Вопрос 3 (2/2)

Когда первая волна огня рассеялась, подгоняемые Луэмил наёмники сами перешли в наступление. Увидев, что с князем прибыло всего ничего воинов и оценив своё положение как превосходящее, они бросились в атаку, ведомые своей заказчицей. Часть из них, впрочем, предпочла отступить к кораблю, опасаясь того, что на шум сбежится ещё больше солдат, и вот тогда они хорошенько накроют всю шайку.

— Трусы! — раздосадовано сплюнула Луэмил и метнула злобный взгляд в сторону, выставляя перед собой щит.

— А что ты от них хотела? — выйдя один на один против сестры, хладнокровно произнёс Орлеандо. — Лишь глупец будет ждать верности от пиратов. Тем более детей нашего народа, — он усмехнулся со странной горечью.

Луэмил цыкнула, медленно отступая назад, лихорадочно бегая глазами по сторонам. Она обещала своей команде лёгкие деньги и быстрое дело, рассчитывая провернуть всё так же молниеносно и внезапно, как это было в прошлый раз. Однако всё же ей стоило принять во внимание незаметную и аккуратную бдительность брата, что едва заступив на правление, начал оглядываться по сторонам и присматриваться к своему окружению, опасаясь повторения ужасов хаоса переворота, забравшего жизни их родителей и нескольких сестёр.

Взгляды брата и сестры схлестнулись одновременно с клинками. Боль, непонимание и злость заполняли сердце Орлеандо. Как, когда, а самое главное почему Луэмил стала такой? В какой момент амбиции и жажда власти затмили перед ней даже собственную семью?..

Схватка была недолгой. Очевидно предательница не хотела сражаться с князем, а оттого, перекатившись, уходя от очередного удара, она скрылась в дыму, вьющемуся после атаки одного из гвардейцев. Орлеандо скрипнул зубами, тщетно вглядываясь в густую завесу, и тряхнул головой, переключая своё внимание на другой фланг.

Хоть первоначально силы были не равны, но дисциплинированные и обученные воины смогли потеснить наёмников. Часть из них, бросая всё, сломя голову неслась обратно к кораблю, к которому княжеской гвардии всё никак не давали подступиться. Команда как раз завершала последние приготовления к быстрому отплытию, не желая становиться пленниками саламандр и познавать на себе весь их гнев.

— Нам нужно во что бы то ни стало отбить корабль! — крикнул Говарду Орлеандо. — Экипаж должен понести наказание!

Воины под началом Говарда и сражающаяся рядом Маинали поднажали, оттесняя противников к берегу. Орлеандо двигался рядом с ними, но чуть в стороне, оставаясь оттого очень открытым. И это в итоге сыграло с ним злую шутку.

Предательский удар настиг Орлеандо внезапно. Чёткий и сильный, он вогнал в спину князя меч едва ли не по самую рукоять. Тот дёрнулся, медленно опустив голову вниз только для того, чтобы увидеть торчащий в своей груди клинок. В то время как за его спиной стояла его же старшая сестра.

— Дядя!!! — пронзительный крик Маинали ворвался в сознание быстрее, чем осознание боли, вспышкой прошившей тело.

— Тебе следовало позаботиться о себе, братец, — прямо над ухом раздался ядовитый злорадствующий шёпот сестры, и Орлеандо подавился кровью, отхаркивая её. Луэмил меж тем резко выдернула меч и отскочила в сторону.

Она ликующе рассмеялась и развернулась к кораблю, готовому к отплытию. Воспользовавшись общим замешательством, посеянным ею же, она в несколько прытких прыжков добралась до борта, запрыгивая на него. Солдаты, возглавляемые Говардом, теснящие вражеский отряд, попытались огнём пробить деревянный борт, но его защита выстояла, а сам корабль, манёвренный и лёгкий, смог быстро развернуться и набрать скорость, удаляясь из гавани.

Говард выругался, провожая полным досады и ярости взглядом пиратское судно. Пусть попытка переворота была задушена в самом своём зародыше, княжеская армия всё равно не добилась никакого преимущества и успеха. Наоборот, с твёрдой уверенностью можно было сказать, что она потерпела сокрушительное поражение.

Импульсивно отвернувшись, Говард поспешил найти взглядом дядю. Тот упал на колени — слабеющие ноги не держали больше князя. В инстинктивном жесте он прижал руку к ране на своей груди, тщетно пытаясь остановить поток горячей крови. Сражающиеся с обеих сторон саламандры, которым не посчастливилось сбежать с остальными, будто прибитые чем-то тяжёлым, заклякли как статуи и с неверием наблюдали за своим князем. Тот пошатнулся, стоя на коленях, и начал заваливаться вперёд, стремительно теряя жизненные силы.

Первой в себя пришла Маинали. Она стрелой метнулась к падающему родственнику, успев поймать его. Руками обхватить за бока, стойко, как гора, принимая на собственные плечи и грудь тяжесть деревенеющего тела. Дрожащими руками девушка аккуратно уложила князя на холодные камни, подёрнутыми пеленой глазами глядя в его бледнеющее лицо. Одной рукой она приподняла его голову, а другой тщетно попыталась прикрыть страшную рану.

— Дядя... — в её срывающемся шёпоте была целая бездна отчаяния и бессилия, и страха перед неизбежностью.

— Ведите лекарей, быстро! — за спиной сестры властно гаркнул Говард, сбивая тем самым с солдат ужас и оцепенение.

Те мгновенно засуетились: несколько воинов рвануло к галереям, на всех порах несясь вниз, к городу; часть гвардейцев окружила наёмников, оставшихся на берегу. Говард, напряжённым тревожным взглядом наблюдающий за ними, опустил его на склонившую голову сестру, падая рядом с ней на колени, вглядываясь в лицо дяди. Тот с трудом открыл глаза и попытался сфокусировать взгляд на склонившейся над ним племяннице.

— Маинали… Говард... — из последних сил прохрипел Орлеандо, мутным плывущим взглядом глядя на них. — Моё время на исходе. Я вырастил вас как своих детей, и я прошу вас, будьте дружными и берегите друг друга. А ты, Говард… Ты станешь хорошим князем, — он слабо улыбнулся.

На мгновение, буквально на одно мгновение, в жёлтых глазах князя вспыхнула искра. Мир рассыпался обилием ощущений и звуков, и показалось, будто жизнь взяла верх над безжалостным холодным дыханием смерти. Однако это было лишь мимолётное наваждение, и в следующий миг взгляд Орлеандо потух. На этот раз навсегда.

— Дядя… — слёзы бесконтрольным потоком хлынули по щекам Маинали. — ДЯДЯ!!! — она взвыла, пряча лицо на могучей, более не вздымающейся груди, и горькие рыдания сдавили глотку. Говард подвинулся ближе и приобнял сестру за подрагивающие плечи, но Маинали, казалось, не замечала этого.

Она горько плакала, прижимая к себе тело дяди, заменившего ей отца, и мир вокруг неё рушился до самого основания.