Мой брат (Михаэль|Эребос) (2/2)

Рука на животе замерла; вторую он медленно отнял от лица, спешно вытирая влажные щёки. Отвернулся, полный мучительного стыда, но Уриэль заметил, как Михаэль прикусил губу, разочарованный и раздосадованный тем, что его застали в столь неподобающем виде. Мгновенно неловко попытался закрыться, не давая брату увидеть себя, и медленно тяжело вздохнул, стараясь выровнять надломленный голос.

— Уриэль... — всхлипы рвались наружу, поэтому Михаэлю пришлось делать паузы между словами. — Я могу тебе чем-то помочь?

Он так и не поворачивался, словно нашкодивший ребёнок, попавшийся на горячем. Это могло бы быть забавно, но Уриэлю всё же было не до смеха. Брат был в непростом положении и так, не стоило подвергать его ещё большим испытаниям.

Он приблизился — одновременно уверенно и вроде бы как-то неловко. Протянул руки и заключил старшего в молчаливое объятие. Чувствовал под руками, как мгновенно напряглось чужое тело, но понимая, что его не собираются отвергать, Михаэль медленно расслабился, неуверенно обняв брата в ответ. Крылья его поникли, и он судорожно всхлипнул, спрятав на плече Уриэля лицо.

— Прости, — прошептал глухо, на что Уриэль в молчаливом изумлении вскинул брови. — Я бы хотел, чтобы между нами всё сложилось не так, как есть. Но я не знаю, как всё исправить, и я не знаю, хочешь ли этого ты.

— Твой сын сказал, что тебе плохо, — вместо ответа произнёс Уриэль. — Он беспокоится, что не может утешить тебя.

— Кайрос очень чуткий ребёнок, — Михаэль устало посмеялся. — Нам с тобой никогда не позволено было такими быть.

— Не хочешь присесть? — поинтересовался Уриэль, ничего не сказав на слова брата. — Тебе, должно быть, тяжело стоять...

— Если ты поможешь мне, — тот кивнул, отстранившись и пристыжено отведя в сторону влажные глаза.

Уриэль крепко схватил Михаэля за предплечье, медленно помогая опуститься на широкий парапет фонтана, нагретый лучами светила. Тот тяжело подался назад, уперевшись свободной рукой в тёплый камень, и с помощью Уриэля осторожно сел, шумно выдохнув и прикрыв веки. Сам Уриэль присел рядом, внимательно и с беспокойством глядя в безмятежное отрешённое лицо брата.

— Так всё-таки, — ещё раз неловко кашлянув, Уриэль прервал мимолётное молчание, — что тебя тревожит?

Михаэль снова опустил глаза, накрыв ладонью живот. Горько усмехнулся и устало вздохнул, покачав головой.

— Дитя появится совсем скоро, — он протянул, и Уриэль услышал, как надломился его голос. — Но я боюсь, что Эльрат призовёт его. Нам неугодно любить безликих, и Эльрат не будет от этого доволен. Пока мой сын живой — я чувствую его. Но я опасаюсь, что его жизнь оборвётся, не успев начаться. Ведь он такой маленький, хрупкий и беззащитный... — тише добавил Михаэль, и вновь в стыде отвернулся от брата, не уверенный в том, мог ли он в действительности доверить ему свой страх.

Уриэль с замешательством посмотрел на старшего. Ведь у него был Кайрос; у самого Уриэля была Аврора-младшая, порождённая безликой женой — очевидно, что даже если Эльрат был не в восторге, он не препятствовал появлению таких детей. Да и к тому же... Уриэлю доводилось слышать о том, что в приграничных городах некоторые ангелы находили себе пару среди людей и благополучно рожали с ними детей, а ведь создания Илата куда более хрупкие и недолговечные. С чего же тогда у Михаэля такой страх и опасения?

«Не поясняй. Твой брат не глуп, он и сам всё понимает. Но он раним, его тревога иррациональна. Ему нужна поддержка и ощущение, что он не одинок. Утешь его и будь рядом»

Совет Никс снова оказался весьма кстати, и Уриэль тяжело вздохнул. Поколебавшись мгновение, придвинулся к брату ближе, похлопав его по плечу. А после притянул за него к себе поближе, неловко обнимая, и Михаэль склонил голову, ткнувшись лбом куда-то в его шею.

— Ты просто устал, — Уриэль погладил Михаэля по лопаткам, и переборов мимолётное отвращение, осторожно коснулся его живота, почувствовав, как ребёнок толкнулся в ладонь. — Эльрат слишком сильно тебя уважает и любит, чтобы обойтись с тобой так жестоко. Уверен, всё пройдёт удачно, и твой... сын родится здоровым и полным сил. Эльрат не станет забирать его, а ты достаточно силён и умел для того, чтобы защитить его от всех остальных напастей.

Михаэль шумно выдохнул, издав нервный смешок. Он действительно устал и был одинок. Ему было тяжело и больно, и эмоции лились через край. Не только из-за беспричинной тревоги за ребёнка — сам он должен быть стойким и сильным, ведь только за это его ценят. Даже в вынужденной уязвимости не должно быть слабости. Но Михаэлю так хотелось ощутить близость и поддержку тех, кого он называл родными и семьёй. И вот Уриэль откликнулся на неё, неловко принимая чужое доверие.

Михаэль снова всхлипнул, и Уриэль почувствовал тёплую влагу на своей коже. Брат был полон боли и уязвимости, и он вздохнул, смущённо погладив его по лопаткам и плечам и проведя ладонью по животу, когда дитя, словно откликаясь на переживания родителя, снова толкнулось, несколько раз ударив Уриэля в руку. Притянул его ближе, и расправив крылья, закрыл Михаэля ими, позволяя излить своё горе и найти облегчение. Ведь он целитель — это его долг исцелять. Но более того — он брат, а кто лучше брата может утешить его печаль?