Вопрос 2 (2/2)
Удар застиг Хравна врасплох, даже несмотря на то, что он запоздало понял, что больше не один. Не успел никак среагировать, ни уйти от удара, ни блокировать его, и боль огнём обожгла грудную клетку. Отдыхая после непростого дня, Хравн оставался в одной рубашке, а потому, конечно, что стоило клинку, вогнанному сильным ударом в спину, пройти сквозь незащищённую плоть насквозь.
Хравн подавился кровью и скатился со стула, пытаясь зажать рукой рану на груди, когда враг вытащил клинок. Перекатился по полу, уворачиваясь от следующего прямого удара, нацеленного в голову. Впился взглядом в тёмную фигуру, облачённую в одежды наёмника, останавливая его на скрытом маской лице, на котором виднелись только пылающие жаждой крови тёмные же глаза. Да-а... кто-то очень не хотел, чтобы «Бросающие кольца» совали свой нос не в свои дела...
Борьба не была долгой: он не ожидал нападения, а ассасин действовал профессионально, как и должен был. Тело медленно парализовывал яд из отравленного клинка и стремительная потеря крови, и мышцы постепенно деревенели, наполняясь тяжестью. Сознание заволокло туманом, и голова стала будто каменной. Взгляд подёрнулся дымкой, и всё вокруг потеряло чёткие очертания, расплываясь в стороны. С сожалением Хравн подумал о том, что это конец. Бесславная кончина — а ведь ему ещё так много всего необходимо сделать!
«Фло... — ускользающий разум в последний раз зацепился за мутнеющий солнечный образ. — Я не попрощался с Фло...»
Говорят, перед смертью вспоминается вся жизнь, но затухающее сознание Хравна воскрешало последние воспоминания, самые тёплые и светлые. Ведь Хравн Ульвхединссон никогда не был дураком. Наоборот, он был одним из самых высокообразованных гномов всего Браудара — конечно, он знал, к чему всё идёт.
Странным образом приближение смерти не пугало его и не заставляло тревожиться, но глубокая печаль, тоска и сожаление сжимали замедляющееся сердце. Он так и не встретился с Фло... В последний раз не взглянул на него...
Широкая улыбка, огни в глазах и цветы в волосах. Слух уловил эхо искреннего смеха, и показалось, что кончиками пальцев он почувствовал прикосновение к нежной коже. Фло танцевал на празднике, разгорячённый и открытый, а потом они сбежали к реке. Упали в высокую зелёную траву и целовались под звёздами.
Фло лежал сверху и держал его лицо, покрывая поцелуями скулы, заросшие жёсткой щетиной щёки, широкий нос, закрытые веки, лоб и виски — везде, где доставал. Его губы были такими сладкими, и Хравн обнимал его, прижимая к себе. А потом они лежали рядом друг с другом, наслаждаясь ночным небом и близостью.
Хравн смотрел на Фло и не мог налюбоваться. В его глазах отражались звёзды и вода реки, и Хравн тонул в них безвозвратно. Перебирал длинные чёрные пряди, пропуская их через пальцы так, как всегда любил делать. Фло положил руку ему на щеку и гладил её, нежно улыбаясь. И звёзды, и вода тонули в любви, с какой он смотрел на Хравна, видя в его глазах любви не меньше.
Они тогда были такие счастливые и беззаботные. Расслабленные и по-особенному близкие. В тишине летней ночи они наслаждались друг другом, и казалось, что в целом мире не было больше никого, кроме них. Что это благословенное мгновение будет длиться целую вечность и никогда не прервётся. И теперь Хравн с горечью думал о том, что всё, что у него осталось, — лишь затухающие воспоминания.
«Хьярта мин... Мне так жаль, что я подвёл тебя... Хотел бы я ещё раз сказать тебе, как сильно я люблю тебя»
Новость о его смерти разобьёт Фло сердце — в последние мгновения жизни Хравн не может сдержать горькую усмешку. Захлёбывается кровью, чувствуя, как догорает, потухает искра. Гаснул взгляд, дышать становилось тяжелее, и кровь растекалась тёмной алой лужей по старым половицам. Мгновения Хравна и без того были сочтены, но прежде чем это случилось, он почувствовал прикосновение холодного лезвия к своей шее, а потом...
Мир окончательно поглотила тьма.