Вопрос 7 (1/2)

Хравн не был честолюбивым гномом, но в его жизни были те немногие вещи, которыми он искренне гордился. Поэзия определённо занимала среди них первое место, и на родине Хравн смолоду прослыл талантливым скальдом.

Гномья поэзия была специфичным видом искусства. Ни люди, ни эльфы не могли до конца понять её и оценить всю прелесть и тонкость мастерства скальдов, с которым те слагали висы и драпы о ратных подвигах ярлов и конунгов. Впрочем, не только хвалебными песнями скальды славились, а оттого злить их или подвергать сомнениям их мастерство было чревато. Да, хвалебные песни о героизме и мужестве были центральным сюжетом скальдической поэзии, но помимо таких стихов, существовало множество других разновидностей: хулительные речи, подражания эддическим песням, висы о повседневности...

— Так, подожди! — Хравн не успел начать свои разглагольствования, как его почти сразу перебил требовательный голос Фло. — Давай сначала и по порядку, а то все эти твои непонятные термины слишком... непонятные! — он возмущённо посмотрел на гнома, а потом перевёл требовательный взгляд на едущего рядом Каллена: — Правда ведь, Каллен?!

Человек издал невнятное «угу» в ответ, и Хравн терпеливо вздохнул, выжидающе посмотрев на эльфа.

— В таком случае, спрашивай более конкретно, что ты хочешь знать, — проворчал он, на что Флориан мгновенно выдал:

— Всё, — и уточнил: — И с самого начала.

Хравн посмеялся, пригладив бороду, и покачал головой, вовсе не удивлённый «конкретикой» эльфа. Вместо этого задумался на несколько мгновений, а после кивнул сам себе.

— Ну, всё так всё, — ухмыльнулся, хитро сверкнув глазами, и начал свой рассказ действительно с самого что ни на есть начала: — Искусству поэзии, по легендам, гномов научил Игг. Он обманом похитил у одного из кланов хримтурсенов волшебный мёд, дарующий красноречие, испив который члены этого клана могли обмануть своими речами даже богов. Игг, алчный и эгоистичный, никогда не терпел, чтобы был кто-то, в чём-то превосходящий его, а потому он решил во что бы то ни стало раздобыть чудесный напиток и выпить его весь для того, чтобы превзойти соперников в своём таланте и красноречии.

Когда это случилось, хримтурсены разгневались и попытались схватить Игга, чтобы заставить его вернуть украденное, но Игг был хитёр и не собирался отдавать то, что отныне принадлежало ему. Поэтому он разделил волшебный мёд на много маленьких частиц и две больших. Одну большую часть он оставил себе, второй одарил своего новорожденного сына, а маленькие частички раздал всем гномам, даруя им талант к слагательству поэзии. С тех пор он и именуется «мёдом Игга» или «напитком Игга», потому что именно Игг одарил смертных этим даром.

— Какой-то странный дар, учитывая, что ваша поэзия меньше всего похожа на поэзию! — фыркнул Фло, скрестив руки на груди. — Её же невозможно воспринимать, она совершенно непонятная!

— Если бы ты не был моим близким, я бы тебя ударил, — Хравн недовольно зыркнул на эльфа, и тот поспешил прикусить язык, извиняясь взглядом — всё-таки да, ему не стоило забывать, как щепетильно гномы, в особенности Хравн, относились к своей поэзии. — И вообще, смотри шире, Флориан! Мы испытываем своё красноречие, слагаем песни о случившихся событиях, непосредственными свидетелями которых были сами — в отличие от вас, эльфов, пишущих вирши ни о чём.

— Как это «ни о чём»?! — возмутился Фло. — Эльфийская поэзия изображает всю красоту чувств, раскрывает душевные порывы автора!..

— Я же и говорю: ни о чём, — безапелляционно резюмировал Хравн и назидательно добавил: — Выдумка сродни лжи, а зачем лгать, если истинное мастерство в том, чтобы воспевать случившееся?

— Но ты говорил, что скальды не только героические песни слагают, — вклиниваясь в назревающий спор, к гному обратился Каллен, тем самым перекрывая возмущения Флориана, которыми тот собирался разразиться. Эльф в отместку одарил человека недовольным взглядом и обиженно надулся.

— Да, конечно, — отвечая на вопрос Каллена, серьёзно кивнул Хравн. — Героические песни — главное призвание скальдов. Держать наше умение, наше красноречие при себе и не развивать его — огромное неуважение к богам и к побратимам. Мы гордимся данной нам Иггом милостью, а как лучше поделиться этой гордостью с другими, как не через восхваление подвигов и деяний достойных? Но видишь ли, парень, не одни лишь благородные мужи да девы окружают нас в повседневности и на поле боя, — он покачал головой и назидательно поднял вверх палец. — Рядом с храбростью в её тени прячется трусость, рядом с благородством ходит низость, а верность подстерегает предательство. Скальды никогда не приукрашивают действительность — наше призвание в том, чтобы изображать её как можно правдивее и достовернее. Поэтому так же, как хвалебные песни мы посвящаем ярлам и конунгам, так и обличаем их в недостойном поведении. Добро и зло получают одинаковое, безжалостное в своей правдивости, изобличение, и это тоже своего рода стимул вести достойную жизнь. Ведь иначе дурная слава сохранится в веках, и от неё не отмоется целый род.

— Да-а... — Каллен задумчиво почесал затылок. — Но тут я вынужден согласиться с Флорианом: понять, о чём именно идёт речь в ваших стихах, весьма непросто.

— Это потому, что мы используем много кеннингов и хейти, — снисходительно согласился Хравн и пояснил: — Хейти — это поэтическая замена имени, чтобы избежать повторений. Например, можно назвать Хлорриди его именем, а можно — «сыном Игга». И это будет хейти. Кеннинг же — сложная метафора, тоже в некотором роде замена имени, только основанная на свойстве предмета или его происхождении. Например, можно сказать поэзия, а можно — «музыка скальдов», «дар Игга», «мёд хримтурсенов», «радость Браги» и ещё множество других кеннингов.

— К чему такие сложности? — всё ещё делая вид обиженного, тем не менее Флориан не мог скрыть своего любопытства — в странном и трудном искусстве гномов он пытался разобраться уже не одно десятилетие.

— Тем красноречивей и умелей скальд, чем больше кеннингов и хейти он употребит, — важно отозвался Хравн. — Во-первых, это показывает уровень образованности скальда. А во-вторых, так как мы не имеем права искажать смысл и делать его неправдивым, мы влияем на форму стихов, усложняя их и привнося в них что-то своё. Искусство поэзии прежде всего искусство красноречия, умение как можно более изящно и завуалировано изложить свою мысль. Глупый собеседник порадуется её звучанию; умный же разгадает спрятанный в ней смысл.

— То есть формально автоматически гномы считают всех не-гномов глупыми собеседниками?! — удивился эльф, на что Хравн рассмеялся.

— Конечно, нет, — он покачал головой. — Мы знаем, что для вас наша поэзия непостижима, более того, она и рассчитана только на нашу аудиторию. Но не печальтесь, для чужаков у нас есть особый подвид скальдических вис, например... — Хравн задумчиво пожевал губу и вдруг весело пропел: —

Лезь на киль без страха!

Холодна та плаха.

Пусть метель морская

Мчит, с тобой кончая!

Не тужи от стужи,

Духом будь потуже!

Дев любил ты вволю —

Смерть лишь раз на долю*.

— Очень жизнеутверждающе, — Фло фыркнул, зябко поведя плечами, на что Хравн подмигнул ему:

— Зато всё понятно. Такие стихи относятся к категории повседневных. Они не раскрывают мастерство скальда, но в качестве тренировки иногда их полезно слагать.

— Ты что-то ещё говорил об... как они там... эддические стихи? — нахмурившись, спросил Каллен, и гном кивнул.

— Это другое, — авторитетно заявил он. — Стихи такого стиля не относятся к скальдической поэзии. Эддические стихи — песни о богах и их подвигах, мифы в поэтичной форме, а также магические песни: заговоры, проклятия и всё такое. Разумеется, скальды умеют слагать и их (поэтому со скальдами лучше не ссориться), но это поэзия для особых случаев.

— Но подожди... — человек нахмурился, а после озадаченно посмотрел на гнома. — Ты ведь говорил, что все гномы — в некотором роде скальды! Ты хочешь сказать, что каждый разбирается в этом всём и умеет составлять стихи?!

— Ну не каждый, — уклончиво отозвался Хравн. — Но многие. Не многие становятся именно скальдами, то есть постоянно практикуют своё мастерство, но практически каждый гном хотя бы одну вису за свою жизнь да излагает, да, — Каллен подавился воздухом, видимо, пытаясь осмыслить услышанное, и Хравн поспешил добавить: — Но эддические стихи даются не каждому, особенно магическая составляющая заговоров, проклятий и других действий. Этому нужно учиться дополнительно.

— А ты умеешь? — Фло склонил голову набок, заинтересованно глядя на гнома.

— Разумеется, — без колебаний отозвался тот. — Но демонстрировать не буду — такие вещи вам не шутки, — он предупреждающе нахмурился, и эльф поднял руки в согласном жесте. — Я лучше вам другие висы произнесу, — более миролюбиво произнёс Хравн, и не дожидаясь согласия, басовито пропел: —