Вопрос 12 (2/2)
Там, среди дивных, белых цветов, которые лесной эльф встречал на улицах города, лежала та самая альвийка, что была изображена на фресках в коридоре. Лицо её было спокойно, и казалось, что она просто спит. Удивительно, но река тлена совершенно не коснулась её, и женщина была по-прежнему прекрасна, отчего Аэлухель затруднялся сказать, сколько она здесь уже лежит. Присмотревшись к её лицу, он обратил внимание, что было в этой женщине что-то общее с Эрувэ, застывшей в стороне, и Аэлухель хмыкнул себе под нос, заинтересованно посмотрев на свою спутницу.
— Итак, может, теперь ты мне расскажешь, куда мы попали? — он скрестил руки на груди, вопросительно глядя на девушку перед собой.
Эрувэ тяжело и как-то устало вздохнула. Прикрыла глаза, покачав головой. По собственной глупости она втянула и себя, и этого эльфа в такую неприятную ситуацию. Она повернула голову, впившись нечитаемым взглядом в мёртвое тело, и начала свой рассказ:
— Здесь спит вечным сном любимая супруга нашего короля, — тихо произнесла она, на что Аэлухель впечатлённо присвистнул. — Королева Эльвэ, пожалуй, была единственным существом, которое он когда-либо любил. Она была для него верным другом и спутником на протяжении многих веков. Вместе они прошли много горестей и войн и никогда не расставались. Королева всегда поддерживала и помогала королю, вселяла в него надежду и была его единственной любовью. Больше жизни король любил Эльвэ, ради неё он был готов на всё, она была его радостью и путеводной звездой. Королева отвечала ему взаимностью, и для неё величайшим счастьем было всегда быть рядом со своим мужем, помогать ему и поддерживать. Ради этого она даже научилась орудовать мечом, дабы всегда, даже на поле боя, не покидать любимого супруга и в случае нужды прикрыть его спину от предательского удара.
Эрувэ сжала кулаки, судорожно вздохнув. Прикрыла глаза, словно собираясь с силами, чтобы продолжить свой рассказ. Аэлухель молчал, не подгоняя, и терпеливо ждал, и наконец, альвийка произнесла:
— Много веков длился этот союз верности и любви, король и королева мудро правили вместе. Однако в это время начал набирать свою силу Некромант. Почувствовав себя достаточно могущественным, он собрал великое войско и объявил войну всем своим врагам. Король Эйладар и королева Эльвэ приняли этот вызов. И как бы король ни уговаривал свою жену остаться и ждать его, она была непреклонна. В конце концов, сдавшись, он позволил ей следовать за ним, — печаль мелькнула и погасла в её голосе, и Эрувэ бесцветно продолжила: — Битва была в самом разгаре, воины короля доблестно сражались против врагов, однако их силы постепенно таяли, как снег на весеннем солнце. Но ни король, ни королева не спешили складывать оружие. В страшной сечи нагрудник королевы получил много повреждений, и вот очередной удар пробил большую брешь в нём, обнажив незащищённую грудь королевы — мгновение, и чёрная стрела впилась в плоть. Ранение было смертельным, даже лучшие ундинские целительницы не смогли спасти королеву.
На несколько длинных минут Эрувэ вновь замолчала. После вздохнула и неуютно повела плечами, отводя взгляд в сторону.
— Это стало большим горем для короля, — тихо произнесла она. — Он долго был безутешен, и, говорят, от этого его разум помутился. Он приказал жестоко казнить кузнеца, выковавшего броню королевы, а всем его ученикам и другим кузнецам наказал научиться ковать самые прочные доспехи. Такие прочные, что они должны были превзойти даже саламандровые. В самую прочную и непробиваемую броню он облачил своих воинов… как и своё сердце. А для своей королевы он построил величественный склеп, к которому запретил приближаться всем, кроме самого себя, под страхом мучительной смерти. И поверь, эльф, ты не хочешь проверять, насколько жестоким может быть король, — Эрувэ, закончив рассказ, прямо посмотрела на Аэлухеля.
Он хотел что-то сказать в ответ, но не успел: со стороны входа послышался скрип камня и гулкие шаги. Эрувэ побледнела так, что могла соревноваться с цветом лица покойной королевы, в то время как Аэлухель бросил быстрый взгляд на коридор.
— Сюда, — схватив альвийку за руку, он едва успел вместе с ней врезаться в узкую тёмную нишу, оказавшуюся прямо за спиной вошедшего, в ком без труда узнавался король.
Затаив дыхание, боясь сделать лишний вдох, Эрувэ и Аэлухель наблюдали за Эйладаром. Прошло уже так много веков со времён смерти его жены, но скорбь до сих пор тяжёлым камнем давила на его плечи. Аура горя и утраты расходилась от фигуры короля, словно королева умерла вчера, и он упал перед ней на колени, пряча лицо на каменном ложе саркофага.
Единственное существо, которое он когда-либо любил — сколько бы времени ни прошло, а скорбь и печаль будут отравлять его словно впервые. Никто и никогда не сможет заменить его прекрасную Эльвэ, и безумие тоски лишь сильнее и сильнее затягивает его в свои силки. Эрувэ и Аэлухель, ставшие невольными свидетелями запрещённого, слишком отчётливо поняли это.