Глава 5. День рождения близнецов (1/2)

На следующий день у близнецов был день рождения, и Лисы — в основном Элисон — решили наполнить день насыщенными событиями и слишком большим количеством общения, к чему Эндрю не привык. В течение двух лет он сидел дома, почти никуда не выходя и ничего не делая. Что нужно делать, если его не было с ним? Конечно, Кевин сделал все возможное, чтобы вытащить Эндрю, Рене тоже навещала его, как и Аарон с Ники, а иногда даже Мэтт, который всегда получал почетную поездку на мазерати. Так что в целом можно было с уверенностью сказать, что Эндрю уже отвык часто выходить из дома, и день был просто ошеломляющим.

Когда они сидели в ресторане Эйфелевой башни на обратном пути с вершины, они уже успели провести несколько часов в пирамиде Лувра, чуть не погибли, бросая друг другу вызов пробежаться по кольцевой развязке Триумфальной арки, и увидели город из окна автобуса с открытым верхом — они также, конечно, поднялись на вершину башни пешком, а Мэтт пытался обогнать всех, кого мог. Никто из них не смог победить его. Никто из тех, кто мог бы победить его, не хотели принимать участие. Эндрю точно знал, кто сделал бы это. Его сердце болело на протяжении всего пути к вершине, и пока они были там, быстро переключалось между страхом и печалью. Он ненавидел это. Спрятаться было негде, и другие Лисы бешено носились вокруг, заставляя пол слегка сотрясаться от их тяжелых шагов. Эндрю ненавидел высоту. Эндрю едва мог держать себя в руках. Они были так высоко. Слишком высоко. Эндрю больше, чем когда-либо, желал того, чтобы он был тут в этот момент. Эндрю почти мог представить его раздражающий голос, его успокаивающую руку в руке Эндрю. Почти. Но представления никогда не были такими, как реальность.

Он был благодарен, когда они вошли в отвлекающую атмосферу ресторана, и смог, наконец, съесть первую нормальную еду, которую не ел с момента завтрака в 5 утра. На самом деле, день был настолько заполненным, что у Кевина всё ещё не было времени, чтобы поговорить или даже сослаться на экси между всеми его случайными историческими фактами и продемонстрировать то, что он может говорить с местными жителями. Однако Кевин не был способен продержаться так долго без упоминания о своей нездоровой одержимости, и в середине трапезы он встал из-за стола, не сказав ни слова. Когда он вернулся, у него в руках было два длинных багета, и он произнес слова, которые ни за что и никогда не должен был произносить никто и никогда:

— Кто хочет поиграть в багет экси?

— Кевин. Какого хрена?

— Ну, видишь ли, Эндрю, — начал он объяснять, легонько постукивая того по голове багетом. — Кто-то не разрешил мне взять с собой ракетки, и мы не можем прожить целую неделю без тренировок...

— Кевин, положи багеты на место и сядь, и я клянусь, если ты ещё раз дотронешься до меня этой штукой, я разрежу тебя на сотню кусочков.

Ники, который сдерживал смех на протяжении всего разговора, наконец не выдержал.

— ХA! И люди говорят, что Эндрю — психопат. Это то, что происходит, когда он слишком долго непоявояетчя на корте? Он теряет рассудок?

— Багет-экси. — Задумчиво пробормотал Мэтт себе под нос. Какая бы идея ни зрела в его голове, Эндрю не хотел её знать. Вместо этого он задался вопросом, на чьей стороне был бы он. У него определённо случилась бы паническая атака из-за какой-то прошлой травмы при угрозе ножом… или нет? Смог бы он исцелиться, если бы прожил дольше? Изменили бы ситуацию два года?

Это не имело значения, он ушёл.

После ужина Лисы решили уговорить Эндрю «повеселиться в честь дня рождения», предложив ему и Аарону несколько раз покататься на ближайшей карусели. Будучи слишком уставшим, чтобы спорить, он забрался на ближайшую лошадь — розового пони с именем «Роуз», написанным на боку, — игнорируя Ники и жалобы его брата, когда Аарона подтолкнули к другой лошади, тёмно-синего цвета.

Заиграла музыка, и аттракцион начал вращаться. Лошадь Эндрю грациозно подпрыгивала вверх-вниз, когда он хмурился на каждого Лиса, которого видел. Они ходили по кругу снова и снова.