Под толщей воспоминаний (1/2)

— Я буду рисовать бабочек!

— А я летающий остров!

Звонкие детские голоса энергично перекрикивали друг друга. Абсолютно все светловолосые, с белыми еще неокрепшими крылышками, дети ангелов оккупировали территорию цветущего сада, что находился неподалеку от школьных стен.

Виктория только и успевала отвечать на всевозможные вопросы, стараясь уделять время каждому ребенку.

— А я нарисую Землю, — выкрикнул еще один мальчик. Золотистые кудри на его голове весело подпрыгнули. — Когда я вырасту, то обязательно спущусь туда, чтобы посмотреть на тех, кто создан по нашему образу и подобию.

— Обязательно, Авель, — Вики подошла к мальчугану и опустилась на колени, чтобы тому было комфортно беседовать с учительницей. — Изобрази Землю такой, как ты ее себе воображаешь. Уверена, что у тебя всё получится.

Солнечные лучики приятно ласкали лицо. На небесах можно было не переживать о том, что твоя кожа может получить ожоги. Температура здесь комфортная: не слишком жаркая, и холодно практически никогда не бывает. В этом несомненно есть плюс райской жизни.

Урок художественного рисования Вики решила провести на свежем воздухе, чтобы у детей было больше простора для фантазии и вдохновения к творчеству. Учителем этих маленьких ангельских непосед Вики стала не так давно, но уже успела зарекомендовать себя. Главное, что Ребекка была довольна успехами дочери, хоть и не показывала этого открыто. Вики была ведома стремлением заполучить одобрение матери. Каждый раз, на заходе солнца, когда Уокер-младшая спешила в свою личную комнату, она с замиранием сердца ожидала увидеть на туалетном столике пергаментный свиток, скрепленный специальной печатью, и прочитать те самые строки, которые вселяли в душу надежду.

В основном, Ребекка общалась со своей дочерью исключительно в подобных переписках. Их встречи были до боли редкостны и непродолжительны. Вики печалилась от невозможности вести привычные теплые беседы со своей родной матерью. Ей хотелось простой материнской любви, заполнить пробелы в отношениях с родным человеком. В последствии, это стало основной причиной, чтобы твердо определиться с выбором стороны, как бы тяжело ни было от принятия такого сложного решения.

— Ангел Виктория, а как мне нарисовать дерево? — озвучил ангельский голосок одного из маленьких чад.

— Какое именно дерево тебе хотелось бы изобразить на холсте? — Вики вскинула голову в сторону раскидистой дубравы. Ребенок проследил за ее взглядом и с задумчивым видом, будто решал дилемму размером с земной шар, принялся бороздить любопытным взором пышные лиственницы. Среди огромного изобилия прекрасных дерев, от мала до велика, Вики четко видела лишь одно единственное.

Словно по велению каких-то невидимых сил мальчишка потянул пальчик к тому самому дереву, что одним своим видом вызывало сердечные колебания. Казалось бы, простое дерево, каких здесь десятки. Но именно это было окружено аурой сладостных воспоминаний.

— Отлично. Теперь рассмотри его внимательнее.

— А с чего лучше начинать рисовать — с листьев или ствола?

Глаза учительницы снова метнулись в сторону дубравы.

— Ну-у, здесь не существует определенных правил. Каждый художник рисует, как ему нравится. Тебе с чего бы хотелось начать, Рафаэль?

Мальчонка деловито постучал указательным пальчиком по губам.

— С листьев.

— Тогда приглядись хорошенько. Какого цвета листва?

Кровавое море алых глаз касается обнаженных участков ее кожи.

— Зеленого, — уверенно ответил мальчуган.

Срывающийся с красивых губ горячий шепот у виска.

— Но если приглядеться внимательнее, то можно распознать десятки оттенков. Например желтый. Обрати внимание на кончики листочков в свете солнца.

Руки, до отказа забитые чернильными иллюстрациями и дьявольскими символами, плавно исследуют изгибы девушки, губы страстно жалят кожу. И его запах.

— Запах?

Вики тряхнула головой, сбросив с себя облако наваждения, и повернулась к детям. Несколько ангелочков с открытыми ртами глядели на учительницу, словно она какую-то глупость сморозила.

— Э-э, — неужели она произнесла это слово вслух? — Да… Запах… листьев. Начинай рисовать, Рафаэль.

Эти нелегкие для её психики минуты оказали эмоциональную встряску, каких не было слишком давно. Все те моменты, что связывали её с Люцифером, Вики еще несколько лет назад заперла в шкатулке воспоминаний под семью печатями и спрятала глубоко в мыслях. Но видимо даже у воображаемой вещи есть срок годности, потому что пару минут назад одна из печатей с треском надломилась. Воспоминания прокатились по Вики, как каток по асфальту. Они раздавили её выдержку, что она тщательно оберегала все эти годы. Но даже крепко забетонируй она воспоминания, то вопреки всем видимым и невидимым силам толща дала бы трещину рано или поздно. Невозможно подолгу держать взаперти живые воспоминания. Они все равно не умрут, а только начнут пробиваться изнутри, ведомые внешними факторами.

То дерево таило в себе запретное, жгучее. Именно в тени его ветвей он впервые сказал ей «люблю». А что сделала она? Разбила его сердце, разорвала на частицы. Ей было не менее больно, но на толику легче, однозначно. Ведь это Вики растоптала его чувства и веру в счастливое будущее.

Время не повернуть вспять, не залечить раны до конца. Но даже оглядываясь назад, Вики почему-то точно знала, что поступила бы так же. Только бы по возможности избегала демона с его притягательной аурой. Предотвратила бы их только-только зарождающиеся отношения.

Однако от этих внутренних утверждений легче не становилось

***

Тем временем в противоположной стороне Мироздания, в недрах самой Преисподней происходила другая сцена. В тронном зале стояла мертвенная тишина. На массивном престоле восседал сам сатана во всей ужасной красоте и подавляющем могуществе. С момента становления Люцифера на должность главы Ада он так и не вернул свой прежний облик, казалось, навечно облачившись в образ истинной ипостаси.

Внушительные дьявольские рога, такие же мощные кисти рук с заостренными когтями. Одним ударом это существо способно повергнуть любого, кто только посмеет бросить ему вызов. Мощь грудных мышц не скрыта тканью одежд. Чресла Люцифера украшал набедренник, вылитый из стали. Глаза нынешнего правителя Ада бушуют раскаленной лавой. Одной силой мысли его величество сатана способен выжечь твердь под ногами.

Трон не умалял могущества дьявола, а наоборот, дополнял его. Все те черепа и другие части людских конечностей создавали единую композицию, олицетворяющую власть сатаны над человечеством. Среди живых и мертвых его даже прозвали Князем Мира.

— Докладывай, Геральд, — незамедлительно последовал приказ.

Геральд, до этого чинно стоящий у массивных дверей, сделал несколько размашистых шагов к трону правителя, затем прокашлялся и одним движением развернул небольшой свиток в руках, зачитывая строки из педантично составленного им доклада.

— Прошлой ночью в Ад прибыло около пяти тысяч новых душ, и это на две тысячи больше, чем на той неделе. Они собраны в промежуточном пункте для дальнейшего распределения. Дела каждого прибывшего я изучу лично.

— Превосходные новости, — довольный рокот вырвался из дьявольской груди.

— Дополнительные уровни для заключённых уже готовы к использованию по назначению.

Люцифер одобрительно кивнул.

— С такими темпами нам скоро понадобится вторая Преисподняя, — подчёркнуто отметил Геральд. — Может, пора притормозить с присваиванием человеческих душ, правитель?

— Брось нести ерунду, Геральд, — возразил ему король. — В Аду хватит места ещё для трети Земли. А я до ужаса гостеприимный.

— Верно, повелитель. Но к чему такая страсть к увеличению грешников? Мы же никуда не спешим.

— Считай это блестящим исполнением моего предназначения. Задача дьявола и его подчинённых — ходить по земле, словно рыкающие львы, ища кого поглотить<span class="footnote" id="fn_32773202_0"></span>, верно?

— Вы правы, — Геральд почтенно склонил голову.

— Что-то ещё?

— Да, правитель. Не пора ли нам начать налаживать контакт со светлой стороной?

Грозный рык прокатился вдоль темных высоких стен. Люцифер страсть как ненавидел эту тему, что крайний год регулярно поднимал Геральд. Демон был его главным советником, и никогда не позволял себе вольностей. И Люцифер прислушивался к нему, да только то, что хоть как-то касалось Небес, приводило его в неистовый гнев рефлекторно.

— К черту Небеса! С самого позволения Шепфа Преисподняя стала полностью автономной и живёт по своим, то есть МОИМ, законам. Мы никому не подчиняемся и ни от кого не зависим. И меня это вполне устраивает.

— Да, но молодежь негодует. Не всем нравится разделение. Демоны желают возобновить возможность подниматься к ангелам в Цитадель.

— В пекло Рай, ещё раз говорю тебе! Никто больше не ступит на его землю, ровно так же, как и они на нашу территорию. Тема закрыта!

— Слушаюсь, правитель. Я могу идти?

Получив одобрение от Люцифера покинуть залу, Геральд безропотно вышел за двери.

***

— Урок по демонологии? — едва не пропищала Виктория.