вверх указательный палец, а после махнул рукой, наконец-то позволяя всей четвёрке занять свободные места.
Аэлухель ловко прошмыгнул на галёрку, всё-таки намереваясь по-тихому схомячить свой обед. Маинали, Эрувэ и Оменикисидорина заняли свободную парту где-то по центру аудитории, доставая блокноты и ручки и обращаясь во внимание, когда Орлеандо окинул студентов проницательным взглядом и бодро продолжил вещать о целях и задании этого, несомненно, очень важного для историков предмета.
Да, исторический факультет был полон фриков и странных решений, но был в этом какой-то свой шарм и очарование. В конце концов, именно за это его любили и студенты, и преподаватели, и здесь всегда царила своя особенная атмосфера.