Вопрос 17 (2/2)
— А что рабыни? — супруг пожал плечами. — Они всего лишь вещи. Рождённые ими дети тоже были всего лишь вещами — думаешь, их отцам было до них хоть какое-то дело? Они и отцами себя для них не считали.
— А ты? — королева закусила губу и снова снизу-вверх посмотрела на мужа, ловя тень удивления на его лице.
— Я никогда не спал ни с рабами, ни с рабынями, — твёрдо ответил он. — Моими любовниками и любовницами были только свободные. И отвечая на твой самый первый вопрос, нет, милая, у меня нет детей.
На несколько длинных минут Эрувэ замолчала, задумавшись. Аэлухель же, скосив глаза на белую макушку жены, пытался понять, к чему вообще она завела этот разговор. Дети...
Будучи пиратом, Аэлухель даже не думал в этом направлении. Как он и сказал, беременность была проблемой исключительно женщины, а не мужчины. Общество свободных нравов почитало принципы гедонизма и наслаждения утехами без каких-либо обязательств и ответственности; сам Аэлухель же был слишком видной фигурой. Даже если бы у него и был ребёнок, он был бы в постоянной опасности из-за того, кем был его отец. Который, к тому же, бо́льшую часть своего времени проводил в различных разъездах, выполняя самые деликатные дела своего патрона.
Впрочем, ненавистником детей Аэлухель тоже никогда не был. Возможно, будь его жизнь чуть спокойнее и незаметнее, он бы и хотел обзавестись парочкой своих маленьких рыжих копий. Но добровольно подвергать своих детей опасности? Пройдя тяжёлый путь собственного становления, он не был готов делать такой шаг. А потому, возможно, оно было и к лучшему, что ни одна из его многочисленных любовниц так и не подарила ему ребёнка.
— Скажи, — прерывая молчание, словно читая его мысли, вдруг произнесла Эрувэ, — а ты бы хотел иметь детей?
— Раньше я не задумывался над этим вопросом, — честно признался Аэлухель. — Но, наверно, если бы ты спросила у меня об этом ещё столетие назад, я бы ответил, что нет. Сейчас же... Моя жизнь успокоилась и стала стабильнее и проще, поэтому, возможно, я бы хотел, чтобы ты однажды родила мне ребёнка. Однако я всё равно не уверен, что стану для него хорошим отцом, — он по-мальчишески неловко взъерошил волосы на затылке.
Эрувэ в ответ прижалась чуть ближе. Обвила руками его талию и ткнулась лицом куда-то в сгиб шеи, глухо и смущённо пробормотав:
— Скоро у нас будет возможность проверить это, — от этих слов Аэлухель натянулся, как тетива, против воли затаив дыхание, и словно подтверждая его мысли, супруга на выдохе добавила: — Я беременна, Хель.
Напряжение медленно сменилось разливающимся внутри теплом, и Аэлухель пропустил тот момент, когда улыбка сама по себе озарила его лицо — вот, значит, к чему был весь этот странный разговор. Тело расслабилось, и он полноценно обнял Эрувэ в ответ, крепко, но осторожно прижимая её к себе. Наклонился, целуя в макушку, чувствуя, как осторожная радость заставляет сердце против воли биться чуточку чаще.
Да, возможно, раньше он не думал о детях и был против того, чтобы становиться отцом. Но сейчас, когда его жизнь кардинально изменилась, когда он был женат на любимой женщине, пусть и сомневаясь в своих силах, но он был готов примерить на себя роль отца. Был готов — но самое главное — искренне хотел этого.